Локки 6. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 45

— Ты что-то уразумел? — насторожился Хеймдалль, впившись в меня требовательным взором.

У него аж глаза загорелись, как янтарные угли.

— Нет, нет, — поспешно ответил я. Слишком поспешно, чтобы он обязательно заподозрил меня во лжи. — Но мне кажется, что самые важные знания в правой части комнаты, а в левой что-то попроще. Я с левой части и начну. Исследую её. А ты берись за правую.

Бог несколько мгновений буравил меня взором, словно пытался добраться до моих мыслей, а затем повелительно сказал:

— Я начну с левой стороны комнаты, а ты возьми на себя правую. Если ты найдёшь что-то необычное, сразу неси мне. Я пойму что это.

Хеймдалль поспешно направился туда, где красовались полки с бытовыми знаниями вроде добычи еды, шитья одежды и прочей ерундой. Да, Древние тут хранили и такую информацию. И бог под мой внутренний смех пошёл именно к ней, горя желанием открыть секреты мироздания.

Я представляю, как он начнёт выть, когда поймёт, что так страстно изучал. Ну, если, конечно, поймёт. Кажется, Хеймдаллю практически ничего не ведомо о Древних и их языке. Он только делает вид, что в его разуме есть кое-какая информация об этих существах.

Да и сам Хеймдалль, видимо, не очень сообразительный и проницательный, раз купился на мой детский трюк. На самом деле в правой части комнаты были собраны самые интересные знания. К примеру, над одной из секций имелась надпись «Хаос». Вот к ней-то я и пошёл, не забывая недовольно хмуриться, будто меня гораздо больше волновала левая сторона комнаты.

Подойдя к полкам, я предсказуемо обнаружил знаки Древних, испещряющие каменные пластины. А ещё там лежали разные предметы: шары из гладкого камня, металлические пятиугольники, бронзовые чаши, простенькое зеркало в деревянной оправе. Последнее вызвало во мне узнавание. Откуда-то я точно знал, что это некий магический скайп. Ну как откуда-то… Это во мне снова проклюнулись знания Иврима.

Я осторожно взял зеркальце и украдкой глянул на Хеймдалля. Тот загребущими ручонками активно трогал ступки, пестики, ножички и прочие вещички, лежащие на полках. У него от жадности едва слюни изо рта не текли.

— Придурок, — прошептал я и перевёл взор на зеркальце, пробудив в памяти физиономию Громова-старшего.

Поверхность зеркальца мигнула, и появилась спальня Громова, окутанная мраком. Я смотрел на неё с тумбочки, приткнувшейся в углу комнаты. Видимо, на ней стояло какое-то небольшое зеркало. Вот через него и я увидел логово Громова, храпящего на кровати в обнимку с крупногрудой любовницей.

— Ладно, не буду ему мешать, — еле слышно пробормотал я и оживил в памяти образ баронессы Огневой.

Зеркальце снова мигнуло и показало мне комнату с парой свечей. Их свет падал на стол из досок и Белову с Огневой. Обе, сидя на табуретках, мрачно смотрели за окно, где можно было разглядеть краешек красной дымки, затягивающей небеса.

— И как об этом сказать Громову? — тяжело вздохнула Огнева.

— Не знаю, но нам придётся это сделать, — протянула Белова, хмуря брови.

Та-а-ак… Что опять случилось?

Глава 23

Я продолжал держать зеркальце, а то показывало комнату, где мрачно хмурились графиня и баронесса. Причём их лица были немного размыты, как и всё остальное. Качество изображения было неидеальным.

— Надо бы провайдеру пожаловаться, — иронично пробормотал я.

На самом же деле проблема, скорее всего, заключалась в том, что зеркало в комнате красоток было плохого качества или его просто покрывал тонкий слой пыли. Однако я всё равно видел их измождённые мордашки и покрытые запёкшейся кровью кожаные доспехи. Они явно совсем недавно вели бой. Может, на Брек-Ган напали хаоситы, а может, полковник Рыльский вместе со своими людьми уже захватил другой городок зверолюдов.

— Громов точно разозлится, если мы ему расскажем о Павле, — проговорила Огнева и изящным движением убрала тёмный локон, упавший на карие глаза, сверкающие на смуглом лице.

