Становится жарко (ЛП) - Мартин Миранда - Страница 12

Её глаза забегали от прикосновения, изагорелись искрящимся интересом, с улыбкой, играющей в уголках её губ. После этого я смотрю ещё внимательнее. То, как он склоняется следуя своим словам, слушает с поразительной внимательностью.

Он флиртует с ней!

И ей это нравится!

Как невероятно, восхитительно романтично. Если кто и заслуживает любви, так это Розалинда. Она такая сильная, держится в стороне от всех нас не из чувства собственного достоинства, а потому, что ей приходится. Она — скала, от которой мы все зависим. Если бы у неё был кто-то, кого можно было бы любить, это сделало бы меня счастливой.

Глядя на моего коллегу змая, я задаюсь вопросом, видит ли он то же, что я. Его лицо слишком стоическое, чтобы что-либо выдать, если бы он это увидел. Стоическое, но приятное. Мне нравится линия его челюсти. Сильная, квадратная, в классическом мужском стиле. Чешуя, покрывающая его лицо, имеет приглушенный цвет, загар и более глубокие тона. Выпуклость его бицепсов невероятна. Его руки подобны стволам деревьев, пересекающим его массивную выпуклую грудь. Интересно, какова на ощупь его чешуя?

Она тёплая? Прохладная? Она грубая?

Его рога выходят изо лба, поднимаются вперёд, а затем загибаются назад и вокруг ушей. У него коричневые волосы песочного цвета, которые гармонируют с его чешуей. Его крылья лежат на спине, плотно сложенные, но время от времени шуршат, как будто он обеспокоен. Его большая голова поворачивается ко мне.

Мой пульс подскочил между моими глазами под его взглядом. Могу ли я?

Нет, я не могу.

Он из клана, я из города.

Я работаю на Розалинду, он работает на Висидиона.

Мы находимся по разные стороны вполне реальной стены, в виде купола над городом.

А вдруг…

Нет.

Не заступай за эту линию. Просто не надо.

Я не хочу знать, какие на вкус его губы… но, проклятье, я так хочу.

Как бы это было, если бы он навис надо мной, такой огромный, такой сильный, такой невероятный мужчина…

Оторвать взгляд — всё равно, что оторваться от чего-то, к чему я прилипла. Коротко и прерывисто дыша, я тяжело сглатываю и пытаюсь обрести самообладание. Влага в моих трусиках — неприятное напоминание о мыслях, которых я стараюсь не иметь.

Стук в дверь никогда не был более желанным, отвлекая моё внимание от того, о чём я, кажется, не могу перестать думать.

Розалинда и Висидион смотрят вверх как один, откинувшись на спинку стула и установив между собой более подходящее расстояние. В воздухе витает тяжесть, как будто мы все только что попали в запретную ситуацию, хотя ничего предосудительного не происходило.

— Входите, — приказывает Розалинда.

— Привет, — говорит Инга. Войдя, она останавливается и оглядывается по сторонам, как будто потерялась, морща нос.

— Да? — говорит Розалинда резким голосом.

— О да, извини, что прерываю, — говорит Инга, застенчиво оглядываясь по сторонам.

Мои щеки краснеют, и я не могу встретиться с ней взглядом, когда она смотрит на меня. Ох, я хуже влюблённой школьницы. Из-за того, что я не могу его получить.

— Всё в порядке, что случилось? — спрашивает Розалинда, не теряя самообладания. О, что бы я отдала, чтобы быть больше похожей на неё!

— Амара, она родила малыша, — говорит Инга, сверкая улыбкой.

— Малыш? — с интересом спрашивает Висидион.

— Да, он тоже просто милашка, возможно, он симпатичнее двух других, — смеется Инга. — У него уже есть крошечные рожки.

— Могу ли я навестить? — спрашивает Висидион, глядя на Розалинду.

Розалинда хмурится, обдумывая возможные последствия, прежде чем ответить.

— Конечно, — отвечает она наконец.

Восторг нарастает, и я иду как по воздуху, пока мы направляемся к ребёнку. Большой змай стал идти рядом со мной, и моё сердце заколотилось быстрее. Я продолжаю смотреть на него, но он, кажется, не обращает на меня никакого внимания. За исключением тех случаев, когда я меняю направление, он соответствует мне и идёт в ногу с моими гораздо более короткими шагами. Он?

Нет…

Не может быть…

Покачав головой и сосредоточившись, мы входим в родильное отделение. Амара лежит на кровати, волосы прилипли к голове, она бледная, но на её лице сияет прекрасное сияние, которое я видела только у молодой матери. Это уникальное, особенное, чего я, возможно, никогда не испытаю.

На её груди лежит и сосёт грудь ребёнок.

У него уже темные волосы, тонкие, но покрывающие всю голову. Его чешуя окрашена в зеленый и желтый цвета, когда он лежит, свернувшись калачиком, на своей матери.

— Всё хорошо, — говорит Калиста Амаре, глядя на показания на мониторе.

Оборудование, которое мы спасли с корабля, всё ещё работает, что значительно облегчает процесс родов. Меня не волнует, что биологически мы созданы для того, чтобы рожать без всяких наворотов. Я не думаю, что биология приняла во внимание скрещивание гораздо более крупных самцов змаев и наших более миниатюрных человеческих женщин.

Ребёнок на груди Амары, несмотря на то, что он сейчас выглядит маленьким, всё равно весит больше двенадцати фунтов. Огромный ребёнок по человеческим меркам, хотя я уверена, что змаи думают, что он до смешного крошечный.

Шидан наклоняется над Амарой, целуя её в лоб и гладя волосы. Его чешуя окрашена в темно-зеленый оттенок, такого оттенка и цвета я никогда раньше не видела у змая. Почему-то это заставляет меня подумать о чувстве гордости.

— Спасибо, — говорит Амара с нетипичной добротой.

Малыш отрывается от её груди, поворачивает маленькую головку и оглядывается по сторонам. Розалинда подходит к Амаре, и Висидион следует за ней. Ощущение расширения заставляет мою грудь чувствовать, что она вот-вот взорвётся. Огромный змай приближается ко мне, и я поднимаю глаза. Он смотрит на ребёнка и выглядит таким грустным. Каким-то образом это делает его ещё более желанным.

Отлично, это не то, что мне нужно.

— Могу ли я? — спрашивает Розалинда.

— Конечно, — говорит Амара, поднимая ребёнка.

Розалинда обнимает новорожденного на руках, воркуя с ним. Она тоже светится, и теперь у меня на глазах наворачиваются слёзы. Сильно моргая, я отталкиваю их, но не могу остановить покалывание в конечностях.

Надежда.

Жизнь здесь, на Тайссе, возможно, трудна, но надежда ещё есть. Надежда на светлое будущее для всех.

Конец