Неправильный разведчик Забабашкин (СИ) - Арх Максим - Страница 1

Неправильный разведчик Забабашкин (ФИНАЛ)

Глава 1

Встреча

Предисловие

Сентябрь 1941 года

Германия. Пригород Берлина

Штабс-фельдфебель Людвиг Отто Шульц возвращался к себе домой затемно. Произошедшие в последние дни на фронте и внутри Германии события потребовали задержаться на работе. Начальство рвало и метало из-за задержек с наступлением войск Вермахта на Ленинград, а тут ещё началась активизация диверсантов внутри Третьего рейха. Это не могло не сказаться на загруженности дешифровального отдела, в котором он служил. Обстановка была нервозной, командование требовало ускорения работы и своей спешкой вносило дополнительную нервозность и беспорядок не только в работу отдела, но и в устоявшийся уклад жизни немецкого военного.

Доехав на поезде из Берлина до пригородного городка Эльсталь, что находился в двадцати километрах западнее, штабс-фельдфебель решил от железнодорожной станции до дома не ехать на автобусе, как он это делал обычно, а пройтись пешком. Погода была хоть и пасмурная, но вполне тёплая. И если бы не война, то можно было бы смело наслаждаться тихой жизнью.

Но, увы, враг напал на Советский Союз и сейчас всеми силами рвался к Москве и Ленинграду. Сложно представить то счастье, с каким штабс-фельдфебель Людвиг Отто Шульц, а на самом деле советский разведчик майор Антон Фёдорович Живов, прочитал донесение, в котором говорилось, что наступление на Ленинград сорвано. Разведчик прекрасно знал положение на фронтах и отдавал себе отчёт, что сейчас дорога каждая минута. Он понимал и то, что вовремя нанесённый советскими войсками удар по тылам немецкой группы армий «Север» полностью сорвал планы Вермахта и тем самым обеспечил время для наращивания обороны и оборудования фортификаций. Одним словом, советское командование вовремя среагировало и сумело восстановить сыплющийся фронт. Всем хорошо известно, что если русскому хорошо, то немцу — смерть.

И такое положение вещей очень взбудоражило не только штабы наступающих армий, не только ставку верховного командования Вермахта, но и самого фюрера немецкой нации Третьего рейха. После чего, разумеется, начались обычные для таких случаев разборы произошедшего и поиски виновных. Штабы гудели как ульи с пчёлами и не могли войти в нормальный режим работы. Все офицеры — от низших чинов до генералитета — были на нервах. Шпиономания захлестнула генштаб и стала вызывать паранойю у всех сотрудников. Бесконечные проверки и такие же бесконечные рапорты — вот чем последние дни занимались военнослужащие во всех без исключения штабах всех без исключения немецких войск.

«И ведь завтра, прямо с утра, будет опять то же самое. Ах, как надоела эта ненужная писанина, в которой буквально можно утонуть», — устало размышлял Людвиг Шульц, подходя к своему одноэтажному дому.

Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как из кустов сквера вышел немецкий офицер и направился ему навстречу.

Когда же они поравнялись, незнакомец резко сделал шаг вбок, тем самым преграждая путь разведчику, и произнёс:

— Ну, здравствуйте. А я к вам.

Глава 1. Встреча

Алексей

Я сидел на лавочке в сквере и ждал интересующую меня фигуру. Этой фигурой был советский разведчик Антон Фёдорович Живов.

После неравного боя с карманным линкором из рыбацкой хижины я уходил, использовав трофейный мотоцикл. Загрузив всё нужное, включая оружие, переоделся в форму обер-лейтенанта Вермахта и поехал подальше от Брунсбюттеля — места, где на текущий момент базировался потрёпанный «Адмирал Шеер». Конечно, сам корабль я повредить не сумел, но вот команду…

Идея отходить с места атаки именно с использованием мотоцикла, а не пешком, возникла не случайно. То, что я сделал на причале с экипажем корабля, не могло не вызвать в Кригсмарине не только шок, но и неистовую истерику. У меня не было никаких сомнений в том, что командование порта уже подняло всех на уши, и сейчас к городу вот-вот начнут стягиваться имеющиеся неподалёку войска с единственной целью — во что бы то ни стало найти того или тех, кто устроил столь масштабную диверсию. Чтобы избежать попадания в сети, которые непременно совсем скоро будут повсюду расставлены, я и решил использовать попавшееся под руку средство передвижения.

