Неправильный разведчик Забабашкин (СИ) - Арх Максим - Страница 3

— А я говорю, врёте!

— Нет! Не вру!

— Врёте!

— Нет!

— Хорошо, тогда скажите, почему вы полминуты назад перешли на русский язык? — огорошил его я.

Разведчик немедленно остановился, застыв с открытым от изумления ртом и широко распахнутыми глазами.

— Не может быть… — через пару секунд прошептал он.

В ответ я ему добродушно улыбнулся и сказал:

— Шутка, товарищ Живов. Просто шутка. Не обращайте внимания. Я люблю пошутить.

Тот отмер, нахмурился и с вызовом проскрежетал зубами:

— И откуда же взялся такой шутник?

— С фронта, — вздохнул я и вновь предложил: — Может быть, продолжим разговор не здесь? А то, признаться, у меня ноги немного болеть стали. И хотя я, в общем-то, в поезде чуть-чуть отдохнул, раны мои нет-нет да и дают о себе знать.

Разведчик в который уже раз оглянулся, расстроенно махнул рукой и, ничего не говоря, направился в сквер. Я последовал за ним.

Когда сели на лавочку, я для начала разговора повторил то, с чего начинал:

— Поверьте, Антон Фёдорович, я не шпион и не провокатор.

Тот аж крякнул.

— Прекратите произносить это имя! Вы с ума сошли⁈ Вы забыли, где находитесь⁈ Тут вокруг… — он лихорадочно махнул в сторону. — Понимаете, кто тут?

— Да.

— А раз да, то, прежде чем говорить, думайте! — зло продолжил он отчитывать меня. Потом несколько секунд помолчал и вновь вернулся к прежней теме: — И вообще, молодой человек, я вам ещё раз говорю: вы ошиблись! Я не тот, кто вам нужен!

— Нет, господин штабс-фельдфебель. Вы именно тот, кого я искал — советский разведчик. Но не беспокойтесь. Я вас гестапо не сдам. Я свой.

— Ох, — он тяжело вздохнул. Устало посмотрел на меня и спросил: — И почему я должен вам верить?

— Потому что вы умный человек, господин Шульц, и в душе прекрасно понимаете, что если бы я был из немецких спецслужб, то вас проще было бы арестовать, привести в подвал и уже там, в спокойной атмосфере застенка, провести соответствующую беседу.

— Неизвестно, как оно проще, — хмыкнул тот. Исподлобья посмотрел на меня более пристально и спросил: — Вам сколько лет?

— Честно?

— Как хотите, но я рассчитываю на вашу откровенность.

— Я максимально открыт для делового разговора и сотрудничества. А потому отвечу как есть — мне семнадцать.

Услышав это, разведчик закашлялся.

Я удивлённо посмотрел на него.

— Что-то не так? Неужели я выгляжу старше?

— Вот именно, что всё не так. Вы слишком молодо выглядите. Особенно для обер-лейтенанта, коим вы якобы являетесь. Вы не находите, что это как-то не вяжется?

— Отвечу на этот вопрос. Немецкий мундир я нацепил на себя по необходимости. Не мог же я расхаживать по Третьему рейху в форме бойца Рабоче-крестьянской Красной армии⁈ Во-первых, она у меня была немного порванной и грязной после боёв на фронте. А во-вторых, дефилирование по Германии в столь необычном для этих мест наряде было бы равносильно красной тряпке для быка. Я бы замучался отбиваться от полиции, гестапо и иже с ними. Нет, я, конечно, планирую пройтись по Берлину именно в советской форме, но чуть позже, когда фронт приблизится, и мы этот город разнесём.

— Фронт приблизится, — скептически повторил он. — А вы слышали, что говорят по радио и пишут в газетах? О каком приближении и куда вы говорите?

— Слышал, конечно. И читал. Но не волнуйтесь. В нашем мире всё всегда быстро меняется. Оглянуться не успеете, а Красная армия уже тут как тут.

— Гм, странные речи. Особенно если учесть текущее положение вещей, — поморщился он, а потом вернулся к предыдущей теме: — Вы сказали, что на фронте воевали. Я не ослышался?

— Не ослышались. Воевал.

— И как же вы там оказались в столь юном возрасте? Вы же утверждаете, что вам только семнадцать лет? — якобы поймал он меня на лжи и тут же устало произнёс: — Я не понимаю, кто вы и зачем затеяли весь этот фарс. Равно как и не понимаю, что вы от меня хотите?

