Пожертвовать всем ради нее (СИ) - Жнец Анна - Страница 24

Получив разрешение, эльф отодвинул стул и… Задвинул его обратно. Не посмел устроиться за хозяйским столом — остался на ногах, просто склонился над бумагой. Длинные светлые волосы свесились вперед, закрыв его лицо. Узкие штаны еще плотнее обтянули крепкий зад.

Алисия кашлянула в кулак. Под скрип пера она шагнула вперед, ближе к эльфу, и в зеркале трюмо перед ним разглядела тонкие линии черно-белого рисунка. С каждым движением руки художника темный абрис проступал на бумаге все яснее, но пока не складывался для Алисии во что-то определенное.

Что это? Чей-то портрет? Какая-то вещь? Украшение?

Да, это было украшение! Черной краской на белом листе раб довольно талантливо изобразил медальон на цепочке.

— Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать.

Она оторвала взгляд от наброска и… покраснела: эльф смотрел на нее ласково, нежно, откровенно любуясь. Его яркие синие глаза затянула туманная поволока, выражение лица стало мечтательным.

— Кхм, — Алисия прочистила горло.

Эльф моргнул, приходя в себя. Его поплывший взгляд вернул четкость и сосредоточился на лице баронессы.

Предложив Алисии обратиться к воображению, мужчина сделал вид, что нарисованный медальон висит у него на шее: он открывает его, достает что-то изнутри и посыпает этим лист бумаги, будто солит блюдо во время готовки.

После невольник требовательно уставился на свою зрительницу.

Та покачала головой и пожала плечами.

Эльф вздохнул и совершил те же манипуляции, только медленнее.

— Я не понимаю, — прошипела баронесса. — Ты же написал мне записку. Той ночью. А сейчас что не так?

Ее немой собеседник вздохнул во второй раз — глубоко и терпеливо.

Склонившись над столом, он быстро накарябал на пустом листе какие-то символы — эльфийские руны? — и ткнул в них пальцем. Затем повторил пантомиму с воображаемым медальоном и накрыл бумагу с непонятными знаками запиской Алисии на всеобщем, изобразив жест, который читался как «вуаля».

—Украшение — артефакт! — сообразила девушка. — С его помощью ты перевел написанное со своего языка на мой!

От радости, что догадалась, она едва не захлопала в ладоши. Ее собеседник улыбнулся до ушей и торжествующе вскинул вверх обе руки.

Алисия тихо засмеялась, словно они играли в игру и она одержала победу. На один короткий миг она ощутила с этим мужчиной что-то похожее на родство душ. Почувствовала себя облачком в золотистых лучах солнца, тополиным пухом на волне легкого ветерка. Улыбка у эльфа была такая открытая, мягкая, обаятельная, что уголки губ Алисии сами собой ползли вверх.

Но волшебство рассеялось. Краем глаза баронесса зацепила узор рабских татуировок на запястьях мужчины и вспомнила, что между ними — пропасть. Она — дворянка, чужая невеста, человек, он — невольник, осужденный без вины, тот, кого принято считать врагом.

Родство душ? С незнакомцем? Какие глупости!

— Где ты взял этот артефакт?

С красноречивым видом эльф кивнул на стену, за которой находилась спальня лорда Абракса.

В этот момент память воскресила перед внутренним взором безобразную сцену из недавнего прошлого: его сиятельство хватает раба за волосы и что-то срывает с его шеи. Не что-то — тот самый медальон.

— Он у маркиза, — шепнула Алисия своим мыслям. — Как же нам с тобой поговорить?

Ей надо было узнать про метку, про случившееся в лесу, а жестами и рисунками такое не расскажешь.

Глава 12. Алисия открывает в себе новые черты

Алисия жаждала докопаться до правды. Это было похоже на зуд, какой время от времени просыпался в ее метке, — только свербело не где-нибудь, а в мозгу. Тревожное чувство, не дающее покоя. Навязчивая идея, от которой не избавиться.

