Таких не берут в космонавты. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей - Страница 36

Я откинулся на спинку стула, зевнул.

«Ладно, — сказал я. — Как говорится, в тихом омуте черти водятся. Быть может, наш Муромец и есть тот самый омут. Поглядим. Завтра я поеду к Ивановой. Там и узнаем, явится ли жена нашего Ильи Фёдоровича на концерт. А пока Илья Муромец — главный претендент на роль физрука-убийцы. Мне так кажется. Но не опрошено пока девять женщин. Посмотрим, что они нам сообщат».

В понедельник мы с Иришкой вошли в школу — я заметил пятиклассника Колю Осинкина, дежурившего в вестибюле рядом с настенным ростовым зеркалом. Рядом с Колей стояла невысокая темноволосая женщина в коротком пальто. Женщина и пятиклассник спорили — меня они не увидели. Но они направились ко мне сразу же, как только мы с Лукиной вышли из гардероба.

Женщина назвалась Колиной мамой. Поблагодарила меня за спасение её сына. Пустила слезу, отвесила Николаю подзатыльник. Потребовала, чтобы Николай Осинкин тоже произнёс благодарственную речь. Что Коля и сделал — сбивчиво, смущённо, разглядывая носы своих ботинок. Колина мама пожала мне руку. Обменялся я рукопожатиями и с её сыном.

— В сарае-то ты как оказался? — спросила Иришка у Осинкина.

Коля шмыгнул носом и ответил:

— С другом поспорил. Мы в разведчиков играли.

Он снова опустил взгляд.

— Договаривай! — строгим голосом потребовала его мама. — Говори, о чём спорили.

Коля дёрнул плечами и сообщил:

— Я сказал, что… вынесу из сарая пачку папирос…

— Украду, — поправила его женщина.

— Украду, — послушно повторил Коля. — У завхоза пачки с папиросами там, в шкафу лежали. Я зашёл. А он меня запер.

Осинкин вздохнул.

— На что хоть спорили? — спросила Иришка.

— На щелбан, — сообщил Коля.

Лукина покачала головой и поинтересовалась:

— Получил ты уже свой щелбан?

Коля вздохнул.

Женщина дёрнула его за плечо и потребовала:

— Отвечай, когда тебя спрашивают.

Николай качнул головой.

— Не, не получил, — произнёс он.

— Значит, ещё получишь, — сказала Иришка.

Осинкин поднял на неё глаза — я заметил в них озорной блеск.

— Не, не получу, — сообщил Коля.

Осинкин указал на меня рукой и добавил:

— Папиросы у меня в кармане лежали, когда он меня из сарая вынес.

Я вошёл в класс — Черепанов уже сидел за партой. Я отметил, что учителя в кабинете пока не было. Но Надя Степанова уже положила на учительский стол классный журнал и ключ от кабинета. Степанова махнула нам рукой, едва мы с Иришкой переступили порог. В мою сторону тут же потянулись руки одноклассников (для рукопожатий). Я добрался до своего места, уселся на лавку. Увидел: Черепанов рисовал в тетради. Лёша старательно выводил детали экзотического ландшафта, на фоне которого стояли четыре космонавта. Я взглянул на лица персонажей рисунка. Узнал всех четверых: себя, Черепанова, Иришку и Надю-маленькую. Снова пробежался по рисунку взглядом. Но Свету Клубничкину там не нашёл.

Алексей поздоровался со мной.

Он ткнул карандашом в тетрадную страницу и сообщил:

— Это мы гуляем по планете звёздного королевства.

— Черепанов, а почему я тут ниже тебя ростом? — спросила заглянувшая в Лёшин рисунок Иришка.

— Потому что я на камень наступил, — ответил Алексей. — Просто камень в траве не видно.

— А почему это…

Иришка не договорила — её прервала трель звонка на урок.

Лукина тут же отвернулась и посмотрела сперва на учительский стол, а потом на дверь. Похожим образом повели себя все ученики десятого «Б» класса. В том числе и я.

— А где Лидия Николаевна? — озвучила общий вопрос Надя Веретенникова.

По классу прокатились удивлённые шепотки.

Но они тут же смолкли: в кабинет вошла директриса Клавдия Ивановна Кульженко. А следом за ней будто бы неохотно порог переступил Максим Григорьевич, наш учитель литературы.

Десятый «Б», будто по команде, встал со своих мест и замер около парт.

