Пожертвовать всем ради нее (СИ) - Жнец Анна - Страница 5

Сидя на кровати, Алисия поспешно завернулась в одеяло.

В комнату, старательно пряча взгляд, ступила девушка, возрастом ненамного старше баронессы. На ней было черное платье, лишенное всякой пышности, белый передник, на ладонь короче юбки, и кружевной чепец, который неудачно подчеркивал круглую форму ее лица. Словно для того, чтобы выглядеть еще невзрачнее, служанка разделила свои серые, мышиного цвета волосы на прямой пробор и стянула их в старушечий пучок на затылке.

— Что тебе надо, Мэри? — поджал губы маркиз.

— Простите, милорд, — опустив голову, девица теребила передник. — К вам гость. Его милость барон Цвайн.

С рваным вздохом Алисия дернулась на постели, и поднос соскользнул с ее колен. Стоявшая на нем чаша опрокинулась. Куриный суп выплеснулся на одеяло.

— О превеликие! Девочка моя, ты не ошпарилась?

Служанка и целитель бросились к ней, засуетились, а она застыла среди мокрых тряпок каменным изваянием и только часто, шумно дышала. Комната вокруг нее вращалась — все быстрее и быстрее, и быстрее.

— Нет.

В тупом оцепенении Алисия посмотрела на свои пальцы — те крепко сжимали запястье лорда Абракса. Она не помнила, как схватила его за руку.

— Нет, пожалуйста, — девушка подняла на мужчину умоляющий взгляд. По ее лицу покатились слезы. — Прошу.

Лорд Абракс моргнул. Несколько секунд они словно вели безмолвный диалог, затем маркиз накрыл ее пальцы, судорожно вцепившиеся в него, своими бледными и холодными.

— Проводите барона в мой кабинет, — бросил он служанке. — Пусть подождет меня внутри.

Шум в ушах Алисии нарастал. За ним она не услышала ни удаляющихся шагов служанки, ни звука притворившейся двери. Ей казалось, что она тонет.

— Вы же понимаете, что я не смогу прятать вас у себя вечно? Барон Цвайн ваш опекун. Сейчас я скажу ему, что вы спите, напившись лечебных зелий, и что ваш сон будет долог и крепок. Но завтра ваш «батюшка» придет опять. А к концу недели я буду вынужден вернуть вас родителям.

— Что мне делать? — шепнула Алисия слабым голосом и отпустила его руку, оставив на коже красные отпечатки от своих пальцев. — Я не вернусь туда. Нет. Ни за что. Не вернусь. Лучше снова в лес.

— Ну зачем же в лес, моя милая? — лорд Абракс мягко заправил прядь волос ей за ухо.

Алисия поежилась от его прикосновения.

— Есть способ оставить вас здесь на законных основаниях. Если примете мое предложение, вашим опекуном будет не барон Цвайн, а я.

— Моим опекуном? Вы? — Алисия вскинула на него глаза, огромные, похожие на разлившиеся озера с зеленоватой водой. Уголки ее губ, влажные от слез, дрогнули в улыбке. Не отдавая себе в этом отчета, она снова почесала зудящую руку. — Вы хотите… хотите… меня удочерить?

Лорд Абракс поморщился.

— Милая Алисия, вам восемнадцать. Вы уже совсем взрослая девушка и созрели для замужества. Никто не даст мне вас удочерить. Но я могу взять вас в жены и защищать от всех ужасов этого жестокого, несправедливого мира как свою возлюбленную супругу. Как только вы станете моей, ваш батюшка больше не будет иметь над вами власти. Я не подпущу его к вам, обещаю, только скажите мне: «Да».

Замуж? За его сиятельство маркиза Абракса?

На несколько секунд Алисия потеряла дар речи.

Никогда она не смотрела на своего защитника и покровителя как на мужчину, не оценивала его привлекательность, не видела в нем возможного жениха. В мечтах, глупых и наивных, Алисия представляла милорда своим отцом, а не супругом. Мысль о том, чтобы лечь с ним в постель, показалась ей дикой и кощунственной, какой-то извращенно неправильной.

Но был ли у нее выбор?

Лорд Абракс терпеливо ждал ответа. Алисия украдкой разглядывала своего давнего знакомого из-под сени густых ресниц и пыталась мысленно примерить на него новую роль.

Пожалуй, достопочтенного маркиза можно было назвать красивым, но его хищная внешность скорее пугала Алисию, чем пробуждала в ней чувственные желания. Его глаза, желтые и светящиеся, как у всякого мага, казались ей жуткими. В них словно бесновалось настоящее пламя. Зрачки — воронки мрака внутри огненного вихря. Выдержать прямой взгляд этого человека не мог никто — и Алисия в том числе.

