Лекарка поневоле и 25 плохих примет (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 37

Чужие простыни, полотенца и проеденные молью одеяла я использовать отказалась. Побрезговала. Мы с девочками аккуратно сложили их в мешки и отнесли в сарай — тряпки могли пригодиться в будущем. Коврики в доме остались только такие, на которые не позарились местные хозяйки, так что я распорядилась вывесить их на забор — потом придумаю, куда их приспособить.

Спустя пару часов ударного труда в доме стало чисто и немного неуютно — ни занавесок на окнах, ни скатерти на столе, ни половичка на полу.

Но меня это устраивало.

Дров не оказалось, поэтому одна из девушек принесла немного, чтобы хватило растопить свежепрочищенную печь и приготовить ужин. Вот и пригодились прихваченные с собой горшки!

Я сердечно поблагодарила помощниц, и они разбежались по домам, ведь за окнами стремительно темнело. Сварив ореховки, щедро добавила туда мёда и села на добротную резную лавку, оглядывая новый дом.

От избы Ланы он отличался, как старая испанская вилла отличается от сочинской пристройки в частном секторе.

Полы ровные, деревянные, ладно пригнанные, из обожжённого и натёртого маслом дерева, по таким приятно ходить босыми ногами, да и выглядят они почти современно. Стены сложены из камня и местами оштукатурены, а местами видна кладка. Всё аккуратно побелено, включая глиняную печь. На контрасте с полами выглядит красиво. Потолок прочерчивают чёрные деревянные балки, делая помещение неожиданно уютным. Пожалуй, даже стильным.

Видно, что строили на века. Стены толстенные: под каждым окном по широкому подоконнику, на котором можно хоть утварь хранить, хоть лежанку устраивать. В гостиной, где окна сдвоены, подоконник используется вместо дивана — на лежащем поверх него плотно набитом матрасе можно хоть сидеть, хоть спать, а лучше всего — читать книгу, попивая медовый отвар.

Вся мебель тёмная, с отчётливо проступающим естественным узором дерева, пусть не особо изящная, зато основательная.

Хоть девочки помогли отмыть запылившиеся и местами закопчённые стены, помещение однозначно нуждалось в покраске минимум ещё в один слой — чтобы немного освежить обстановку. В остальном я была очень довольна новым домом.

Кажется, мне наконец-то повезло!

Уже потом я вспомнила, что винтовка так и осталась у старосты, но он наверняка просто забыл её отдать. Так ведь?

Примета пятнадцатая: хвалить день раньше вечера — к неудаче

Утром я проснулась от решительного стука во входную дверь со стороны медкабинета. Стука настолько громкого, что даже в спальне его было отчётливо слышно, а встревоженная киса вздыбила шёрстку и показала поломанные зубки, рыча.

К приёму гостей я была пока не готова, но их это волновало мало, они настойчиво ломились в дом, чтобы предстать пред моими заспанными очами.

Быстро одевшись, босиком вышла в медкабинет и открыла дверь.

На крыльце стоял пожилой крепкий мужик с кустистыми седыми бровями и залихватской кудрявой прядью, которая, судя по задумке, должна была прикрывать лысину, но не очень хорошо справлялась с возложенной на неё ответственной миссией, романтично трепеща на утреннем ветру.

— Ну, будем знакомы. Я сосед твой, Амезе́г. Как говорится, друзей выбираешь ты, супругу выбирает тебе отец, а сосед даётся тебе богами.

Я сразу поняла, что боги не пожадничали — одарили так одарили. Мистер Божий дар времени не терял и сразу перешёл к делу:

— Тебе чего надо? Сын мой, вон, дров натаскал, в поленницу заложил, чтоб на первое время хватило. Жёнка моя пирог тебе испекла. Луня, поднеси, — властно скомандовал он, и из-за его спины показалась круглолицая девушка лет шестнадцати, торжественно вручила мне блюдо с ароматным пирогом и спряталась обратно. — Ежели кто хоть одно плохое слово об тебе скажет — сразу ко мне иди, поняла?

— Доброго утра, — я попыталась выковырять немного дружелюбия из сонного организма. — Спасибо за пирог. И за дрова…

— Не за что. Надо тебе чего? — вдруг сурово спросил он, и я не сразу поняла, что это он так душевно предлагает помощь.

— Стены побелить, — растерянно заморгала я.

