Переход II (СИ) - Номен Квинтус - Страница 63

— Ты, партизан, гляжу всерьез так подготовился, — заметил Пантелеймон Кондратьевич, Алексея выслушав и на чертежи тоже взгляд бросив. — Но от меня-то ты что хочешь?

— От вас лично я хочу, чтобы вы кому-то там надавали по шапке, а затем в каком-нибудь совхозе заводик зимний немножко так переоборудовали. Потому что, пока они такую мебель делают, безработица мужикам точно не грозит: на каждого советского инженера стране придется в год по пять-шесть стульев у них закупать. А вот если мебель вот такую, металлическую делать…

— Да у тебя тут кроме металла, я гляжу, еще всякого много потребуется.

— Да, и именно поэтому я не помчался в тот же Воронов с просьбой срочно наладить выпуск таких сидений. Железо-то там сделают вообще без проблем, а вот с тканью, с пластмассами — им все это просто взять негде будет. А вы можете кого надо попросить все это поставить туда, где эти кресла делать начнут.

— Ну, попросить-то я могу…

— Я же сказал попросить кого надо — а просить надо не заводы, все это выпускающие, а товарища Струмилина. Он-то лучше всех знает, где чего нужно в промышленности нашей подкрутить, чтобы все нужное заводы вообще изготовить смогли. Взять ту же пластмассу — для нее-то сначала нужно откуда-то сырье добыть…

— А давай ты это сам товарищу Струмилину скажешь!

— И с какого перепугу? Он же со мной даже разговаривать не захочет: он-то председатель Госплана, а я все еще студент.

— А ты, партизан, не говори ему, что ты студент, а сразу представляйся как главный инженер института прикладного программирования. И расскажи ему, что без этих кресел он хрен получит нужные ему программы…

— Ну он же не дурак, и сам неплохо знает, кто ему нужные программы написать сможет если ИПП от этой работы откажется.

— Не дурак, верно… а скажи мне, сколько, по твоему мнению, стране таких кресел-то потребуется? Выглядит оно довольно симпатично, такие же и для домашнего обихода немало людей купить пожелают.

— Насчет домашнего обихода не скажу, а в народном хозяйстве, думаю, потребуется по одному такому для каждого инженера и даже для каждого техника.

— И ты думаешь, что совхозная мастерская, даже самая оборудованная, сможет столько сделать? Я был о тебе лучшего мнения… шучу, понимаю, что ты пока только про свой институт интерес проявлял. Знаешь что, ты мне эти чертежи пока оставь, есть у меня идея… несколько идей. Сам я, конечно, тут и пальцем не пошевелю, разве что языком немного, но, сдается мне, Андрей Александрович тебе очень сильно помочь захочет, в рамках своих планов по обеспечения рабочих мест в каждом районе. Деньги у него на это есть… Я с тобой где-то через неделю свяжусь, а ты мне своего директора пришли: назначал-то его я, и мне уже интересно стало, почему насчет сидушек не он, а ты ко мне пришел. И да, это вообще тебя не касается, но я сильно подозреваю, что если ты завтра проснешься пораньше, часиков, скажем, в полседьмого, и радио включить не забудешь… Но я тебе ни о чем не говорил, да и вообще могу ошибаться. Все, иди.

Пантелеймон Кондратьевич не ошибся: двенадцатого октября в семичасовом выпуске новостей ТАСС уполномоченно сообщил, что в Советском Союзе проведено испытание «межконтинентальной баллистической ракеты», которая «успешно поразила цель на камчатском полигоне, куда доставила из Поволжья 'груз весом в полторы тонны» за двадцать минут. А четырнадцатого Алексей спросил у снова посетившего его Лаврентия Павловича:

— Да, я еще про ракету спросить хотел: это Королев пуск произвел?

— Королев? А откуда… нет, Королев все еще возится, это другой товарищ постарался. И я думаю, тебе все же не стоит знать, кто именно. Хотя… если пятого у него снова все получится, то я тебя с ним познакомлю: вместе награды правительственные получать будете. Но только если все получится.

— А мне-то награда за что?

