Дарханы. Академия Четырех богов (СИ) - Александрова Евгения - Страница 38

Но на этот раз мой взгляд упал на высокое здание из темного, будто от времени, камня и с многочисленными окнами, направленными во все стороны света. Про него говорил Бьёрн? Что-то потянуло меня туда. Я поднялась по высоким ступеням и взялась за ручки тяжелых деревянных дверей. Открылось не сразу, я уже подумала, что они заперты — но наконец створки поддались. Приоткрыв одну, я осторожно прошла внутрь.

Меня сразу окутала древняя магия. Показалось, что даже пыль с сотни тысяч фолиантов спикировала ко мне, оседая на волосах и коже, пропитывая меня духом времени, когда эти книги писались древнейшими из дарханов. Бибилиотека. Ценнейший, судя по всему, архив — судя по золоченым корешкам и тяжелым кожаным переплетам. Один такой том может стоить целое состояние — я знала, сколько они стоят: отец любил заказывать книги с материка, а я порой с любопытством следила за состоянием дел нашего поместья и видела список расходов.

Сначала мне показалось, что в здании никого нет, но потом из глубины донеслись тихие разговоры и перешептывания. Набив шишки о не самые приятные знакомства, я решила, что лучше побыть одной и свернула в дальний угол за самым большим стеллажом.

И что искать? “Способы управления огненной магией, данной самим Скадо”? Порой я тешила себя мыслью, что дар огня достался мне по наследству от какого-то очень сильного мага, и теперь я несу эту ответственность потому, что и сама достаточно сильна. Боги ведь не дали бы то, до чего я не доросла? По крайней мере, так говорится в учении о Четырех. “Большая сила — большая ответственность”, — повторял Арон, терпеливо пытаясь научить меня самоконтролю, но невольно, будто сам того не желая, раз за разом раздувая мой внутренний огонь.

И он сорвал с моих губ первый поцелуй. Хотя сейчас я поняла, что даже не помню, как это было — воспоминание затмил запах гари, въевшийся в кожу, и отчаяние в глазах отца, который бросился за мной в пожар.

Однако… мне ведь удавалось почувствовать и дар живой магии, который есть у отца и у брата, но это были слабые отголоски. Кто знает, вдруг, пройдя обучение, я стану столь сильна, что буду, как император, обладать двумя видами дара? Смогу обращаться и к живой энергии, текущей во всем дышащем и растущем в нашем мире, и к неживой магии стихий, не только к огню, но и к просторам океана, к земле, по которой мы ходим, к воздуху, которым мы дышим…

В пространных размышлениях об этом я шла вдоль стеллажа, касаясь случайным образом корешков книг и наугад пытаясь выбрать ту, которая может быть мне полезна.

— Что тут ищешь, крошка с Юга? — заставил меня вздрогнуть чужой голос, прозвучавший передо мной.

В проходе показался Ильхас. Это издевательство! Он что, преследует меня? Светловолосый северянин, который, как оказалось, приятель Бьёрна, нахально оглядел меня сверху вниз и довольно усмехнулся.

Карие глаза стали почти чёрными из-за широких в темноте зрачков, а черты лица приобрели даже зловещий оттенок — или то мое воображение снова? У него был гладковыбритый подбородок с резкими чертами. Я бы даже назвала ивварца привлекательным, если бы не флёр опасности, который ощущался покалыванием на коже.

Я сделала медленный вдох, перебрала в голове все варианты фразы “не твое собачье дело”, чтобы выдать что-то менее грубое и более сдержанное:

— Ищу способы применения огня для отпугивания вредителей.

Он коротко рассмеялся.

— О да! Так похожа на своего брата.

— Ты знал моего брата? — не сдержала я вопрос и нахмурилась.

В тоне Ильхаса не было добрых ноток, мне стоило придержать рот на замке, но было поздно.

— Ага. Тавиан ди Мори, выходец с Юга. Прославился ранением на поле боя… и своим горячим нравом, который совсем не умел контролировать. А это главное для настоящего дархана.

— Что ж, значит, его путь — не путь настоящего дархана.

Некстати вспомнилось, как тесно я была вынуждена оказаться с ним, полуобнаженным, на утренней разминке — и как по его вине упала на острый камень, разодрав ногу и став посмешищем.

— Конечно. С такой-то матерью, — хмыкнул Ильхас, взгляд которого скользнул по складкам моего наряда. — Сагнатт. Такая же, как местная хранительница, годная только на то, чтобы смахивать с полок пыль.