— Сотрудничества, что ж ещё? Сотрудничества, взаимной помощи и поддержки, — с готовностью ответил я на все его вопросы.

— Какого ещё сотрудничества⁈ Что вы несёте⁈ Я не верю ни единому вашему слову! — Он поднялся со скамейки. — Скажите, что вам надо, и расстанемся на этом.

Было очевидно, что человек не понимает ситуации и из-за этого нервничает. Не верит мне. И его недоверие в первую очередь основано на моём биологическом возрасте. И действительно, кто поверит, что я, мало того, что неведомо как оказался на территории Германии, ещё и участвовал в боевых действиях в семнадцать лет? Поэтому понять разведчика было можно. Вот только в настоящий момент не мне его надо было понимать, а ему меня. И чтобы этого добиться, я решил пойти нестандартным путём и рассказать не только о себе, но и о нём. Для этого, разумеется, пришлось придумывать и врать прямо на ходу. Но что делать? Другого выхода у меня не было.

— Господин Шульц, я не знаю, как вам доказать, что я не враг. Никаких доказательств, кроме слов, у меня нет. Но поверьте, мы с вами на самом деле на одной стороне! Я обычный красноармеец, волею случая попавший в Германию. Воевал я под городами Новск и Троекуровск. Там, после того как города были потеряны, я попал в плен. Немцы решили вывезти меня в Третий рейх, но самолёт потерпел крушение. Мои захватчики умерли, а я остался жив. После небольших приключений вспомнил, что на станции города Новска в вагоне с секретными документами, который был оставлен при отступлении, я случайно видел папку с личным делом товарища Живова. На папке, вероятно, из-за секретности отсутствовала пометка, что это секретно, поэтому я решил её прочитать. Меня заинтересовала информация о вас. И вот, когда я попал сюда, то решил вас найти и попросить о помощи.

Стоит ли говорить, что мой совершенно противоречащий здравому смыслу рассказ произвёл на разведчика неизгладимое впечатление.

После того, как я закончил, он ещё долго не мог прийти в себя, глотая ртом воздух. А когда немного оклемался, то дрожащим голосом переспросил:

— Личное дело из архива в простом вагоне чёрт знает в каком городе валяется⁈ Они там охренели, что ль, совсем⁈

— Не в простом, а в «столыпинском», — поведал я очередное враньё. И чтобы не углубляться в это безумие, решил перейти к рассказу о себе: — Ну а я попал на фронт случайно. Убежал после школы на передовую. Там меня поймали и хотели вернуть обратно в Москву, но началось немецкое наступление. Противник взял Чудово, и мы оказались в окружении. Там-то меня и пленили.

Разведчик выслушал мои слова, в общем-то, с интересом, однако мне показалось, что часть рассказа он пропустил мимо ушей. Сейчас его интересовало совсем другое.

— В каком, вы говорите, городе архив с моим делом? — переспросил он, когда я закончил.

Я понял, что переборщил с историей и решил предать всё огню.

— В Новске дело было. У железнодорожного депо. Но вы не волнуйтесь. Там всё сгорело дотла. Там рядом состав с боеприпасами был. Он взорвался, и полгорода разнесло.

— А архив?

— Я лично видел при отступлении, что вагон с архивом сгорел, — в очередной раз решил соврать и сгустил красок. — Да там не то, что вагон, там от города камня на камне не осталось, Люфтваффе, наверное, пару тысяч тонн бомб всяких на него вывалило, а потом танками раскатали то, что осталось!

Разведчик, до этого ходивший взад-вперёд, присел на лавочку, чуть подумал и спросил:

— А что ещё было в деле?

— Я точно не помню. Помню, что вы родились в городе Воронеж в 1890 году в семье служащего и учительницы немецкого языка…

И я рассказал часть биографии, которая была доступна в интернете. Учился в МГУ на юридическом факультете. По окончании университета был завербован и в силу хорошего знания немецкого направлен на работу в Народный комиссариат иностранных дел СССР. Вскоре прошёл обучение в созданной в 1931 году Генрихом Ягодой специальной ленинской технической школе разведчиков под названием «Воронья слободка» и после этого в 1932 году был переправлен вначале в Италию, а потом и в Германию.