— А за то, что боеголовка, благодаря твоей вычислительном машине, от цели отклонилась меньше, чем на полкилометра. Да знаю я, но Иосиф Виссарионович решил, что и тебе нужно воздать по заслугам. И воздаст, даже если у Челомея не получится, просто тогда попозже… тьфу, надеюсь, ты меня не слышал.

— Да, не слышал, я вообще о другом задумался. Насчет кресел для сотрудников ИПП.

— А, об этом можешь теперь не задумываться: я краем уза слышал, что Андрей Александрович некоего Воронова материл за фантазию необузданную, но завод по производству металлической мебели неподалеку от МИФИ уже со следующей недели строиться начнет. И еще про фантазии: я гляжу, что у тебя тут и столы вроде как специально под машинки вычислительные сделаны, ты мне чертежи-то их занеси при случае… завтра, например. А то, знаешь, из-за какого-то кресла конторского матерщину выслушивать вроде и обидно, а если к креслу и столы добавить, а может и еще что-то нужное, вроде и не так обидно будет.

— Чертежи завтра?

— Я, между прочим, еще неплохо вижу, и отличить поделку артели «дешевый ширпортеб» от изделия Витебского завода могу. А там тебе столы эти наверняка по чертежам твоим же и делали, так? И наверняка чертежи тебе вернули… Ладно, я сегодня у вас на обед не останусь, дел невпроворот… Сона Алекперовна, вы уж извините, но я уже побегу. Однако обещаю: в следующий раз непременно отведаю вашу кухню…

Первого ноября сначала по радио было «сообщение ТАСС», а затем и все мировые радиостанции повторили, что в Советском Союзе произведен запуск первого искусственного спутника Земли. В сообщении далее говорилось о том, где и когда этот спутник можно будет увидеть своими глазами (если зрение достаточно острое) и как сигналы со спутника можно послушать с помощью «обычного радиоприемника». Спутник «немного отличался» от запущенного Королевым в «прежней истории» Алексея Павловича: тот-то даже самый зоркий человек в небе разглядеть не мог, а этот…

Этот, кроме простенького передатчика, притащил на орбиту огромный надувной шарик, и этот шарик выдержал около трех десятков оборотов вокруг планеты до того, как лопнул на жарком солнце. Но и после этого сдувшуюся оболочку несколько недель в небе можно было разглядеть. Но Алексей Павлович за свою жизнь уже столько спутников повидал, что особо за небом даже не следил (хотя пару раз вместе с Соной он на уникальное творение человеческого разума' и взглянул). А на состоявшемся вечером седьмого «вручении заслуженных наград» узнал, причем практически случайно, что Челомей по отдельному поручению Сталина к своей баллистической ракете просто подцепил в качестве ускорителей еще две первых ступени, и именно благодаря им спутник на орбиту и вывел. А все баллистические расчеты этого «корявого чудовища» были выполнены как раз на «большой» машине «товарища Воронова», за что Алексею еще одно «Знамя» (на этот раз «Трудовое») и вручили. Причем даже не за ЭВМ, а за разработанный Алексеем язык программирования…

На награждение в Кремль было и Сона приглашена, причем отнюдь не в качестве гостьи: ей тоже орден товарищ Сталин вручил. Официально — «за разработку программного комплекса, существенно улучшившего медицинское обслуживание советского народа», а на самом деле…

Товарищ Сталин, вручая ей орден, тихо сказал:

— Сона Алекперовна, вы же понимаете, что писать в постановлении о том, что студентка награждается за руководство кафедрой в университете несколько… нелепо. Но так как именно ваша кафедра программу для поликлиник и разработала… И я искренне надеюсь, что это будет лишь первой из ваших высоких правительственных наград.

А во время «торжественного ужина» молодая женщина с огромным удивлением прослушала семичасовой выпуск новостей: радиотрансляцию, судя по всему, специально в зале запустили. И диктор сообщил, что «сегодня в Кремле товарищ Сталин за выдающиеся достижения в советской науке наградил товарища Сону Воронову и ряд других товарищей».

Вечером (то есть совсем уже вечером) Сона включила приемник, чтобы в десятичасовом выпуске новостей еще раз услышать свое имя, но в этом выпуске о состоявшемся награждении уже ничего не говорилось. А Алексей, внимательно новости выслушавший, тихо заметил: