Скованные одной цепью (СИ) - "allig_eri" - Страница 2

— На всё воля богов, — мрачно осенил себя ветеран знаком Триединства. Остальные повторили, а потом снова приложились к фляжкам.

Некоторое время стояла тишина. Второй ратник начал бить огнивом, разжигая костёр. Поближе подтянулось ещё двое сайнадов, усевшись на циновки рядом.

— Хороший у тебя конь, диверсант, — сменил тему главарь.

— Хороший, — кивнул Ворсгол. — И верный. Хозяина сразу чует, а чужакам никогда не даётся, — он посчитал, что слова несли должный намёк и предупреждение.

Его собеседник облизнулся и криво ухмыльнулся.

— Ну, хорошая дрессура любого укротить позволит.

Ветеран поджал губы и нехотя отложил фляжку. Ладонь его коснулась рукояти клинка.

— Вы дезертиры, что ли? — поинтересовался он. — Или уже забыли, что я был направлен сюда командованием? Людей ищу, отчёты пишу. И лошадь мне для дела нужна. Отдавать не планирую.

Парочка застыла и быстро переглянулась. Разгорающийся костёр начал потрескивать, пожирая многочисленный, но не очень сухой валежник и хворост. Спустя несколько ударов сердца главарь сплюнул и скривился.

— Я ведь просто похвалил его! Экий ты… подозрительный, — и покачал головой. — Мы же одна нация! Сайнады своих не грабят и не убивают. У нас для этого есть весь остальной мир, — обвёл он рукой территорию вокруг. — Разумеется конь твой. Никто не посягает на него. Впрочем… — ратник притворно поскрёб щетину на шее, — положим, у меня найдётся немного тилнов. Золотых тилнов…

— Даже если много, — прервал его Ворсгол. — Мой ответ не изменится. Я серьёзно отношусь к делу.

— Да ты даже не дослушал! — возмутился главарь.

— А что, ты собирался предложить нечто иное? — ухмыльнулся ветеран. — Не золото? — и тут же, словно потеряв интерес, протяжно вздохнул. — Даже если бы ты предложил мне толпу рабынь, хороший дом, землю и собственные виноградники, я бы отказался. Мы на войне и здесь нет личных желаний. Я обязан следовать приказу. Для этого я направился на службу.

— Ладно, — отступил его собеседник. — Я тебя понимаю. Замнём тему.

После этого мужчина поднял флягу и повторно протянул её Ворсголу. Тот, немного подумав, взял её, но теперь лишь притворился, что пьёт.

— Тёмные настали дни, — протянул ратник. — Доверие ныне — роскошь. Даже родичи могут враждовать. А мы ведь, — ударил он себя в грудь, — тоже служить пошли не ради своего кармана! Ради всего царства. Ради жён, детей и родителей. И все мы столкнулись с одним и тем же противником. Его, а не друг друга, должны мы ненавидеть. Его, а не друг друга, ставить на колени.

— Отличные слова, — улыбнулся Ворсгол. — И правда, с каждым годом всё хуже, но если народ сплотится, то ему всё будет по плечу, — правда в этот момент ветеран думал не о сайнадах, а о своих настоящих товарищах.

— Так и есть, — рассмеялся главарь. — А теперь ты отдашь мне своего коня и этот прекрасный клинок, который я вижу у тебя за поясом.

Ветеран поддержал смех ратника, но отчего-то его голос прозвучал весьма зловеще, особенно в столь отвратительную и пасмурную погоду. От мужчины будто бы потянуло холодом.

— Вас тут всего шестеро, если я, конечно, верно посчитал, — начал говорить Ворсгол. — Четверо предо мной, ещё двое где-то за спиной. Но звука, с которым заряжают ружьё, я не слышал, значит хотите попытать счастье в ближнем бою, — он замолчал, вперившись в глаза собеседника, которые, казалось, подсвечивались пламенем костра. — Безусловно, это будет опасно, но я очень постараюсь. Во всяком случае тебя, «друг мой», точно прикончу первым.

Ратник явно ощутил себя не в своей тарелке. Поведение ветерана оказалось совершенно нехарактерным. Словно бы у него имелось преимущество, а не наоборот.

«Надеюсь он посчитает меня сионом, — подумал Ворсгол. — Хотя сионы, даже низшего ранга, в качестве разведки не ездят…»

— Совсем ты шуток не понимаешь! — притворно захохотал главарь. — Похоже тебе и правда изрядно досталось во время битвы на реке, раз отвык от солдатских розыгрышей, верно, парни?

