"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Юрьев Сергей Станиславович - Страница 44

— Три месяца?! — перебила девушка и, не садясь покамест, в изумлении уставилась на собеседника, — Да как… Да где ты столько времени шатался? Надеюсь, хоть не съел никого?

— Я же не лев все-таки, — Винсент сморщился, словно от зубной боли. Похоже было, что он уже жалеет о том, что вообще упомянул об этой прогулке.

— И вообще, гулял я в другом виде… — задумчиво пробормотал он и совершенно неожиданно покраснел.

— Еще интереснее, — Татьяна чуть нахмурилась, пытливо глядя на собеседника, — И где же ты гулял, я интересуюсь?

— Да я так… — хранитель памяти отвел глаза, с крайним интересом созерцая один из факелов, — То тут, то там… Воздухом дышал, знаешь ли.

— И где же конкретно ты им дышал? — на сей раз девушка не преминула подчеркнуть слово «где», внимательно глядя на мужчину. Что-то подсказывало ей, что его ответ на этот вопрос может оказаться одновременно ответом и на другой вопрос, касающийся их давешнего знакомства. Реакция же Винсента лишь подтвердила ее догадку.

— Я не могу рассказать тебе этого, — хранитель памяти недовольно скрестил руки на груди и, насупившись, даже наполовину повернулся к собеседнице спиной. Та с интересом приподняла бровь.

— Так-так. Почему же это ты не можешь рассказать мне о своей «прогулке»? — она чуть усмехнулась и провокационно продолжила, — Ведь не Эрика же это касается, верно?

— Догадливая какая, — раздраженно передернул плечами ее собеседник, — Все бы вам женщинам все тайны выведать, а…

— Если это не касается Эрика, ты можешь рассказать мне, в чем дело, — игнорируя последнее его заявление упрямо произнесла девушка. Ответ хранителя памяти оказался весьма предсказуем.

— Нет, не могу!

— Ну, хорошо… — Татьяна устало потерла переносицу, пытаясь придумать способ выведать у собеседника столь тщательно скрываемую им тайну, — Ну… может, ты можешь сказать хотя бы чего это касается? Или… кого?

— Это касается того, кого ты в зеркале каждый день видишь, — хмуро буркнул Винсент и, скрестив руки на груди, совсем повернулся к девушке спиной. Татьяна чуть приоткрыла рот.

— Я так и думала, что знала тебя раньше… Говори.

— Нет, — отрезал хранитель памяти, заставляя девушку вновь нахмуриться.

— Если это касается меня, я имею право знать. Живо колись!

— Я тебе не дрова, чтобы колоться, — пробурчал в ответ мужчина, не только не поворачиваясь к собеседнице, но еще и опуская голову, — И не наркоман тоже.

— Боже мой, как остроумно! — Татьяна недовольно поморщилась и, наконец присев на подстилку рядом с собеседником, слегка тронула его за плечо, — Ну, Винсент…

— Нет, я сказал! — мужчина дернул плечом, сбрасывая руку девушки. Та устало вздохнула. Ну, что ты будешь делать с этим упрямцем…

— Не скажешь — я точно обижусь! — как можно более грозно произнесла она, однако, на собеседника ее впечатления это не произвело.

— Лучше будет, если обидишься, чем если перестанешь ко мне приходить, — загадочно произнес он, и Татьяна, ощущая, что уже вообще ничего не понимает, вновь требовательно дернула его за плечо.

— Хватит меня интриговать, рассказывай давай!

— Если расскажу, ты все равно ничего не поймешь, — последовал весьма недовольный ответ, — И вообще, тебе это вряд ли понравится.

— А ты проверь, — предложила девушка, — Вдруг я, напротив, буду в восторге?

— Не собираюсь я ничего проверять! — огрызнулся Винсент, — Я сказал нет, значит нет!

— Ну, Винс… — заныла его собеседница, — Ну, я обещаю, что не перестану к тебе приходить. Расскажи, а?

— Нет.

— Ну, пожа-а-алуйста, Винсент, я ведь знаю, на самом деле ты хороший и добрый, и кроме того…

— Нет.

— Винсент!

— Да я уже чертову кучу лет, как Винсент! — возмутился хранитель памяти, — И за всю мою жизнь это первый раз, когда меня вынуждают рассказывать то, что я… что я рассказывать не хочу!

