Дарханы. Академия Четырех богов (СИ) - Александрова Евгения - Страница 15

Она всё хуже переносила, когда кто-либо вторгался в её личное пространство и подходил на расстояние вытянутой руки без спроса. Кто-либо, кроме императора. И теперь — особенно.

Чуть больше суток назад он почувствовал это первым.

— С тобой что-то не так, — Самуэль схватил её за руку и заставил подойти ближе, встать между разведенных колен и посмотреть прямо в глаза.

Настал его черед произнести эту фразу.

Аренина больше всего на свете волновалась от этого: смотреть ему прямо в глаза. В нечеловечески взрослые, ненормальные глаза, какими они становились изредка, и это выбивало, и она снова падала в бездну.

Он умел затягивать в пучину своей души, и всё остальное переставало быть. Был только он, Сиркх, великий и самый могущественный маг, император Иввара, завоевавший и подчинивший себе половину известного им мира. Человек, услышавший величайшего из богов. Сиркх становился для неё всем — и Арнеина страшилась этого лишь первые мгновения, до того, как взглянуть.

Но стоило отдаться ему, довериться, как было с первой их ночи — и страх уходил, уходили тревога, боль, неуверенность, оставалась лишь вечность и глубокие, небесно-чёрные глаза, пронзающие душу. Врата во вселенную.

Но впервые утром, в этот странный, зыбко-таинственный рассвет, Арнеина не чувствовала прежней потери всего. Очень странно, но будто тонкая нить связала её с земными миром, не позволяя прикоснуться к силе богов и тому могуществу, что обещал ей муж.

— Мне нездоровится, — пробормотала она отстраненно.

— Это необычно… Я думал, ты давно неподвластна болезням.

Самуэль провел ладонью над её запястьем и выше, он явно мог прочитать всё, что происходит, всегда это умел, как и с любым другим человеком. К нему тянуло снова — как всегда. Не было на свете человека, к которому она желала прикасаться с такой нечеловеческой силой.

Вот и сейчас больше всего на свете хотелось поддаться ему, позволить слабости взять верх и опуститься на колени к Самуэлю. Позволить его рукам согреть кожу, скользнуть под распущенные волосы. Прижаться самой к его каменным на вид — но безумно желанным, горячим и мягким губам, чтобы забыться снова.

Когда они были близки — так близки, как только могут быть женщина и мужчина — всё остальное проваливалось в мягкую, зыбкую и неясную зыбь. Но теперь она, должно быть, впервые, устояла перед соблазном и не поддалась теплу его тела, обещавшего божественное наслаждение и близость к богам.

— Не надо, — мягко забрала она свою руку. — Это пройдет. Скоро полнолуние, и это немного давит, голова кружится.

В другой раз её сопротивление было бы слабым, она бы снова поддалась его колдовскому магнетизму, но, к её счастью, императора отвлекли по срочному вопросу, и Арнеина успела накинуть на плечи теплый, подбитый мехом халат, затянула туже пояс и ушла в свои покои, предварительно вызвав верную знахарку.

— Звали, госпожа? — Джемал появилась на пороге прежде, чем Арнеина успела сделать глоток воды из всегда стоящего у кровати бокала.

— Да… — медленно проговорила Арнеина.

То, что она чувствовала после пробуждения, наполняло душу неизбывной тревогой. Ей удалось скрыть перед Самуэлем ту силу, что скручивала все внутренности и сдавливала с каждым мгновением всё сильнее. Она знала ответ, что это, но до смерти боялась его услышать.

Однако она императрица Иввара, верная супруга величайшего правителя, наследница древнего рода одаренных из княжества Нимбор, она не имеет право трусить и должна услышать это прямо сейчас.

— С вами что-то не так, — проговорила седоволосая Джемал, опускаясь перед Арнеиной на колени.

— Ты говоришь точно, как он.

— Мы все находимся в его поле влияния, госпожа, — улыбнулась знахарка, — это не может быть иначе. Все, кто рядом, ощущают это. И это великая честь…

Джемал сопровождала Арнеину уже двадцатый год, с того момента, как Сиркх сделал свой выбор. Сначала она показалась старше, чем есть на самом деле, ведь волосы её были полностью седые, до последней пряди, и только лицо оставалось достаточно молодым. Джемал всегда говорила, что седина — это её плата за ответственность, которую она берет за чужие жизни и здоровье, ведь это куда больше, чем заботиться только о себе.

