Мученик (ЛП) - Райан Энтони - Страница 19

Но король на этом не остановился. Герцога Алундии осудили за предоставление помощи еретикам, лишили всех титулов и изгнали в Каэритские Пустоши. Его гнали кнутами до самых гор, и больше его никто не видел. Его наследники стали попрошайками, а земли отошли Короне. Потом Артин прошёл по герцогству, вынося приговоры тем, кого сочли еретиками, часто на основании самых хлипких доказательств. Некоторые учёные высказывали мнение, что король на самом деле занимался грандиозным воровством, поскольку осуждённые за предательство зачастую были землевладельцами, а Артину постоянно требовались средства на его войны и на расплату по долгам, которые они порождали. Алундийцы называют это Великим Терзанием, и это пятно надолго осталось в их памяти. Пусть ваша Помазанная Леди не ждёт тёплого приёма, юноша.

– Совет постановил, что мученица Эвадина принадлежит всему Ковенанту, – напомнил я вежливо, но настойчиво. – Следовательно, она и ваша Помазанная Леди, стремящаяся. – Я улыбнулся ей и потянулся за очередной книгой. – А это самый свежий путеводитель по тропам паломников в герцогстве?

– Да, – сказала Вьера. В её голосе послышался новый холодок, и от этого у меня в груди заныло от сожаления – мне казалось, что я начинал ей нравиться. – В пределах Алундии есть восемнадцать святилищ. За эти годы их оскверняли и перестраивали несколько раз, и вандализм – постоянная беда для правоверных священников, служащих там. И поистине отважен паломник, который пойдёт по маршрутам Алундии. Неортодоксы не приемлют саму идею паломничества, считая поклонение мощам очередным богохульным ритуалом.

– Но сами маршруты содержатся в хорошем состоянии?

– Когда проходят по дорогам, наверное. Те, что ведут к святилищам поменьше, нередко и найти-то сложно, куда уж там ходить по ним. Впрочем, этот путеводитель описывает все необходимые указатели.

Я провёл рукой по кожаному переплёту путеводителя. Книга была внушительной, но не слишком тяжёлой.

– Это единственная копия?

– Нет. – Стремящийся Вьера сумела изобразить пустую улыбку, хоть на это и потребовалась секунда. – Возьмите её и обязательно передайте наилучшие пожелания библиотеки Ковенанта Помазанной Леди.

– Передам. – Я убрал книгу в рюкзак и вопросительно посмотрел на Вьеру. – А теперь Каэрит.

– У нас есть несколько книг на эту тему. Но предупреждаю, они по своей природе тяготеют в некотором роде к фантазиям. Самая читаемая – «Путешествия по Пустошам» Улфина, но многие учёные указывали на многочисленные несоответствия и нелепости.

– Нелепости?

– Ох. – Вьера пренебрежительно усмехнулась. – Отсылки к каэритским суевериям и тому подобное. Описания невозможного, как правило вычурные. Улфин был опозоренным писарем, который подрабатывал написанием дурных стишков для публики вроде легковерных дворян и неразборчивых студентов. Едва ли можно считать этот источник заслуживающим доверия.

– И тем не менее, я возьму копию его путешествий, если вы можете ею поделиться. Однако я надеялся, что у вас есть работы на каэритском языке. Я знаю, у них тоже есть свои книги. Где ещё искать их, как не здесь?

Вьера снова прищурилась, на этот раз скорее озадаченно, чем неодобрительно.

– У нас есть небольшое собрание, – осторожно проговорила она. – Их редко просматривают, поскольку никто не может их перевести. Но сегодня уже не один, а два служителя Ковенанта пришли с просьбой посмотреть их.

– Два? – спросил я, заинтересовавшись. – И кто же был второй?

– Посмотрите сами. – Она отступила назад и указала на одну из спиральных лестниц, ведущую вниз. – Он всё ещё здесь, уже несколько часов.

Стремящаяся отказалась сопровождать меня на нижний уровень библиотеки, утверждая, что у неё есть срочное дело на верхних ярусах. Впрочем, когда она взглянула на лабиринт стеллажей внизу, в её выражении лица я увидел заметную тревогу, которая сказала мне, что её неохота вызвана не только презрением ко мне.

– Каэритские тексты вы найдёте в конце здания, – сообщила Вьера перед тем как уйти. Потом она удивила меня, остановившись и обернувшись назад, и в её голосе послышался сдержанный интерес, когда она добавила: – Если посчитаете нужным записать рассказ о ваших приключениях на юге, я искренне надеюсь, что вы подумаете о нас по возвращении.