— Сейчас всё будет, — важно кивнул он. — Ты иди пока пирог ешь. И энту свою живность заодно покажи. Правда, штоль, леопард лесной?

Воинственная живность сама выглянула из-под подола и была оттуда бесцеремонно вынута и, несмотря на бурное сопротивление, осмотрена и потрогана за все части тела. В этот момент к нам подошёл дядька Мелест.

Те же лица и староста, акт второй.

— Амезег… Ясного утра. Вижу, ты уже новой лекарке покоя не даёшь.

— Хах, покоя! Девчонка осталась одна, без еды, без посуды, без дров, среди обшарпанных стен. Слава Солару, нашёлся человек неравнодушный. Но ничего, Таська, мы сейчас всё устроим.

— Не Таська, а Таисия, — строго поправила я.

В этот момент откуда ни возьмись у крыльца нарисовался парень с ведром побелки и здоровенной кистью в руках. Я действительно так и не поняла, откуда он вылез. Может, щель какая в заборе есть? Секунду назад никого не было, и вот он уже прокладывает путь в дом прямо мимо нас с Шельмой. С невозмутимой улыбкой во всё холёное креольское лицо!

Я даже моргнуть не успела, как он начал красить стену в медкабинете. Секунду спустя к нему присоединился второй парень. Братья были похожи, как два яйца от одной курицы.

Занятая этим зрелищем, я пропустила пару реплик диалога между соседом и старостой, а обстановка тем временем успела накалиться.

— Ужно без твоей помощи обойдёмся, — рявкнул дядька Мелест. — Что у меня, ведра побелки не найдётся? Как-то я без тебя справился и нашёл для села лекарку, пока ты на печи пролежни налёживал!

— Это я-то пролежни налёживал?! — взвился Амезег. — Да пока тебя не было, мы дальнюю заимку расчистили, взборонили, да под орешник подготовили. А всё потому, что никто не лез под руку с советами да наставленьями!

— Дак ежели б не мои советы, с твоей тощей задницы штаны давно спадать бы начали! — зычно гаркнул староста, а я поняла, что влипла.

Ни с Мистером Божьим даром, ни со старостой, к которому я испытывала искреннюю благодарность, ссориться было нельзя, а значит, нужно изображать Швейцарию.

— Господа, ну что вы с утра пораньше… — попыталась урезонить их.

— Погоди, Таська, не до тебя теперича, — отмахнулся сосед.

— Таисия, — снова поправила я, но этим двоим дела до меня не было никакого.

— Кто придумал в золу с навозом птичий помёт добавлять? Ты ли? — недобро сощурился староста.

— Хах! Ужно сам придумал-то! Стибрил чужую мыслишку из книжки! — насмешливо отбрил сосед.

— Дак ты б хоть одну книжку прочитал, мож, хоть какой толк от тебя для села и вышел бы!

— Некогда мне читать и на мобиле разъезжать, у меня дела поважнее есть! Если б не я, плодожорка все поля поела бы. Кто три дня и три ночи вот энтими руками её на дальнем поле давил, пока ты в городе прохлаждался? — Амезег затряс у старосты перед носом тёмными, мозолистыми ладонями.

Тот зло огрызнулся:

— Я новый участок в собственность оформлял, чтоб бюрокранты к нам потом претензиев не имели! Ежели оно так просто, то чего ж ты сам не поехал?! А! Неграмотный ты, вот и остаётся только, что гусениц по полям ловить.

Видимо, удар пришёлся ниже пояса, да ещё и нанесённый при свидетелях… Мистер Божий дар пружинисто выкинул тяжёлый кулак вперёд, но староста на удивление прытко отскочил в сторону.

— А НУ ХВАТИТ! — рявкнула я так, что аж в ушах зазвенело. — Иначе оба отсюда уйдёте с кровавым поносом!

От неожиданности, драчуны замерли и уставились на меня.

— Я Таисия, а не Таська, это во-первых. Дом ещё и снаружи в побелке нуждается, это во-вторых. Чтобы никому не было обидно, я за одолжениями буду обращаться к вам по очереди, это в-третьих. Где-то по-соседски, — кивнула я Амезегу, — где-то по-дружески, — кивнула старосте. — Вы оба для меня очень важны, и я благодарна, что дядька Мелест меня в село привёз. Теперь к делу. Господа, у вас медицинские жалобы есть? — сурово спросила я.