Переход II (СИ) - Номен Квинтус - Страница 45

В магазине бананы даже на начинали заканчиваться, а когда Алексей попросил продавщицу взвесить ему «килограммов пять бананов», та поинтересовалась:

— А зачем вам столько?

— Жену хочу порадовать.

— Тоже мне, радость нашел, они же противные!

— Они противные пока незрелые, а когда дозреют, то очень даже вкусные.

— Как же, дозреют! Я купила один на пробу, положила, как в газете написано, а валенок месте с яблоком, а он просто почернел, так что выкинуть пришлось. Вы бы, молодой человек, лучше яблок взяли, у нас сейчас хорошие, вкусные.

— А вы просто неправильно банан дозаривали, и их вообще лучше не по одному, а сразу связками брать.

— Связка в валенок не влезет, — с сильным сомнением в голосе ответила продавщица.

— Да не нужен никакой валенок! Вот послушайте…

Рассказав подробно, как правильно дома бананы дозаривать и чем они отличаются от тех же зеленых помидоров, по дороге домой Алексей подумал, что Сона-то была права. Не в том, что «без валенка не получится», а в том, что телевизионщики и газетчики просто несут пургу в массы, поскольку сами раньше с бананами не сталкивались и просто пересказывали то, что где-то краем уха услышали. Поэтому дома он, положив бананы даже не в пакет, а в картонную коробку, первым делом сел за телефон:

— Иван Георгиевич, извините за поздний звонок, просто вопрос, мне кажется, важный.

— Слушаю внимательно…

— Я, только вы не смейтесь, по поводу бананов звоню: наши телевизионные деятели искусств, про бананы знающие лишь то, что не ходите дети, в Африку гулять, народ по поводу их дозаривания дезинформируют.

— И это настолько важно?

— Если я не путаю, у Сукарно СССР закупило их пятьдесят тысяч тонн, и если эти тонны просто сгниют…

— Действительно. А у вас есть какие-то конкретные предложения?

— Да. Если завтра в новостях кто-то из профессоров биофака расскажет, как с этими бананами правильно поступать, да еще ненароком пнет небольно местные газеты…

— Хм, действительно может подействовать. А вы, Алексей Павлович, сами-то знаете, как с бананами поступать следует? А то я тоже, знаете ли, относительно бананов в курсе лишь того, что детям в Африку гулять не рекомендуется.

— Знаю, сейчас Соне сразу пять килограммов купил, и сына чуть позже на банановую диету переводить буду. Там все просто, я вам за полминуты все объясню…

На следующий день в шестичасовых новостях выступил декан биофака МГУ Леонид Григорьевич Воронин и «на всю страну» озвучил много интересного относительно использования бананов в народном хозяйстве. То есть вкратце пересказал то, что Алексей рассказал товарищу Петровскому — сам он, вероятно потому, что был все же физиологом и заведующим кафедрой высшей нервной деятельности биофака, с бананами тоже близко знаком не был. Но так как выступал-то он не как врач, а как декан биофака, зрители прониклись. А поскольку он выступил не только в шестичасовых новостях, но и в заключительном выпуске, состоявшемся в одиннадцать вечера, охват аудитории получился практически полным. И Сона это почувствовала уже через день: в «нашем» магазине бананы закончились, да и вообще в Москве они мало где остались…

Впрочем, Алексей не счел «банановую проблему» безнадежной: когда он спустя три дня снова зашел в магазин, давешняя продавщица его узнала и тихо сообщила:

— А бананы у нас совсем закончились, хорошо еще, что вы мне все заранее рассказали, я детям успела сама взять немного. Они на самом деле быстро поспевают, а вы… нам сказали, что новый пароход уже в Ленинград пришел, нам бананы послезавтра опять привезут. Но вы даже не спешите, я вам оставлю… сколько оставлять-то, опять килограммов пять?

Родители Соны на празднование Нового года в дочери решили не ехать, у них какая-то своя компания собиралась, и Сона пригласила в гости Лену с детьми: «а то она сидит одна дома, ей же скучно!» И после того, как и куранты пробили, и дети уснули, и в желудки приготовленное помещаться перестало, Лена Алексею сообщила:

— Да, я чего сказать-то хотела, это не очень-то и важно, но чтобы ты потом не удивлялся особо: в Средмаше мало что утвердили твой проект городка МИФИ, но и выдвинули тебя, как главного архитектора, на Сталинскую премию первой степени. И ходят слухи, что Иосиф Виссарионович склонен представление утвердить.