На нём без проблем доехал до окраин Гамбурга, до которого было около пятидесяти километров. Когда понял, что из западни мне удалось вырваться, в попавшемся по дороге пруду утопил трофейное оружие. А когда приблизился к городу, то решил, что и мотоцикл мне уже не нужен. Заехал в лес, оставил его там, забрав с собой только ранец с лежащей в нём солдатской формой русского пехотинца Измайловского полка 1812 года, пистолеты и боезапас к ним. И уже через два часа после проведения операции я, устроившись у окна, сидел в вагоне поезда, следующего в Берлин.

Приехав в столицу фашистской Германии, купил билеты на другой поезд и, проехав шесть станций, вышел на станции города под названием Эльсталь.

Тут нужно сказать, что ехал я сюда не спонтанно. Дело было в том, что я принял решение больше не действовать в одиночку, а найти себе помощника или, быть может, даже соратника по борьбе в тылу врага.

Стараясь выудить из памяти имена советских разведчиков, работающих в Третьем рейхе осенью 1941 года, я переворошил целый ворох воспоминаний, и в итоге это принесло свои плоды. Мне удалось вспомнить некоторых героических представителей советской нелегальной работы. К сожалению, помнил их имена, фамилии, но вот где именно они сейчас находились, не знал.

Ну не мог я вытянуть из памяти, где находились в это время обер-лейтенант Люфтваффе Харро Шульце-Бойзен (агентурный псевдоним «Старшина»), старший советник имперского министерства экономики Арвид Харнаком (агентурный псевдоним «Корсиканец») или легендарный Вилли Леман — сотрудник гестапо, начальник отдела контрразведки на военно-промышленных предприятиях Германии, гауптштурмфюрер СС и криминальный инспектор, который по совместительству являлся тайным агентом советской разведки с 1929 года, проходящим под псевдонимом «Брайтенбах».

Помнил, что они были где-то на просторах Германии, но других деталей мне, как ни старался, вспомнить не удавалось. Конечно, я мог попробовать придумать какой-нибудь другой вариант поиска, например через справочную службу. Но, обдумав этот вариант, я пришёл к выводу, что подобное привлечение возможного внимания к своей персоне со стороны спецслужб может плохо закончиться не только для меня, но и для них. И я решил, что пока не смогу придумать стопроцентно безопасный способ, даже пытаться двигаться в этом направлении не стоит. Все эти великие люди уже однажды сыграли и вновь сыграют огромную и важную роль в победе над противником, поэтому подвергать лишний раз их жизни опасности я не имел права.

Кроме этих имён и фамилий в памяти постоянно всплывала в данный момент не совсем актуальная, а порой и вовсе не нужная информация. Всё время приходилось отвлекаться на её анализ, прежде чем выкинуть лишние данные из головы. Однако эта бутафория настолько плотно въелась в сознание, что надолго от неё избавиться не получалось — проходила минута-другая и в памяти вновь всплывали идеи немедленно встретиться со Штирлицем или хотя бы с Паулем Кригером. Приходилось отвлекаться от серьёзных размышлений и напоминать себе, что это вымышленные персонажи, придуманные авторами, и затем вновь возвращаться к реальности.

В конце концов, после долгих раздумий мне удалось утихомирить распоясавшееся воображение, и я сумел вытащить из головы то, что нужно — я вспомнил имя, фамилию, место службы и, самое главное, адрес нашего разведчика, который жил и работал именно в это время в Берлине.

И вот сейчас, увидев одиноко идущую фигуру, я понял, что память меня не подвела. В приближающемся к своему дому человеке был легко узнаваем тот, чей портрет однажды видел в прочитанной мной в своём времени книге.