Морок (СИ) - Алексеев Александр - Страница 46

Законы жизни.

Место действия: Муравский шлях севернее Белгорода.

Время действия: май 1613 года.

Крымский хан Джанибек Герей.

Донская степь. Безлюдная и безводная. Это поле многих наших побед. Мои предки, потомки великого Чингиз-хана умели здесь воевать. Мы навязывали свою волю и свой рисунок боя противнику. Если не допускали ошибок, то, как правило, побеждали любого врага.

Так было до этого времени. Но сейчас русское войско изменилось. Это не стрельцы, которые засели за телегами и рогатками. Тех было нетрудно взять осадой. Вода кончится — и всё! Новое же войско не отсиживалось, а постоянно наступало, отрезая нас от степных оазисов. И совладать с ними редко получалось. Залп полка из мушкетов в упор… и получалась горка из бьющихся в агонии людей и лошадей. Скакать через это кровавое месиво мало кто решался.

Да и настоящих нукеров осталось мало. Всех повыбивали в последние годы или отправили в Сибирь на рудники. Почти всё войско теперь — ногайские пастухи. У них есть лошадь, лук и сабля, а вот мушкет или пистоль — редкое явление. Воюют по старинке, как сотню лет назад. Но, если тогда мы побеждали, то теперь…

Хватит о грустном. Война — это не моё. Мне бы в османском султанском дворце разговаривать с учёными и поэтами. Я люблю стихи, песни, застолья. Сечи и битвы навевают на меня грусть. Зачем люди убивают друг друга? В этом природа человека? Убивать? Что за бред?

По большому счёту этот поход моему народу был не нужен. Да, в Крыму стало мало рабов. Да, русские забрали многое. Но, чтобы хорошо жить — нужно просто много работать и торговать. А это мы умеем и без рабов. Совсем необязательно ходить на Русь за ясырем. Мы привыкли, что это лёгкий способ добычи. Он был лёгким когда мы, благодаря проводникам, проходили сквозь засечную черту и устраивали облаву на русских. Добычи порой было настолько много, что оставляли только крепких мужчин и красивых девушек. Остальных убивали. Им просто не повезло родиться русскими.

В этот поход мы выступили по приказу султана. Письмо из Стамбула говорило, что нам следует по первой высокой траве нам нужно дойти до Воронежа и сжечь верфи, где русские делают корабли для реки и моря. Затем мы должны пройти вниз по Дону собирая ясырь в деревнях и станицах. К середине лета у Азова мы должны соединиться с войском султана, что возьмёт крепость в осаду. Прикрываясь пленниками, мы подойдём к стенам и возьмём город. Таков был план.

Но после недавних поражений, собрать в Крыму и Таврии хоть какое-то боеспособное войско оказалось весьма непросто. Русские и калмыки в прошлой войне катком прошлись повсюду. В годы московской Смуты нам было по силам собрать в степи пятидесятитысячное войско, с которым можно было пройтись с лихой облавой по Кальмиусской сакме, Муравскому и Изюмскому шляхам и выйти к верховьям Оки, набрав многотысячные ясырные людские стада.

Дальше можно было даже не переходить за Оку. Добыча итак всегда была неплохой. Вот так, без больших сражений, мы каждый год, зачастую вместе с переменчивыми запорожцами, приводили к морю тысячи русских рабов и рабынь, за которых получали от купцов-работорговцев звонкую монету.

Девушки, как правило, становились османскими либо европейскими наложницами, а парней отправляли гребцами на галеры, либо тоже в наложники. В Европе не возбранялось использовать оруженосцев и других слуг по ночам вместо женщин. Каждый год мы продавали таких рабов тысячами.

Э-эх!

Так было раньше, пока удачливый атаман Заруцкий не захватил Крым. Слава Всевышнему, Заруцкий мёртв, а Крым снова наш. Но вот большое войско, как я не старался, собрать не удалось. Три тысячи моих оставшихся нукеров и опытных воинов, семь тысяч степняков-ногаев, тысяча конников пана Збровского и пять тысяч запорожцев-пластунов гетмана Сагайдачного. Всего шестнадцать тысяч, половина из которых — плохо вооружённый сброд, собравшийся не на битву, а на грабёж.