– Непременно, стремящаяся. – Я поклонился с искренним уважением. – Если только останусь в живых, чтобы их записать.

Спустившись по спиральной лестнице, я сначала увидел стеллажи и младших служителей, занятых разными делами по поддержанию востребованного архива. Однако по мере того, как я продвигался в более тёмные пределы этого уровня, эти трудолюбивые функционеры становились всё менее заметными, и причина тому вскоре стала очевидна.

Прежде чем увидеть, я услышал его, и голос звучал мрачно знакомо, хотя он произносил слова, которых я не понимал:

– Виарат ухла зейтен эльтьела Кэйр? – спросил голос. Слова произносились негромко, но легко разносились в тишине сухого воздуха. Я не мог перевести эти слова, но знал язык. Вопрос был задан на каэритском, и я не сомневался, что ещё услышу этот голос. Не ожидал только, что это случится так скоро.

Завернув за угол, я увидел, что он одной рукой держит книгу, а другой – лампу. Разумеется, открытый огонь здесь был запрещён, и разрешались только лампы ограниченных размеров. Как следствие, лицо стремящегося Арнабуса почти совсем скрывалось в тенях, хотя это не помешало мне его узнать. Как, по всей видимости, и мой силуэт не помешал ему узнать меня.

– Мастер Элвин Писарь, – сказал он, и на его лице расплылась явно искренняя улыбка. – Как приятно снова видеть вас, и к тому же столь замечательно выздоровевшим.

Я ничего не сказал, только молча стоял, и моя ладонь вдруг крепко сжала рукоять меча.

– Я боялся, что последние удары сэра Алтуса окажутся фатальными, – продолжал он, опуская книгу, и подошёл ближе, пока свет лампы не коснулся моего лица. Его глаза тщательно осмотрели меня снизу доверху. – Как я рад, что эти страхи оказались беспочвенными.

– Отойдите от меня, – хрипло проскрежетал я. Он явно услышал обещание в моём голосе, поскольку послушно склонил голову и отступил. Несмотря на его мудрую предосторожность, я не заметил в нём явного страха. Как главный организатор фарсового суда и попытки казни, он наверняка знал, насколько приятно было бы мне зарубить его здесь и сейчас, и всё же он вёл себя так, словно я всего лишь знакомый учёный, которого он случайно встретил здесь в этой цитадели знаний.

– Пришли собрать сведения для вашего похода на юг, не так ли? – приветливо спросил он, хотя и без особого интереса. – Как мудро. Впрочем, признаюсь, удивительно встретить вас среди этой кучи опасных языческих каракулей. Я бы предположил, что более полезным стало бы тщательное погружение в историю Алундии.

Мне хотелось снова ничего не говорить, а просто стоять и смотреть на него, пока он не уйдёт. Но каэритские слова, которые он говорил, заставили меня задать вопрос:

– Что это? – спросил я, кивнув на книгу в его руке.

– Ах, это? – Он захлопнул книгу и беспечно поставил обратно на полку слева от себя. – Страница за страницей бессмысленных загогулин на языческом языке. Понимаю, один только взгляд на подобное может запятнать душу, но, думаю, мученики простят мне эту маленькую прихоть, порождённую любопытством, а?

– Вы читали оттуда, – сказал я, чувствуя, как в голове снова начинает пульсировать боль. Я заметил, что это случается всякий раз, как что-то вызывает во мне гнев.

– Неужели? – Лоб Арнабуса озадаченно наморщился. – Не могу даже представить, зачем бы мне это делать, и как бы мне это удалось, если уж на то пошло.

– Вы читали. – Я подошёл к нему, чтобы лампа осветила моё лицо, и Арнабус увидел на нём грозную решимость. – Что это значило?

– Не знаю. – На его лице, на котором по-прежнему не было и тени страха, появилась очередная улыбка. – Возможно, вам послышалось.

Будь я помоложе, в этот миг уже, наверное, врезал бы головой этого человека об угол ближайшего стеллажа, поставил бы его на колени и прижал кинжал к его шее. Затем у нас случился бы короткий односторонний разговор на тему хорошего слуха. Но мастер Элвин Писарь, верный командир Помазанной Леди, был, разумеется, выше подобного, по крайней мере пока.