Таких не берут в космонавты. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей - Страница 34

— Того, который портит жизнь нашей классухе, — ответила Иришка. — Надя и Лёша мне всё рассказали. Я согласна с ними: мы не должны бездействовать. Если хотите, я сама поговорю с Тюляевым. Попрошу, чтобы он посоветовался со своим отцом. Я не верю, что Генка разболтает об этом деле. Это Клубничкина по школе сплетни распускает!

Я повторил:

— Пока мы ничего не предпримем. Подождите до понедельника.

— Почему? — спросила Лукина. — Вася, что случится в понедельник?

Я улыбнулся и заявил:

— Сестрёнка, я не распускаю слухи, как Клубничкина. На следующей неделе сами всё узнаете.

Я пересказал три главы романа «Звёздные короли», прежде чем вернулись с работы Иришкины родители. В квартиру они вошли шумно. Громко хлопнули дверью. Я прервал свой рассказ, прислушался к доносившимся уже из гостиной громким голосам Виктора Семёновича и Веры Петровны. Заметил, как лежавшая рядом со мной на кровати Лукина удивлённо вскинула брови.

— Они что там… напились, что ли? — произнесла Иришка.

Моя двоюродная сестра вскочила с кровати, поспешила к родителям. Надя и Лёша печально вздохнули: сообразили, что продолжение приключений Джона Гордона в звёздных королевствах далёкого будущего сегодня уже не услышат. Я приподнялся на локтях и слушал то ли споры, то ли ругань Иришкиных родителей. Сообразил, что ещё не видел Виктора Семёновича пьяным.

В комнату вернулась Лукина.

Она поманила нас рукой и сказала:

— Вася, ребята, идите сюда. Полюбуйтесь.

Черепанов и Степанова неохотно поднялись со стульев, взглянули на меня. Я пожал плечами, свесил ноги с кровати и сунул пальцы в тапки. Лукина не прикрыла дверь — голоса её родителей звучали отчётливо. Я сообразил: Виктор Семёнович не ругался с женой — это Вера Петровна вымещала на муже своё недовольство. Я взбодрил улыбкой Лёшу и Надю, пошел следом за сестрой.

Первым делом я в гостиной увидел слегка смущённого, но всё же буквально светившегося от счастья и гордости Иришкиного отца. Виктор Семёнович замер коло дивана с курительной трубкой в руке. Он улыбался и будто бы не слышал длинные тирады своей супруги. Лукин чуть щурил правый глаз и смотрел в сторону телевизора, где на полу блистал чистыми стёклами новенький аквариум.

Виктор Семёнович увидел меня, горделиво приосанился.

Он указал на аквариум трубкой и спросил:

— Ну? Как вам мой новый красавец? Объём почти сто двадцать литров! В нём не только для барбусов, в нём и для гурами места хватит. Мужики на заводе его три дня испытывали — не протекает. Хоть сейчас можно рыб запускать…

Лукин взглянул на жену и поспешно добавил:

— После ужина, разумеется.

Появление в квартире Лукиных нового аквариума стало неожиданностью для всех её обитателей, кроме Виктора Семёновича. Оказалось, что Иришкин отец ещё два дня назад поставил отстаиваться воду в вёдрах и в тазах. Я только теперь сообразил, что Лукин собирался не просто сменить воду в старом аквариуме — он заранее запланировал на вечер субботы переезд рыб в новое жилище. Этому обстоятельству меньше всех обрадовалась Вера Петровна. Я сообразил, что она до последнего момента надеялась: новый аквариум навсегда останется лишь в мечтах её мужа.

Степанова и Черепанов ушли. Я в компании Лукиных поужинал в гостиной. Иришка сегодня исполнила роль официантки: она накрывала на стол и уносила пустую посуду. Делала она это в одиночестве. Потому что Вера Петровна изображала то праведный гнев, то предынфарктное состояние. Виктор Семёнович без особого аппетита ел тушёную картошку, невпопад отвечал на вопросы жены, бросал наполненные восторгом и обожанием взгляды на свой новый аквариум. Он даже позабыл о трубке: ни разу не прикоснулся к ней за время ужина — снова взял её в руку, лишь когда допил чай.