Это сравнение заставило взбеситься. Если этот адепт сейчас вздумает ко мне приблизиться и попытаться зажать в угол — ему мало кто сможет помешать. И если его магии я, может, и буду в силах противостоять, то грубой физической силе едва ли: даже тренировок с братом может не хватить.

— Что ты знаешь о моей матери? — тихо бросила я, понимая, что лучше бы не ввязываться в глупый спор и отступить прежде, чем станет поздно.

Благо, бегаю я быстро и скорости мне хватит, чтобы ускользнуть от рук наглеца, что бы он там о себе ни возомнил. Но то самое упрямство, которое всегда вспыхивало так не вовремя, снова дало о себе знать — поэтому бегство я отложила..

Ильхас приблизился, заставив сделать шаг назад и ещё выше приподнять голову. Мои собранные в высокий хвост пряди скользнули за спину, но страх на лицо я не пустила. Не посмеет же он применить силу прямо здесь, в священной библиотеке среди бела дня?

— Ваша мать… она напрочь лишена магии. Но отчего-то это настолько бесило Тавиана, что он бросался с кулаками на каждого, кто называл её пустышкой. А смысл обижаться на правду? Не всем дано покровительство богов, верно, Кейсара?

То, что он узнал моё имя, заставило улыбнуться. Значит, заинтересовался, как бы ни строил из себя брутального воина. А значит, на него по-прежнему действуют мои чары.

Я смотрела в его светлые глаза и видела отдаленное сходство с Бьёрном — еле уловимое, тонкий флёр севера, но ничего похожего на то притяжение, которое влекло меня к наставнику-целителю, между нами с Ильхасом не было. Если у него и есть интерес обрести надо мной власть, то он явно односторонний.

Он почти прижал меня к стеллажу с книгами за спиной. Поставил одну ладонь на полку сбоку, нависнув так, словно хотел впиться в губы и через дыхание забрать жизненную силу — а я знала, что маги живой силы могут даже подчинять себе.

— Да, верно. Кажется, боги ко мне особенно благосклонны, Ильхас, — кивнула я с самым серьезным видом, подчеркнув, что знаю, кто он. — Даже больше, чем к тебе и многим из вас. Что ж. Большая сила — большая ответственность. Я постараюсь править такими, как ты, мудро и справедливо.

Я положила ладонь ему на грудь, сквозь одежду ощутив крепкие мышцы, которые видела сегодня утром. Лицо Ильхаса потемнело, а в глазах зажёгся упрямый огонь, но стоило ему столкнуться с моим взглядом, как в зрачках я увидела отражение собственного пламени.

Дрогнул огонь в светильниках на стене, разгораясь всё ярче, и я сглотнула, пытаясь удержать свою силу внутри — стоит пробежать лишней искре, и все эти драгоценные книги полыхнут одним махом.

Жажда присоединиться к огню стала нестерпимой. Пламя в светильнике рвануло, обжигая ближайший свёрток на полке. Ильхас ухватил меня за шею, коротко обернувшись — и будто в тиски меня сковало его волей, и огонь утих.

Свиток тоже погас, обгорела лишь кромка — я завороженно следила, как обуглились края и как дым от тления взвился в воздух. Ещё немного, и здесь мог начаться настоящий пожар. Сердце колотилось как бешеное. Я перехватила Ильхаса за запястье, убирая с шеи.

— Держись от меня подальше, Ильхас, — проговорила я, едва удерживая клокотание в горле, — а то неровен час — и на твоей спине появятся уродливые следы ожогов, как уже случалось.

— Я воин, Кейсара, и не боюсь играть с огнем, — низким голосом пообещал мне Ильхас, склонившись ещё ниже, но не рискуя прикоснуться к губам.

Однако запах его дыхания уже смешался с моим, а сердце под моей рукой отчетливо забилось сильнее, будто хотело подчинить моё — своему ритму.

— Ильхас, ты идешь?! — окликнули его из-за стеллажей, и северянин наконец отпрянул.

Обдав меня резким, точно удар ножа, взглядом, он усмехнулся и скрылся за ровными рядами книг, заставив меня провести несколько минут в тишине, успокаивая дыхание. Я завороженно глядела на свиток. Ильхас видел, что едва не случилось, и смог это остановить. Расскажет ли наставникам?