Арнеина подала ей руку, отрешенно заметив, что холодные пальцы немного подрагивают.

— Я открыта перед тобой, — произнесла Арнеина заветные слова, позволяющее целителю применить свой дар. — Прошу, скажи мне…

— Да, госпожа. — Взгляд Джемал из темно-синего стал туманным, она прикрыла глаза и довольно долго молчала, лишь чуть покачиваясь.

Арнеина закрыла глаза следом, позволяя телу отпустить привычную защиту. Больше нет границ, нет внутренней брони — пора узнать правду, которую она и так знает.

— Вы уже знаете это, госпожа, — произнесла чужим голосом Джемал.

— Нет!

— Вы знаете это так же, как знаю сейчас я.

— Этого не может быть. Это морок. Скажи мне, это может быть чужая магия?

— Ваше величество…

— Прошу тебя, скажи мне!

— Так вы хотите правду или ложь?

Арнеина резко открыла глаза, чувствуя вскипающее желание ударить Джемал. Она никогда… никогда не испытывала сильную злость и всегда умела держать каждое свое чувство под контролем. Никогда не умела ненавидеть, но сейчас страх побежал ядом по венам.

Джемал оставалась на коленях, и в ее взгляде можно было легко прочитать упрямство, граничащее с безумием. Им обеим не нужно было говорить это вслух.

Арнеина резко выдернула свою ладонь из рук целительницы.

— Ты никому не скажешь.

— Мы все — в его власти, госпожа, — печально, но твёрдо ответила Джемал, поднимаясь на ноги. — Конечно, я ничего не скажу. Но сами знаете, это невозможно будет утаить… Если император пожелает…

— Мне просто нужно время. Я умею скрываться, но нужно, чтобы ты уехала ненадолго. Прошу тебя. Дай мне немного времени, чтобы я поняла, что делать.

— Хорошо, госпожа. Я уеду прямо сейчас, но если вам понадобится моя помощь…

— Да, я знаю, где тебя искать, — быстро ответила Арнеина, обхватив себя за локти. — Ступай. И чтобы никто больше не знал, что ты уезжаешь. Пожалуйста, сделай это как можно быстрее.

— Как прикажете, ваше величество, — со всем почтением поклонилась Джемал, дрожа от осознания, какую тайну узнала.

Арнеина замерла, не мигая глядя на огромную дворцовую площадь столицы Иввара, вид на которую открывался с третьего этажа. Захотелось резко задернуть шторы, сослаться на желание обратиться к Четырём богам и остаться в темноте и одиночестве, чтобы вернуть себе контроль над эмоциями.

Не дай бог Самуэль увидит её в таком состоянии.

Далекий позабытый страх охватывал тело всё больше: от кончиков пальцев до самого нутра, будто ледяная стужа проникала сквозь тело. Этого не должно было произойти. Никогда не должно было произойти. Много лет она не представляла, что это вообще возможно. Боги должны были дать императору править вечно. Она запретила себе думать иначе и мечтать о том, что не случится.

Но Арнеина почувствовала, что оковы тяжелых доспехов, в которые она себя заковала, начали раскалываться на части, как и её душа.

Этого не должно было случиться, но оно случилось…

И что, если именно это — настоящий голос богов?

Арнеина тряхнула головой, прогоняя яркое воспоминания разговора накануне. Нельзя допустить и мысли об этом сейчас. Только не сейчас.

— Не беспокойся, — довольно резко оборвала любопытство фрейлины она, и та послушно отступила прочь.

Давящую тишину леса разбавил обрывок разговора, который донесся издалека.

— …они готовы? — донёсся вопрос императора, который едва склонил голову к советнику, но сам продолжал смотреть вперёд.

— Да, ваше величество. Всё в порядке.

Сиркх кивнул и незаметным жестом отпустил советника.

Император не обернулся к ней, но Арнеина сама пустила кобылу вперёд, не шевельнув и пальцем — достаточно было и лёгкого магического посыла, чтобы заставить её плавно ускорить шаг.