После чаепития Вера Петровна уселась в кресло у телевизора, демонстративно уставилась в экран (она будто не замечала той суеты, что началась в квартире). С моёй помощью Виктор Семёнович перенёс новый аквариум в ванную, промыл его раствором пищевой соды. В это время Иришка вооружилась сачком — вылавливала рыб и пересаживала их в банки с водой. Растения из старого аквариума Иришкин отец поместил в старую кастрюлю. Доверил их промывку мне — я плескался в раковине на кухне, словно мыл зелень для овощного салата. Виктор Семёнович тем временем почистил в ванной комнате аквариумный грунт.

Новый аквариум мы водрузили на место старого едва ли не под торжественные фанфары — даже Вера Петровна повернула голову и взглянула на его вымытые до блеска стёкла. Раскладывал по дну грунт и рассаживал растения Виктор Семёнович: ни мне, ни Иришке он это ответственное дело не доверил. Зато он поручил мне таскать вёдра с водой. Виктор Семёнович всё же уступил своей дочери право запустить в аквариум первых рыб (хотя он первым делом предложил эту привилегию жене — та от неё горделиво отказалась). Я наблюдал из-за Иришкиной спины, как плюхнулись в воду чёрно-оранжевые меченосцы.

Новый аквариум занял в квартире не намного больше места, чем занимал старый (который сейчас обсыхал в ванне). Он был заметно выше прежнего и на полтора десятка сантиметров шире. Сейчас он казался полупустым — об этом вслух сказала Иришка. Виктор Семёнович не ответил на слова дочери. Но он загадочно улыбнулся, хитро сощурил глаза и закусил загубник курительной трубки. Последствия смены аквариума мы ликвидировали быстро и дружно. Не дружила с нами сегодня вечером только Вера Петровна — она искоса посматривала на нас, сидя в кресле, недовольно поджимала губы.

— Ну, вот и всё, — выдохнул Виктор Семёнович.

Он уселся на диван между мной и Иришкой. Взглянул на новый аквариум, внутри которого метались ошарашенные простором рыбы.

Перевёл взгляд на жену и заявил:

— Верочка, ну ведь красиво же! Тебе нравится?

Вера Петровна всё же оторвала взгляд от экрана телевизора и посмотрела на новый аквариум.

— Нормально, — сквозь зубы процедила она.

Иришка и её отец просияли от радости.

Вечером я всё же отдал Виктору Семёновичу заполненные моими одноклассниками пригласительные открытки (только для мужчин). Сказал Лукину, что женщинам открытки я раздам сам. Иришкин отец кивнул и сообщил: ему уже рассказали о проводимом в нашей школе конкурсе на лучшего физрука. Я порадовался, что об этом конкурсе Лукин упомянул после того, как звякнул в прихожей звонок, и Иришка помчалась открывать дверь (о «конкурсе красоты» я ей пока не рассказал).

Иришка вернулась в гостиную — я отметил, что из её взгляда исчезла сонливость.

— Вася, — сказала она, — это к тебе.

— Кто? — поинтересовался я.

Иришка склонилась к моей голове (я сидел на диване), прошептала:

— Лидия Николаевна пришла. Наша класуха.

Некрасова не вошла в прихожую — я вышел к ней на лестничную площадку.

Вдохнул запах табачного дыма. Взглянул на будто бы воспалённые глаза Лидии Николаевны.

Прикрыл за своей спиной дверь.

— Добрый вечер, Лидия Николаевна, — сказал я. — Что случилось?

Некрасова подошла ко мне на расстояние вытянутой руки, запрокинула голову, впилась в моё лицо взглядом.

Я почувствовал запашок валерианы.

— Вася, скажи, — попросила Некрасова, — ты действительно знаешь, что Лёня жив?

Я вздохнул, пожал плечами.

— Лидия Николаевна, я не понимаю, о чём вы говорите.

Некрасова судорожно сглотнула, холодными кончиками пальцев прикоснулась к моему плечу.

— Васенька, ты только скажи: да или нет.

Я тихо ответил:

— Да.

Лидия Николаевна отдёрнула от меня руку, прижала ладонь к своей груди.

По её щекам потекли слёзы, но она улыбнулась.

— Я ведь чувствовала, — произнесла Некрасова. — Чувствовала…

— Лидия Николаевна, я вам ничего не…

Некрасова вскинула руку, прикрыла пальцами мои губы.

— Я помню, Вася, — сказала она. — Ты тут не при чём. Лёня мне приснился. Мне. Прошлой ночью. Живой. Он мне раньше часто снился. Я же не думала…