— Лен, ты водочки не перебрала? Сталинскую премию за три рисунка? Самой-то не смешно?

— Не смешно, потому что картинки твои — это повод. А причина… по твоей методике товарища Завенягина в декабре смогли вытянуть, а уж о том, что ты и Лаврентия Павловича… но об этом-то вслух говорить не рекомендуется… вплоть до высшей меры, так что делай морду кирпичом и изображай из себя гениального архитектора. И это, считай, не я тебе говорю, я тут только динамиком работаю… ладно, что велели, сказала, а Сона уже спать зовет, так что пойду я… гы, Лёшка у нас теперь и архитектор знатный, точно всю ночь смеяться буду… Спокойной ночи и еще раз с Новым годом! И с новым счастьем!

Глава 17

Теперь, когда Сона сидела в академке, тревоги и волнения сессии вроде бы касались одного Алексея, но больше по поводу сессии все же переживала именно Сона. Потому что она ведь пропускала год учебы и почему-то считала, что «это неправильно». Скорее всегоиз-за того, что опасалась «все забыть», а слова мужа о том, что «все прежние экзамены сданы и пересдавать их точно не придется», ее не очень-то и успокаивали:

— Экзамены — не придется, а новые предметы? Они же идут как продолжение прежних, и если я прежние забуду…

— Не забудешь, это я тебе точно говорю. Как только что-то новое рассказывать станут, то ты немедленно вспомнишь, о чем раньше тебе рассказывали.

— А вдруг не вспомню?

— Тогда пожалуешься мне и я тебе напомню. Так что не забивай голову ерундой, тебе нужно думать не о будущей учебе, а о себе и Пашке.

— Ладно, буду о себе думать. Но там все еще печальнее: мне сейчас уже просто надеть нечего: я так потолстела… Ладно зимой, а весна придет, а потом лето — и в чем мне на улицу выходить?

— Тебе же Лена уже сколько раз говорила: потолстела ты из-за того, что твой организм запасал продукты для Пашки, а когда он все съест, то ты снова станешь худой и стройной.

— А вдруг не стану?

— Тогда я тебе сошью новую одежду.

— Ну… ладно. У тебя когда следующий экзамен?

— Послезавтра, а ты что-то хотела?

— Да. То есть нет, я просто так спросила. А ты не помнишь, где ткань для голубого моего платья покупал? Если придется новое шить, то я хочу такое же…

Наступил пятьдесят шестой год — первый год, события которого Алексей Павлович очень подробно изучал при подготовке к переходу. И он уже сообразил, что изучал он все это, по сути, зря: страна уже настолько изменилась, что все, что происходило «раньше», произойти сейчас уже не могло. Почти все, но кое-что осталось неизменным. Например, в магазинах стало гораздо больше разнообразных тканей — а вот с готовой одеждой лучше точно не стало. Почти не стало, все же немцы из ГДР поставляли в СССР довольно много очень неплохих мужских костюмов, однако «женский ассортимент» вызывал уныние. Впрочем, в уныние советские женщины точно не впадали, ведь большую часть одежды они, как и «раньше», шили сами. Или заказывали пошив в ателье — которых, похоже, стало много больше. Точно больше: в новеньком Тимирязевском районе Москвы их уже три появилось, а «раньше» тут точно таких ателье не было. Просто потому, что «раньше» и домов таких не было, а сейчас в большинстве новых жилых зданий первые этажи изначально предназначались для размещения различных организаций от магазинов до вот таких «мастерских по бытовому обслуживанию населения». И ателье эти были небольшими, по размеру небольшими, занимающими пару комнат, но свою задачу они выполняли: женщины в районе их услугами постоянно пользовались.

Но пользовались «бытовым обслуживанием» далеко не все, конечно: обслуживание-то денег стоило, а дома «все то же самое можно сшить бесплатно». А если и швейную машину приобрести труда не составляет, то тут уж сам бог велел заняться на досуге кройкой и шитьем. Или товарищ Жданов велел, а, возможно, и лично товарищ Сталин: в районе заработали бесплатные вечерник курсы кройки и шитья. Совсем бесплатные, а так как в помещении, где проводились занятия, швейные машины стояли, то довольно многие женщины, на свою машинку пока денег не накопившие, записывались на курсы исключительно для того, чтобы что-то себе сшить на «казенной» машине. И вот товарищ Жданов выпустил постановление, что женщинам можно просто так машинами пользоваться, правда уже за небольшую плату — однако пятьдесят копеек в час люди даже с самыми скромными доходами за расход не считали.