Низко опустив голову, она шепнула себе под нос:

— Можно мне… можно мне время, чтобы подумать?

— Можно, — кивнул милорд. — Но ваш отчим здесь. И полагаю, будет настойчиво требовать встречи с вами. Я, конечно, скажу ему, что вы спите, но, если барон захочет забрать вас домой, я, в своем нынешнем статусе, никак не смогу ему воспрепятствовать. У меня просто нет на это права. Кто я? Всего лишь друг вашего покойного отца. Вы целиком и полностью принадлежите барону Цвайну. Но одно ваше слово, милая моя Алисия, — и ситуация изменится. Если вы согласитесь стать моей женой прямо сейчас, я немедленно объявлю о нашей помолвке и выставлю барона за дверь. Вам больше не надо будет его бояться.

Алисия кусала губы. Рука под кружевной тканью сорочки чесалась все сильнее.

Пусть она не воспринимала маркиза Абракса как мужчину, но он всегда был добр к ней. В его лице Алисия получит заботливого супруга, который подарит ей душевное тепло и безопасность — то, в чем она всю жизнь отчаянно нуждается. К тому же предложение милорда — ее единственная возможность избавиться от отчима. И, скорее всего, единственный шанс выйти замуж.

— Он будет против, — шепнула Алисия, покраснев. — Барон Цвайн отваживает всех, кто сватается ко мне, потому что…

«…хочет оставить меня для себя», — последнюю часть фразы она произнесла внутри своей головы.

Говорить о таком вслух было стыдно. Особенно после той ночи, заставившей ее сбежать в лес.

— Дорогая моя прелестница, — жестко усмехнулся маркиз. — Уж об этом вам волноваться точно не стоит. Я не тот человек, которому можно отказать. Для меня главное — услышать ваше согласие.

— Я согласна, — выдохнула Алисия, опустив ресницы.

На каком-то глубинном уровне она чувствовала, что совершает ошибку, но отмахивалась от этого ощущения, ибо без защиты маркиза будущее виделось ей совсем уж в мрачных тонах. Ей нужен законный покровитель, иначе отчим когда-нибудь добьется своего, и даже матушка не спасет ее от позора.

Изо всех сил Алисия старалась не дрожать и не морщиться, когда обрадованный милорд принялся слюнявить ей руки. В порыве чувств он целовал ее длинные тонкие пальцы, тыльную и внутреннюю стороны изящной ладони, паутинку венок на запястье. Собираясь подняться губами выше, лорд Абракс задрал рукав ее ночной сорочки — и отпрянул с коротким вздохом.

— Что это у вас?

Алисия опустила взгляд на свое предплечье. На белой коже у сгиба локтя растеклось темное пятно, будто чернильная клякса на листе бумаги. Именно оно, это пятно, и порождало жгучий, нарастающий зуд, который не давал ей покоя во время разговора с целителем. Она думала, что зуд вызван укусом насекомого, но ее глазам открылось зрелище куда более пугающее.

— Что это? — повторила Алисия вслед за маркизом и попыталась стереть черную бляшку со своей кожи краем одеяла в надежде, что это — всего лишь засохшая грязь (она ведь ночевала в лесу и могла испачкаться), однако ее старания не увенчались успехом.

— Я уже видел нечто подобное, — лорд Абракс задумчиво повторил пальцем контуры пятна. — Похожие метки ставят ведьмы Подгорья, но в узорах этой конкретной метки угадываются эльфийские руны. Не удивлюсь, если это мерзкое ушастое отрепье вас прокляло.

— Что? Проклятье? — глаза Алисии округлились. Она взглянула на свою руку с таким ужасом, словно та была покрыта чумными язвами.

— Не волнуйтесь, моя девочка. У меня в библиотеке есть книга, в которой собрано все, что мы знаем об этом подлом народце. Я немедленно отправлюсь за ней и все выясню. Прошу вас, только не переживайте.

Алисия заторможенно кивнула и со всхлипом одернула рукав сорочки, а после и вовсе обернула руку одеялом, чтобы не видеть страшного черного знака на своей плоти.

— Скоро вернусь, — бросил лорд Абракс и скрылся в коридоре. Со скоростью штормового ветра маркиз дошел до его конца, сбежал по лестнице и оказался перед двойной дверью библиотеки. Там на верхней полке самого дальнего шкафа он отыскал тонкую книжицу в обложке из телячьей кожи. Все знания людей об эльфах уместились на ста двадцати страницах, но даже этим жалких крохам, собранным с таким огромным трудом, веры не было. Большая часть написанного могла быть выдумкой автора.