Прятки с охотником - Рэй Теона - Страница 2

Я храбрилась внешне, а внутри тряслась от тревоги. Не понаслышке знала, каково это – довериться первому встречному в надежде на помощь, а потом оказаться в беде.

– Че застыла-то? – рыкнул Горан тяжелым, прокуренным голосом, и я вздрогнула. – Не знаю, как тебе, а мне хотелось бы добраться домой до темноты. В тайге, что ль, не бывала?

Я быстро выхватила одежду, боясь, что мужик успеет поймать меня за запястье. Умом понимала, что у него уже была возможность меня сцапать, если бы он хотел, но сердцем стремилась к осторожности.

Горан двинулся дальше, и я, одевшись, поспешила за ним.

– Бывала, – коротко бросила я.

Не объяснять же ему, что мне ночь в глухой тайге не так уж и страшна. Доставить неприятности мог только холод и… люди.

Мы шли довольно долго и успели как раз к наступлению ночи. Не будь я босиком, не заметила бы трудности пути, но по дороге в ступни впивались сухие иголки, острые ветки, камни. Когда я бежала от Роланда, не замечала неудобств, а сейчас, успокоившись, с трудом заставляла себя идти дальше и не шипеть от боли при каждом шаге.

Первое, что оповестило о близости поселения, – запах жареного мяса. Потом я услышала ширкающий звук пилы и несколько голосов. Перед нами вырос забор из толстых бревен, сложенных друг на друга горизонтально, в нем – ворота из тонких жердей с широкими просветами. За воротами в костре плясали языки пламени, освещая сгрудившуюся вокруг него толпу людей.

Горан оценил обстановку, потом обернулся ко мне и хрипло прошептал:

– Я отведу тебя к бабке, поняла? Скажи ей правду, что я нашел тебя на берегу. Не вздумай ей врать. Хоть каплю лжи почувствует, мигом выставит за порог. Если такое случится, я ничем не помогу.

Я закивала. Все равно уже, что и кому говорить, мне бы только плошку горячей похлебки и угол в комнате, чтобы поспать. Те несколько часов сна до того, как моя подруга Ланка разбудила меня и сообщила, что в город явился охотник, казались теперь чем-то далеким и нереальным, будто случились не со мной.

– Рядом иди, – сквозь зубы проговорил Горан, видя, что я все так же держусь от него на расстоянии. – Заметит кто – пеняй на себя.

Не знаю, чего опасался Горан, но я опасалась его.

Он тихонько отворил ворота всего на полметра. Я юркнула в проем. Горан двинулся вдоль забора, переступая с пятки на носок, и я скопировала его походку. Маленькая и худенькая, я и так не привлекла бы внимания, но осторожность не помешает. Люди, которые собрались у огромного костра, не могли нас увидеть: мы скрыты темнотой.

Домишко Горановой бабки стоял в отдалении от остальных, спрятавшись под тенью раскидистой ели. В окнах мерцал свет от масляного фонаря или чего-то подобного, но точно не электрического. Электричество досюда не сумели бы протянуть.

Горан дважды ударил кулаком в дверь.

– Гора, черт тебя подери-и-и!

За нашими спинами раздался гогот. Интуитивно я почувствовала в нем угрозу и машинально отпрыгнула к Горану как к единственному оплоту пусть и сомнительной, но безопасности.

– Мужики, гляньте, какую мадаму Гора привел! Поделишься, а?

Я рискнула выглянуть одним глазом, чтобы увидеть говорившего. Поджарый парень лет двадцати, с самодовольной ухмылкой, пьяными глазами. Расстегнутая рубаха позволяла видеть крепкое тело, исполосованное темными шрамами.

За его спиной стояли еще двое, как две капли воды похожие на первого. Братья, несомненно. Различить их можно было по отметинам, возникшим на их лицах явно не просто так, а чтобы не путать парней друг с другом. У первого на щеке выжженное клеймо – витиеватый узор. У второго полностью сбрита правая бровь. У третьего ни единого волоска ни на лице, ни на голове.

Тот, что с узором на щеке, обнажил зубы в улыбке.

– Долго нам ждать, эй? Выпивка кончается, пора бы и развлечься.

– К костру вернитесь. – Голос моего защитника дрожал.

Такой здоровый, вооруженный, а боится троих перебравших с алкоголем пацанов? У меня это в голове не укладывалось.