— Вынуждают? — Татьяна прищурилась, внимательно глядя на вновь чуть развернувшегося к ней мужчину, — Значит, все-таки расскажешь?

— Нет.

— Ах, так? — девушка возмущенно вскочила на ноги и, уперев руки в бока, ехидно улыбнулась, — Хорошо же. Тогда я останусь тут до тех пор, пока не расколешься, — и увидев насмешливую улыбку собеседника, коварно прибавила, — Как интересно, должно быть, будет увидеть реакцию Эрика на это…

Винсент возмущенно приоткрыл рот.

— Это шантаж!

— Ну да, — не стала спорить Татьяна, — Так что ты решишь?

На несколько секунд в подвале замка воцарилось совершеннейшее молчание. Хранитель памяти напряженно размышлял, прикидывая все возможные варианты отступления и явно таковых не находя, девушка же, чтобы не мешать ему, старалась даже дышать потише. Наконец мужчина тяжело вздохнул, поднялся на ноги, решительным жестом завязал рукава кофты вокруг талии, изображая таким образом набедренную повязку и весьма хмуро воззрился на собеседницу.

— Поклянись, что не прекратишь ко мне заходить и не будешь злиться!

Татьяна подняла правую руку в характерном жесте.

— Торжественно клянусь! Была бы Библия, поклялась бы на ней.

— Ладно… — недовольно пробурчал хранитель памяти, — И так поверю. Дай руку.

Девушка послушно опустила только что поднятую руку и протянула ее собеседнику. Тот недовольно фыркнул.

— Другую руку!

— Уточнять надо, — не удержалась Татьяна, однако, более добавлять ничего не стала, покорно протягивая хранителю памяти левую руку. Тот сжал ее своей правой и, чуть дернув собеседницу, заставил ее встать ближе к нему. Левая рука хранителя памяти изящным жестом взмыла в воздух, словно касаясь чего-то незримого, но находящегося в нем. Какое-то мгновение Винсент просто касался этой невидимой точки, а затем… сделал движение рукой, словно просовывал ее куда-то. Рука исчезла, и девушка невольно сглотнула, приоткрывая от изумления и шока губы. Подобных фокусов ей еще не доводилось видеть за всю свою жизнь, и, честно говоря, она бы не была против, если бы больше и не довелось. Взирать на словно отрубленную человеческую руку, усиленно пытающуюся что-то нашарить где-то за гранью реальности было, мягко говоря, не очень приятно.

Наконец Винсент нащупал то, что столь упорно искал и, явно сжав, потянул руку на себя. Лицо его напряглось от усилия, казалось, хранитель памяти борется с какой-то невозможной тяжестью, пытается вытянуть из-за границы мира в реальность что-то, чему не должно быть здесь места, или же что-то отчаянно сопротивляющееся… Винсент дернул руку, словно вытаскивая ее из межвременного провала, и с облегчением выдохнул.

— Ненавижу делать это, — доверительно произнес он, но девушка его даже не услышала. Широко распахнув от изумления глаза, она смотрела, как в реальности, в том месте, где явно ничего не было — ни стен, ни прутьев клетки, — медленно появляется, расширяясь с каждым мигом странная полупрозрачная точка. Она росла, с каждым мгновением все более и более обретая очертания странного подобия окна — решительно неправильной формы, без малейшего намека на раму и с сильно размытыми, мягко сливающимися с окружающей обстановкой краями. За гранью этого странного окна весело светило солнышко, сновали туда-сюда люди, пролетали птицы… Девушка присмотрелась внимательнее. Местность, открывающаяся ее взору, казалась явно знакомой, но определить вот так на вскидку, что это за улица и куда она ведет, было несколько затруднительно.

Нижняя полупрозрачная граница «окна» коснулась пола.

— Ви… Винсент… — Татьяна почувствовала, что горло перехватило и, кашлянув, предприняла еще одну попытку привлечь внимание хранителя памяти, — А что там…

— Тш! — весьма резко оборвал ее собеседник и неожиданно сильнее сжал руку девушки, делая другой загадочный жест, будто бы мягко толкая что-то незримое. А после, столь же внезапно, как сжал, выпустил руку собеседницы и, слегка ссутулив плечи, с явным облегчением выдохнул.

— До чего же противно это делать, — доверительно сообщил он девушке и, аккуратно взяв ее под локоть, кивнул в сторону открывшегося проема, интересуясь, — Пойдем?