Ворчание вокруг звучало насторожено, но в принципе одобрительно. Ворсгол хмыкнул.

— Жрать не хочешь? — тем временем продолжил его собеседник. — Мы тут недавно местных пощипали. Сумели раздобыть хороший запас провизии, включая мясо и выпивку! Ну и скотину, само собой, — кивнул он на навес. — Завтра снова пойдём, — ратник облизнулся. — У них ведь ещё кое-что осталось. Бабы, например.

— У меня задание, — мрачно произнёс Ворсгол. — Мне нужно искать…

— Так это люди и есть! — главарь развёл руками. — Как раз с нами сможешь на дело сходить!

— А какой смысл? Эти земли и так вот-вот станут нашими. Вы же до сих пор ведёте себя, как при обычном набеге. Шире надо мыслить! Если каждый день «на дело» ходить, да высиживать у костра, ожидая непонятно чего, можно и к воротам Магбура опоздать, — строго сказал ветеран. — Для Пилекса Зарни важен каждый солдат. Уж я-то знаю. И как закончу задание, сразу направлюсь к нему, не отвлекаясь ни чтобы пограбить, ни чтобы «пощипать баб».

— Мы желаем того же! — горячо возразил ратник. — Войти в распахнутые ворота Магбура! И грабим не для собственной наживы, а чтобы помочь армии с припасами. Вон, ту же скотину для этого отловили. Так зачем же тогда отпускать местных, ещё и с телегами? Всё пойдёт нашим братьям!

— Они никуда не денутся, — Ворсгол пожал плечами. — Куда им идти? Позади мы, а впереди лишь Магбур. Плюс у вас теперь их скотина.

«Что значит „распахнутые ворота Магбура“? — между тем задумался ветеран. — Ранее ублюдок также сказал, что в городе „сидит Сепарий“. Что это значит? „Сепарий“… Это ведь не имя, что-то иное… какое-то незнакомое словечко… Сайнадское? Нет, я сайнадский диалект хорошо знаю, да и мало он от нашего отличается. Имперское?»

Глава местной банды — а по другому назвать их у Ворсгола не получалось — был не слишком рад услышать слова ветерана.

— Мы выступим в темноте. На конях. Ты с нами, диверсант? — голос звучал жёстко.

— В какой они стороне? — со вздохом спросил мужчина.

— Юго-запад, — на миг призадумавшись и оглядевшись, ответил его собеседник. — Пара километров отсюда. И вряд ли они в состоянии далеко уйти. В крайнем случае отыщем по следам телег. В такой грязи их будет трудно не заметить.

— Деревня, которую я хотел найти, должна быть где-то там, — прикинул Ворсгол. — Хорошо. Раз нам по пути, я составлю вам компанию.

— Вот это отлично! — главарь потёр ладони друг о друга.

— Но насилие к женщинам — это последнее дело, — недовольно проговорил он.

— Конечно последнее, — согласился ратник. — Вначале надо перебить их охрану, а потом как следует обездвижить.

Догонять местных отравились ночью, в самой глухой темноте. В лагере остался лишь один ратник — присмотреть за скотиной и награбленным. С Ворсголом поехало пятеро. Каждый нёс ружьё, но пуль и пороха ветеран особо не заметил. У каждого бойца было лишь по одному полупустому коробку. Выходит, что максимум на один-два выстрела.

Главарь, которого звали Аксун, по пути поведал Ворсголу, что беженцев всего четверо — мужчина, две женщины и мальчишка. К тому же, он считал, что мужчину ранили в прошлой стычке, так что никакого сопротивления и быть не могло.

Впрочем, дело это не меняло. Мужчину они планировали убить первым.

— Потом можно и развлечься, — ухмылялся он. — Две бабы, диверсант. Две! Молодые ещё. Свежие. Ну и мальчишка тоже сгодится, ха-ха! Уверен, едва мы начнём, как ты сразу передумаешь и присоединишься.

Но ветеран лишь улыбался в ответ. Он уже успел изучить характер своего нового спутника. Храбрились такие, как он, лишь пока числом превосходили врага, а доблестью полагали возможность задавить и запугать беспомощных жертв. Таких созданий в мире было полно, и когда в стране началась война, для них наступило раздолье. Такова жестокая тень всех противостояний.

Несмотря на ночь, группа двигалась споро. Похоже ратники успели вдоволь изучить местность, так что не опасались завести коней в овраг или едва прикрытую снегом лужу, что лишь на вид будет казаться неглубокой.