— Угу, — поддакнула блондинка и зло процедила: — Отец приказал мне очаровать Павла, чтобы потом использовать в интересах нашего рода.

— Мой сказал примерно то же самое, — пробурчала мулатка и глянула во тьму за окном.

— Ещё бы. Они сделаны из одного теста. Всех и каждого хотят использовать, чтобы увеличить влияние рода. Плетут свои сети как пауки. А я просто хочу выйти замуж по любви! — горячо проговорила Белова и закинула ногу на ногу, сидя на грубой колченогой табуретке.

Огнева никак не прокомментировала её слова. Она задумчиво потёрла подбородок крепкими пальцами и протянула:

— Я вот только одного не понимаю… Если верить слухам, выходит, что Александр — это незаконнорождённый сын чуть ли не самого императора. И старший Громов просто вырастил его. Казалось бы, он сыграл свою роль. Так почему аристократы настолько озабочены тем, чтобы заиметь какое-то влияние на Громова-старшего и его семью?

— Дорогая, ты как-то наивно рассуждаешь, — улыбнулась блондинка.

Огнева, против моих ожиданий, не стала возмущённо вскидывать голову и метать глазами молнии. Она лишь вопросительно вздёрнула чётко очерченную бровь, совсем не обидевшись на слова графини.

А та продолжила говорить:

— Пойми, многие считают, что даже если Александр Громов никогда не вернётся в лоно вырастившей его семьи, она всё равно будет занимать в его сердце какое-то существенное место. А значит, через Громовых можно будет на него влиять. Потому-то аристократы сейчас так взбудоражены. И мне думается, что, если Громовы не дураки, они поймут, что им нужно на время затаиться в каком-то безопасном месте.

— Ну, Александр не дурак. Он точно что-нибудь придумает. А нам бы надо придумать, как ему передать слова графа Рыльского-старшего. Он же просил нас устроить ему встречу с Александром. Кажется, граф решил извиниться перед ним.

— Пфф! — насмешливо фыркнула блондинка, изогнув пухлые губы в жёсткой усмешке. — Да сейчас все хотят извиниться перед Александром.

Хм, судя по всему, девушка фыркнула довольно громко, но из зеркала вылетел чуть ли не шепот. М-да, звук совсем не стерео, но зато Хеймдалль ничего не услышит. Он всё так же копошился в дальней части комнаты, будто нашёл что-то интересное. К сожалению, за его широкой спиной не было видно, что именно изучает бог.

Меня сразу же разобрало любопытство, но тут вдруг Огнева проникновенно спросила у Беловой:

— Ты всё ещё любишь Громова?

Блондинка подумала и проговорила, тяжело вздохнув:

— Не знаю. Он мне дорог, но, кажется, я начала воспринимать его как друга. Он как будто не от мира сего. Порой совершает такие поступки, которые даже меня заставляют вздрагивать. Когда я была подле него, то на многое не обращала внимания, а оказавшись вдали от Александра, сумела взглянуть на него иначе.

Громов-младший поражённо ахнул внутри меня и потребовал, чтобы я немедленно сказал Беловой нечто такое, что снова укрепит её любовь ко мне. А я ответил ему, что, во-первых, у зеркальца нет такой функции. И во-вторых, меня всё устраивает, хотя, конечно, и неприятно осознавать, что кто-то способен разлюбить такое замечательное существо, как я. Однако у меня не было планов жениться на графине или совершить какую-то похожую глупость, а потому её заявление даже обрадовало меня.

— А ты любишь его? — из-под густых ресниц посмотрела Белова на баронессу.

Та пожала плечами и сменила тему, устало помассировав виски:

— Нам уже пора спать. День был сложным. А завтра нас ждёт долгий путь. Рыльский сказал, что мы должны соединиться с другими полками, чтобы отразить атаку мощного войска хаоситов. Говорят, его ведут жрецы Сварга и благословлённые им зверолюды.

Белова что-то ответила ей, но я уже не услышал её слов из-за грохота, который прокатился по Башне. Она содрогнулась всем каменным телом, будто живое существо. С потолка посыпалась пыль, а одна из полок с шумом рухнула на пол и раскололась на несколько частей. Даже статуя Древнего упала и уставилась светящимися глазами в потолок.