Скованные одной цепью (СИ) - "allig_eri" - Страница 71

Кроме них вокруг ошивались и другие, видать грели уши. Их, однако, не гнали. Ме́ста и так не хватало. Да и не скрыть тут уже особо ничего.

— … формально два часа, но нужно успеть подготовить дорогу, — как раз объяснял Маутнер. — Поэтому у вас лишь час, чтобы загнать туда всех. Потом втащите на дорогу столько пустых повозок, сколько сумеете, и на каждом повороте выстроите из них баррикаду. Начиная с третьего сверху. Остальные повозки мы подтянем сюда и подожжём.

Оглядевшись, я бросил короткий взгляд в место, где продолжали резать скот. Сейчас, правда, мясо уже никуда не передавали, а туши не разделывали. Всё бросали как есть. Видимо скоро будут жечь.

— Где старик Нородон? Он и его люди забивали скот, — обратился я к Вешлеру. Маг не успел ответить, как из толпы собравшихся рядом вышел сгорбленный мужчина. Я предполагал, что Геварди будет лишь контролировать работу, но его одежды по пояс были пропитаны подсыхающей кровью, а лицо напоминало маску.

— Остальные солдаты к нам не присоединятся, верно? — проскрипел он, кивнув на вторую часть армии.

— Так и есть, — не стал я скрывать очевидное. — Бригадир Лодж вызвался добровольцем. Будут стоять до конца.

— То есть довольно недолго, — вклинился Маутнер. На капитане тут же скрестились ненавидящие взгляды, но мужчина проигнорировал их. — На собрании Лодж клялся дать нам два часа, и было бы лучше, сдержи этот сукин сын своё слово. У Ворóн ещё остались колдуны, способные использовать магию? — вопрос был адресован Торкону.

— Остались, — коротко ответил он.

— Мы бы хотели создать запорный вал из огня, чтобы конница не наседала нам на пятки, но разгореться он должен быстро.

— Сделаем, — кивнул вождь.

Между тем, собравшиеся у подножия горы войска не теряли времени даром, а принялись стягивать поближе брошенные повозки. Те, на которых лежали легковоспламеняющиеся вещи вроде мебели или одежды, притаскивали вместе с грузом. Остальные опорожняли, при случае уничтожая всё, что могло представлять для сайнадов хоть какую-то ценность. Об промёрзшую землю били бесценные зеркала, стекло, фарфор, выливали бочки вина, разбивали любую мелочь, которую владельцы не решались уничтожить. Согласно старому приказу, который никто и не думал отменять, сайнады должны были получить землю, наполненную трупами и золой.

— Баррикада догорает, — заметил я. — Сейчас начнётся последняя атака.

— Когда разведывал территорию, не видел, что ублюдки задумали? — спросил Маутнер.

— Вперёд пойдёт гвардия Велеса. Хотят прорваться одним ударом.

Капитан прищурился, пытаясь хоть что-то различить. Дым догорающей баррикады и пылающей артиллерии заслонял вид.

— Изен, похоже тебе придётся снова побыть нашими глазами. Посмотри с неба, только аккуратно. Враги не могли не подметить мелькающего тут и там вóрона. Учитывая их артефактные ружья, можно нарваться на пулю.

— Буду осторожен и подниму барьер, — согласился я, взлетев в воздух.

Лёгкий ветерок, союзник всех наблюдателей, как раз повеял к выходу из долины, разгоняя дым, а потому я отчётливо увидел последовавшее вскоре первое столкновение. Около тысячи тяжеловооружённых всадников, сформировав мощный клин, перелились через остатки первой баррикады, почти перелетели пепелище, оставшееся на месте второй, и — склонив копья — ударили в узкий строй пехоты.

Шеренга выгнулась, центр её оказался прорван, такая масса всадников — это было чересчур для солдат, которые сражались день напролёт. Ещё мгновение, доля секунды — и обороняющиеся распадутся на малые группы и будут вырезаны до последнего человека. И тогда — я запомнил эту картину навсегда — клин остановился. Навершие его завязло, словно клинок, воткнутый в кость. Задние ряды конницы напирали, но это создавало лишь толчею и замешательство. Пехота Первой армии стояла под напором невообразимой массы, её кололи и рубили, но она не отступала ни на шаг. Пролом в центре строя затянуло, шеренга сомкнулась, напряглась. А потом… раздавшийся рык было слышно даже в трёхстах метрах над землёй. И оба крыла узкой линии пехоты вдруг двинулись вперёд, сцепились с остановившимся клином, и началась резня. Они контратаковали, охваченные неожиданной яростью, убивая как людей, так и лошадей, а сайнады, которые уже надеялись на лёгкую победу, начали нести потери.