Наше войско, огибая Белгород по Муравскому шляху, растянулось на два дня пути. Поэтому, переправившись вброд через речку у урочища Кулига, я решил сделать привал, чтобы пешие запорожцы гетмана Сагайдачного успели завтра к нам подтянуться.

Моя разведка донесла, что у Щёлковского леса замечены разъезды донских казаков. Может московский царь за месяц успел стянуть к Белгороду войско из под Воронежа? Ну, это вряд ли. Тогда бы он оставил Воронеж без защиты. Пойди мы не по Муравскому шляху, а по Кальмиусской сакме и Воронежу — конец.

Встали лагерем у реки, разожгли костры. И вдруг… Ночью раздался грохот пушек и частые щелчки мушкетных выстрелов. Прибывший с места стрельбы, нукер сообщил — русские наступают во тьме, сжимая кольцо. Почти все табуны попали в руки врага. Шляхтичи Збровского отступают, уже начали переправу за реку. Стрельцы и полки нового строя почти окружили наш лагерь.

Светает. Делать нечего. Нужно уходить. В таком бою легко получить пулю от своего. Нужно быть опытным воином, чтобы воевать ночью.

Уходим. Во время переправы на нас обрушились конные калмыки. Изрубили половину моей гвардии и половину шляхтичей Збровского. Хорошо, что запорожцы Сагайдачного попались на пути этих потомков Чингиз-хана. Пока эти дети шайтана рубили пластунов, мы, Слава Всевышнему, смогли оторваться от преследования.

Калмыки! Мы же с вами одной крови! Как же теперь султан без нас возьмёт Азов? Ох, чувствую не сносить мне головы!

Место действия: Балтийское море в 70 милях севернее Гданьска.

Время действия: июнь 1613 года.

Адмирал Меховой компании Рейнольд фон Бредероде.

Война объявлена. Наши Вильно и Ковно в осаде. Ещё месяц назад нам стало известно о планах наших нынешних врагов по сбору их большой эскадры в Копенгагене. Датский король после своего разгрома из наших союзников перекинулся в лагерь противника. Почти все города немецкой Ганзы тоже перешли на сторону врага. Они предоставили свой флот для перевозки из Любека в Курляндию десятитысячного испано-французского десанта. Всего в чужой эскадре было двадцать военных кораблей Испании, Франции и Дании и более шестидесяти ганзейских коггов с десантом и припасами.

Я и генерал Готард Вайс призвали власти Курляндии и Меховой компании к полной мобилизации на земле и на море. Но власть имущие в Риге не вняли нашим словам. Слишком уж им заморачивал голову не такой уж далёкий успех от разгрома нами польского и ганзейского флота. Планы по армии и флоту были урезаны вдвое.

Но Польша и Ганза на море, это не Испания, Франция или даже не Дания. Корабли океанских морских держав были больше польских, орудия мощнее, а экипажи более подготовлены к бою. Нам удалось собрать только двенадцать военных кораблей. Два фрегата и десять бригов. Десяток наших спешно собранных слабо вооружённых флейтов не имел большого опыта морских сражений в линию. Поэтому они будут пытаться сдержать орду коггов, пока мы будем разбираться с двумя десятками военных кораблей.

Как только вражеская эскадра показалась на траверзе, я, с помощью утверждённых Вайсом сигналов, приказал капитанам держать линию и дистанцию. Мы шли быстрее противника, поэтому и первыми открыли огонь, едва легли на почти параллельный курс с вражеской линией. По чуть-чуть, но мы ежеминутно сближались с неприятелем идя скрещивающимся курсом. После третьего нашего залпа начались обоюдные попадания. И мы попадали, и в нас попадали. Но у фрегатов борта толстые — не страшно, а вот бригам нужно быть поосторожнее — пара попаданий ниже ватерлинии и корабль выходит из боя, начиная набирать воду. А у нас каждый флаг на счету.