– А то что, бабку позовешь? – хохотнул лысый, и братья подхватили его смех.

Горан дотянулся левой рукой до двери, не отрывая взгляда от парней. Громыхнул в нее кулаком, свободной рукой нащупал меня за спиной, будто хотел убедиться, что я сбежала.

Нащупав, разочарованно повел плечами.

– В дом иди, – шикнул он мне, как только дверь со скрипом отворилась.

Мне не нужно было повторять дважды. Страх липкими щупальцами давил горло, ноги подкашивались, но я влетела в прихожую и сама захлопнула за собой дверь, опередив старушку.

Бабушка Горана, худющая и сгорбленная, в шерстяном платье до пят и в платке на голове, смотрела на меня с неясной брезгливостью.

– Кто такая будешь?

– Аяна, – просипела я взволнованно. Откашлялась, возвращая уверенности голосу. – Ваш внук нашел меня на берегу, привел сюда. Сказал, что вы должны меня осмотреть. Что вы можете осмотреть… Вы врач да? Я неплохо себя чувствую, хотя провела в воде много времени… Сама не знаю, как выжила. Простите, я бы ни за что не стала врываться в чужой дом вот так, но Горан попросил.

Я осеклась. Уже не была уверена, что хочу оставаться тут. За годы бегства от ищейки я жила в десятках разных городов и деревень, и нигде меня не пытались поделить еще на входе, как здесь. Многие помогали, хоть мне и приходилось лгать об истинной причине моих скитаний. Кто-то относился настороженно, кто-то – с подозрением. Но никто не стремился меня выгнать, и уж тем более не видели во мне вещь, как эти парни.

Может, лучше и правда переночевать в тайге?

Я тут же одернула себя: переночую, а дальше что? Мне некуда идти, вещей я с собой не взяла. Я обуться-то не успела, не то что сумку собрать. В город не вернуться, там повсюду рыщут ищейки. Да и сам Роланд неизвестно где, может быть, все еще где-то неподалеку.

А тут поселение за сплошным забором в глубине тайги, сюда ни один охотник не доберется: лень будет.

Я прислушалась к происходящему за дверью, но не смогла разобрать ни слова. Парни ржали, переговариваясь, Горан молчал, будто чего-то ждал.

Старуха шаркающим шагом двинулась к дверному проему, завешенному куском мешковины.

– Вечно тащит в дом что ни попадя, – бормотала она недовольно. – За мной иди, коль явилась.

ГЛАВА 2

В небольшой комнате почти не было мебели. Широкая лавка у стола, заваленного горой трав, заставленного маленькими и большими глиняными мисками, кувшинами, склянками. Среди них притулилась чадящая лампа.

В углу между пышущей жаром печью и стеной сложены под завязку набитые мешки, рядом с ними трехногий табурет и деревянная кадушка.

– Сядь, – приказным тоном сказала старуха.

Я послушно опустилась на лавку, обняла себя руками. Горанова бабка прошаркала к печи, прихватив по пути полотенце, сняла с плиты котелок и водрузила его на стол. Из-за нервного перевозбуждения я не чувствовала голода, но, когда ноздрей коснулся аромат сливочной каши, рот наполнился слюной.

Просить еды я не стала. Выжидала молча, напряженно следя за старухой. Та накрыла котелок полотенцем, сдвинула его к краю стола и принялась шинковать пучок травы, названия которой я не знала. Да я и в травах-то не разбиралась, но слышала, что деревенские целительницы пользуются только ими. Никаких порошков, произведенных на фабриках, они не признают, хотя прогресс давно шагнул вперед и облегчил жизнь врачам, создав по-настоящему легкие пути к излечению множества болезней.

– Я уйду утром, – пообещала я, чтобы задобрить бабушку.

Та зыркнула на меня исподлобья – как ледяной водой окатила.

«Не смей ей врать», – предупреждал Горан. А я только что это сделала. Уходить же не собиралась.

– Что делала на берегу? – Старуха вернулась к печи, поставила на плиту маленький казанок и бросила в него горсть травы. Долила воду, помешала.

– В море упала, нахлебалась воды, отключилась. Очнулась уже в этих краях. Течением принесло…

– Упала? – перебила она, обернувшись на меня. – Или сама прыгнула?