Внутри клина было так тесно, что наездники не могли использовать свои любимые копья, им остались только сабли и топоры. И в этом, против нашей обученной пехоты, пережившей множество кровопролитных сражений, никто не мог сравниться.

Несколько минут заблокированный отряд сайнадских всадников толкался на месте, сражаясь и умирая в борьбе с врагом, который не боялся смерти, и вдруг… задние ряды задрожали, по ним словно прошла волна, и они бросились наутёк. Бежали, отрываясь целыми группами, бросив раненых и погибающих товарищей, неспособные сопротивляться безумцам. Только самый первый ряд конницы, тонкая шеренга наездников и лошадей, не сумела сдать назад: его строй перемешался с атакующей пехотой, животные и люди валились на окровавленную землю, нескольких последних всадников стянули с сёдел и разрубили на десятки кусков.

И установилась тишина.

Примерно треть оставшихся солдат Первой пали. Вместо двух тысяч осталось немногим более тысячи. Потом ещё часть поднялась, шатаясь, с земли, и присоединилась к истончившейся шеренге. Они выровнялись и сомкнули щиты.

А разгромленный и посрамлённый отряд гвардии Велеса уже гнал скакунов в сторону своих основных сил.

Остатки пехоты Первой заняли позицию у входа в долину и закрыли её стеной ростовых щитов. Стеной толщиной в три человека. Ни малейшего шанса выстоять в следующей атаке у них не было.

А следующая атака уже начиналась. Бóльшая часть элитных сил поворотила коней, взяла разгон и ехала теперь назад. В конце концов, это ведь была гвардия царя, и у неё тоже имелась своя гордость. Многотонная конная волна, закованная в зачарованную сталь, снова обрушилась на пехоту Первой.

И внезапно, согласно неслышному приказу, защитный строй свернулся на флангах, и прежде, чем конница приблизилась на расстояние нескольких десятков метров, на входе стоял защитный круг. Тяжёлые пехотинцы снаружи, остальные — внутри. Бронированный круг.

Конница, воя, бросилась на них и сомкнулась вокруг построения. Копья ударяли в поисках щели в стене щитов, сабли и топоры били в шлемы, кони брыкались, пытаясь вторгнуться внутрь. Через минуту пепел и сажа, вознёсшиеся с земли, заслонили всю картину. Я не стал ждать очередного порыва ветра и полетел обратно — на землю.

— Сколько ещё? — раздражённо спросил Маутнер, наблюдающий за переправой беженцев. Однако ему хватило лишь взгляда на моё лицо. — Конец! Они пробились! Все наверх!

Последние из беженцев побежали на дорогу, и вся их колонна ускорилась — что ещё миг назад казалось невозможным. Оставшиеся солдаты готовили оружие. Времени занять господствующее положение не осталось. Вместо обещанных двух часов Лодж не продержался и часа.

А звон стали о сталь, рычание людей и визг лошадей не замирал ни на миг.

Все мы застыли, напряжённо вглядываясь в поднявшуюся тучу снега, что скрыла вход в долину. В любой миг я ожидал увидеть вырывающийся из неё лес сайнадских копий. У подножия уже выстроили огромный завал из повозок, мебели, одежд — всего, что беженцы не могли забрать с собой наверх. Несколько солдат ожидали там с факелами в руках. Подожжённый, завал должен был дать нам ещё немного времени, отгородив от погони.

А звон стали о сталь не стихал, и от входа в долину вместо радостных криков победителей неслись стоны, неясные вопли, терзающее уши ржанье коней.

Я оглянулся. Конец колонны уже добрался до поворота. За беженцами шагали несколько солдат, чьим заданием было поддерживать необходимую скорость беглецов. А следом — ряды остатков Первой армии. Войска отступали. Лишь сапёры удерживали позиции, подготавливая ратникам сюрпризы — насколько хватало фантазии.

Внизу остались лишь Чёрные Полосы. Маутнер хотел отступить последним — в качестве последней дани уважения бригадиру Лоджу.