Неправильный разведчик Забабашкин (СИ) - Арх Максим - Страница 32

— Да подожди! — Он смотрел вниз и спросил меня: — Видишь?

— Нет. Что там? Обычные мёртвые диверсанты.

— Не диверсанты это!

— Да диверсанты. А кто ж ещё? Пошли дальше!

— Да подожди, говорю. Ты это, как там тебя зовут… Ты, по-моему, что-то не то делаешь, — огорошил меня тот.

— Это почему? — удивился я, вытаскивая из-за пояса пистолет.

— Те, кого ты сейчас застрелил, вроде бы наши были.

— Да ладно⁈ Не может быть! Ты что-то путаешь! Я в наших не стреляю!

— Точно тебе говорю. Этого, — он приблизил фонарь к лежащему на палубе телу, — я даже знаю. Это Юрген.

— Ну и что?

— Как что⁈ Это же немецкий матрос! Он не может быть диверсантом. Не может! Так что ты не правильно его убил.

— Правильно-неправильно… не о том говоришь, — отмахнулся от его переживаний я. — Сам понимаешь, дело у нас серьёзное. Так что нет ничего удивительного в том, что иногда случаются накладки. Знаешь пословицу: «Лес рубят, щепки летят»?

— Нет.

— А зря, ведь это как раз наш случай. Так что забей…

— Но — это же Юрген!

— Да что ты заладил: Юрген, Юрген… Хрен с ним с твоим Юргеном. Его уже нет. Он уже давно в котле с кипящим маслом варится, да тебя дожидается.

После моей проникновенной тирады немец ошарашено открыл рот. А потом, вероятно поняв, что всё это время делал не совсем то, что от него хотело бы Кригсмарине, вскочил на ноги, и завизжав: — А! — убежал в дымящийся дверной проём.

— Эй, дурень, ты куда? Там же палуба уже почти затоплена! — крикнул я ему вслед перезаряжая пистолет.

Но тот вероятно был уже далеко и не отозвался.

— Ну и хрен с тобой, Золотая рыбка, — хмыкнул я на великом и могучем решив про добровольного помощника забыть.

Из-за того что от меня сбежал этот немец мне было не горячо ни холодно и каких либо негативных последствий для себя я не ожидал. Разглядеть толком он меня не мог, а отсюда я и сам уже в самое ближайшее время собрался уходить, потому, что делать мне тут больше было нечего. Корабль и без меня уже неплохо затапливало. Да и гранат в наличии почти не осталось.

Взорвав последними «калатушками» ещё пяток труб и не без удовольствия посмотрев на дело рук своих, принял решение линять куда подальше.

Ещё раз на всякий случай проверил заряжены ли пистолеты, подтянул пояс и, решив, что отныне я лишний на этом «празднике жизни» приступил к операции по эвакуации своей скромной тушки с этого тонущего корыта.

Поднялся на палубу выше, пробежал по коридору и стал подниматься по лестнице.

Уже вскоре, оказавшись на верхней палубе, я воочию увидел, что такое настоящая паника, которая к этому времени сюда докатилась. Кто-то прыгал за борт, кто-то пытался спустить шлюпки, какой-то офицер, призывая к спокойствию, стрелял в воздух. Но из-за отсутствия освещения и наличия лишь малого количество фонарей в руках никто в этой толпе ничего увидеть и понять попросту не мог.

«Полундра!» «Спасайся, кто может!» — звучало в воздухе со всех сторон, не давая никому прийти в чувства и взять себя в руки.

Не став никого переубеждать подошёл к правому набирающему воду борту, заприметил штормтрап, спокойно спустился по нему к воде и, держа вещмешок с пистолетами в одной руке, а гребя другой, поплыл по течению реки.

Всё своё плавание, пока не удалился от корабля на достаточно большое расстояние, я слышал крики людей, которые, то тут, то там плескались в воде. Самые ушлые таки сумели спустить несколько шлюпок. И теперь быстро работая вёслами, удалялись от карманного линкора, не обращая внимания на крики помощи своих находящихся в воде собратьев по разуму.

Я же, держась в одиночестве, всё плыл и плыл, с каждой секундой удаляясь от проклятого карманного линкора, которому в этой жизни не удастся расстрелять наш ледокол «Александр Сибиряков», другие гражданские суда и остров Диксон.

Я вновь безапелляционно стёр и переписал страницу истории этой ужасной войны.