Директриса прошла к первой парте среднего ряда и поприветствовала нас.

Мы ответили ей:

— Здравствуйте, Клавдия Ивановна.

Несколько голосов добавили:

— … И Максим Григорьевич.

Учитель литературы блеснул крупными зубами, кивнул нам, поправил на своём лице очки.

— А где Лидия Николаевна? — снова сказала Надя-большая.

Клавдия Ивановна взглянула на нашего комсорга — Надя Веретенникова втянула голову в плечи.

Директриса объявила, что Лидия Николаевна «какое-то время» не будет вести у нас уроки. Сообщила, что наша классная руководительница уехала из города «по семейным обстоятельствам». Клавдия Ивановна известила нас, что вместо занятий по немецкому языку нам в расписание «временно» поставят другие предметы.

— Замещать вашего классного руководителя до возвращения Лидии Николаевны будет Максим Григорьевич, — сказала директриса.

Кролик радостно сверкнул зубами и линзами очков, чуть склонился в шуточном поклоне.

Клавдия Ивановна взглянула на часы.

— Сейчас у вас классный час, — сообщила она и нам, и Максиму Григорьевичу. — Занимайтесь.

Она снова пробежалась строгим взглядом по лицам десятиклассников. Не попрощавшись с нами, вышла из класса. Прикрыла за собой дверь. Максим Григорьевич подошёл к учительскому столу, открыл классный журнал. Перевернул страницы пробежался взглядом по строкам. Я заметил в его действиях нерешительность и смущение.

Кролик вновь улыбнулся нам и сказал:

— Первым уроком у вас классный час. Чем вы на этом уроке обычно занимаетесь?

Он взглянул на Надю Степанову, которая сидела на первой парте рядом с учительским столом.

— В начале классного часа мы проводим политинформацию, — сообщила Надя-маленькая.

— Прекрасно! — обрадовался учитель.

Поправил очки и спросил:

— Кто у вас политинформатор?

Иришка подняла руку.

— Я, — ответила она.

— Лукина, — сказал Максим Григорьевич. — Прекрасно. Я, почему-то, так и думал. Сразу говорю вам, товарищи будущие выпускники, что после классного часа у вас состоится урок литературы. Уверен, вы рады этому не меньше, чем я. Приготовьтесь к тому, что мы с вами на следующем уроке снова окунёмся в творчество Максима Горького.

Кролик хмыкнул, уселся за стол, скрестил на груди руки.

— Начинай, Лукина, — сказал он. — Мы с удовольствием послушаем, о политической обстановке в нашей стране и в мире в целом.

Иришка встала с лавки, зашуршала газетой.

— Создатели космической станции «Луна-9» посвящают её успешный полёт двадцать третьему съезду КПСС, — объявила Иришка. — По сообщению ТАСС, «Луна-9» продолжает обзор лунной поверхности…

Черепанов склонился в мою сторону и прошептал:

— Вася, ты хоть что-нибудь понял? Какие это у нашей классухи возникли «семейные обстоятельства»? Ведь у неё же нет семьи.

После уроков я заметил, что Надя-маленькая будто не решалась к нам подойти. Она посматривала на меня, на Черепанова и на Иришку. Но словно вдруг почувствовала себя чужой: шагала к гардеробу чуть в стороне от нас.

Я окликнул её, махнул рукой.

Спросил:

— Надя, ты с нами сегодня пойдёшь?

Степанова пожала плечами и неуверенно ответила:

— Так… книга же закончилась.

— Закончилась, — согласился я. — Сегодня мы с Лёшей репетировать будем. В субботу первая общая репетиция концерта. А Алексей уже неделю за пианино не садился. Составишь нам компанию? Или спешишь домой?

Надя-маленькая помотала головой.

— Нет, не спешу.

Она неуверенно улыбнулась.

— Вот и прекрасно, — заявили я. — Будете с Иришкой нашими слушателями.

Репетировали мы до возвращения с работы Иришкиных родителей. За это время Черепанов повторил все приготовленные для концерта мелодии. Он отыграл песни для танцевального вечера («Чёрный кот» и «Песню о медведях»). Уже по сложившейся традиции мы хором проорали «Таких не берут в космонавты». Показал я Черепанову и несколько новых музыкальных композиций, которые записал в новенькую нотную тетрадь. Пояснил Алексею, что приуроченный к двадцать третьему февраля концерт не последний — новые песни в запасе нам не помешают.