Глава 15

Вот и все

Минут через двадцать свободного плавания стал понимать, что остался один. От корабля вниз по течению реки я отдалился на довольно большое расстояние — около полутора километров. Так далеко никто из спасавшихся членов команды не отплывал. Все, кроме меня, гребли сразу к берегу. Ну а мне компания была и не нужна. Наоборот, я хотел остаться один, чтобы в спокойной обстановке посидеть и подумать над тем, что мне делать дальше. Признаться, после уничтожения корабля, плана дальнейших боевых действий у меня, к сожалению, не было. Я действовал без оглядки на будущее, в первую очередь стараясь уничтожить именно эту цель. И вот теперь, когда я выполнил поставленную задачу, стал понимать, что следующей цели у меня пока нет и теперь только предстоит её определить. Но поиски следующей для уничтожения цели, я собирался начать не сейчас. На данный момент передо мной неожиданно встала другая проблема. Дело в том, что я совершал свой морской вояж, находясь в центре реки, поддавшись течению. И увлёкся этим беззаботным плаванием так, что не заметил, как в раз — в один миг ощутил, что силы у меня уже давно на исходе, и если срочно ничего не предприму, то вероятность утонуть станет не просто вероятностью, а самой настоящей реальностью.

Выкинув из головы все планы и идеи по поводу будущих подвигов, стараясь не потерять вещмешок, принялся изо всех сил грести к берегу. Из-за того, что вовремя опомнился, осознав, что силы мои не бесконечны, а организм к этому времени, отходя от адреналина, ещё не полностью ослаб, мне повезло, и река отпустила меня. Прилагая не мало усилий чтобы не замочить оружие, вскоре наконец-то добрался до отмели и на карачках выполз на песчаный пляж.

Упав на спину и посмотрев в тёмное ночное небо, я закрыл глаза, чтобы дать телу передышку. Мне нужны были несколько секунд, чуточку мгновений полного и безмятежного спокойствия. Я должен был полежать в тиши, восстановить силы и с новой, утроенной энергией броситься в новый бой, который, без сомнения, у меня обязательно будет. Но будет он потом. Не сейчас.

Сейчас же мне просто нужны были те самые пять секунд абсолютного покоя! И я стал считать…

«Пять!» — моё тело восстанавливается.

«Четыре!» — я наливаюсь силой как древний русский богатырь.

«Три!» — нет никого в мире, кто может остановить моё победоносное шествие по Третьему и последнему рейху!

«Два!» — через удар сердца я открою глаза и буду обновлённый, отдохнувший и готовый к новым трудовым свершениям!

«Один!» — я просыпаюсь и начинаю новую операцию и…

хр-р-р-р… хр-р-р-р…

Проснулся я от того, что глаза под веками уловили изменение контрастности мира. Обалдев от такого поворота, распахнул свои очи ясные и понял, что вот-вот наступит рассвет.

— Етить-колотить! — вымолвили мои губы, когда я сообразил, что, словно морская звезда, частично зарывшись в песок и раскинув руки и ноги во все стороны света, лежу и сплю.

Дело пахло провалом и не просто провалом, а позором для профессии диверсант.

«Это ж надо так лопухнуться — заснуть посреди боевого задания⁈ Нет, я понимаю, что можно заснуть перед заданием, проспав нужный момент. Это ещё принять можно — устал, закрыл глаза и вырубился. Но чтобы заснуть прямо посреди диверсионной деятельности, такого, наверное, не знала ни одна разведка мира за все времена существования», — пронеслись в голове шокирующие мысли.

Сразу вскочил на ноги, чтобы начать убегать с пляжа как можно скорее. Но никуда не побежал, а, обалдев ещё больше, прошептал:

— А это что ещё за хрень тут творится, товарищи⁈

И нужно сказать, что мой экстравагантный пассаж был высказан не всуе, а по делу, ибо после представшей перед моими глазами картины я понял, что на мою седую голову сейчас легли ещё один ужасный провал и ужасный позор.

Сквозь полные слёз, боли и обиды глаза, глядя на реку и видя, что чёртов «Шеер» не затонул, пришло понимание, что задание я провалил — военный корабль с которым я столько мучился, какого-то хрена всё ещё оставался на плаву. Да и как ему было затонуть, если на самом корабле и вокруг него вовсю шла борьба за живучесть. Возможно, что если бы я самым позорным способом не проспал начало этой самой борьбы, то всё было бы иначе. Для этого, конечно, мне бы пришлось раздобыть оружие и только потом заняться отстрелом спасательных команд. Но я, возможно, сумел бы это сделать или хотя бы попытаться прервать спасательную операцию. Вокруг была темнота, и это бы мне, несомненно, помогло. Но я самым глупым образом всё проспал. И вот как это можно было сделать теперь, когда карманный линкор весь облеплен людьми и катерами подошедшими из порта, я представить себе уже не мог.