В Нортеме, столице Лореанга, где испокон веков находилась самая крупная и престижная академия магии, лавки с колдовскими приблудами росли как грибы после дождя. Алисия знала как минимум три, где можно купить книгу заклинаний или защитный амулет. Куда бы ты ни пошел — на площадь, на рынок, в храм, обязательно цеплял взглядом вывеску магазина волшебных артефактов. Один из таких втиснулся между пекарней леди Джонс и ателье, куда любила захаживать матушка — там шили роскошные вечерние наряды и нижнее белье из самых тонких кружев.

Где-нибудь в городе наверняка продается нужная Алисии вещь — медальон, как у лорда Абракса, или нечто похожее. Отпроситься за покупками не проблема. Проблема — найти деньги. Магический артефакт будет стоить дороже диадемы из золота и драгоценных камней, а у Алисии, хотя она и дочь баронессы, за душой ни гроша. Ни разу в жизни она не держала в руке даже медной монетки.

Ей вспомнилась матушка. Та частенько клянчила у супруга подарки. Алисия тоже могла бы попросить жениха сделать ей приятное, но не умела, как другие женщины, сладко улыбаться, дуть губки, хлопать ресничками в попытке получить желаемое от своего мужчины. Она была слишком проста, скромна, бесхитростна. К тому же ей претила мысль об обмане. Всякий раз думая об этом, Алисия упиралась в глухую стену из моральных принципов.

Если лорд Абракс поинтересуется, зачем ей деньги, придется солгать, а он этого не заслуживает. Его сиятельство хороший человек, пусть и жесток с рабами. Но с Алисией неизменно ласков! В детстве она тянулась к милорду, ибо он единственный смотрел на нее с добротой, единственный видел в ней личность, а не пустое место. Однако в невиновность эльфа маркиз не верил и запрещал невесте общаться с опасным преступником, коим его считал. Вести беседы с рабом она могла только за спиной будущего мужа.

Таким образом, Алисия оказалась перед сложным выбором. Врать нехорошо, но и когда человек расплачивается за чужие злодеяния, тоже плохо. Если есть шанс помочь невинно осужденному, то, возможно, ложь — благо?

Остаток дня баронесса пребывала в глубокой задумчивости. Ее аж трясло от желания расспросить эльфа о случившемся в лесу, и в конце концов она пошла на сделку со своей совестью.

К разговору с женихом Алисия тщательно подготовилась. Обдумала, что скажет. Пока Брейн водил раба в уборную, отрепетировала у зеркала выражение лица. И все равно по дороге в кабинет лорда Абракса у нее подгибались колени, тряслись руки, бледнели щеки, а сердце выпрыгивало из груди. В подземелье она спустилась вместе с эльфом, но оставила его ждать в коридоре, а сама глубоко вздохнула и вошла в лабораторию маркиза. От волнения даже забыла постучать.

Ее жених развалился за рабочим столом. В первую секунду Алисия решила, что он задремал, потому что сидел с закрытыми глазами, запрокинув голову и распахнув рот, как это иногда делают спящие. Но, услышав скрип двери, лорд Абракс дернулся, а вместе с ним дернулась и служанка у его ног. Тогда-то Алисия ее и заметила. Девица зачем-то заползла под стол. Может, убиралась там?

— Алисия? — при виде невесты маркиз вытаращил глаза и начал суетливо заправлять штаны. — Это… это не то, о чем ты подумала.

Действительно не то. Первая мысль Алисии была наивной, а правда смердела, как ночной горшок старика. Именно испуг маркиза, его бессвязные оправдания и возня с одеждой выдернули баронессу из плена иллюзий. Осознав увиденное, она пошатнулась.

Из-под стола высунулась лохматая голова в белом чепце. Подбородок служанки лоснился от слюны, губы припухли и смялись, потеряв очертания. Лицо было красным, словно там, под столом, девице было нечем дышать.

Маркиз вскочил со стула, невольно показав невесте штаны, стоящие домиком.

— Мэри просто… просто… Я обронил перо, она искала его для меня.

Глядя Алисии в глаза, Мэри, сидящая на коленях перед лордом Абраксом, ухмыльнулась и медленно, сладострастно облизала губы. Его сиятельство не видел жеста своей любовницы и продолжал оправдываться.

Алисию затошнило. Она понимала, чем ее жених занимался со служанкой, но смутно. Догадывалась, что — каким-то мерзким извращением, от которого не бывает детей. Барон Цвайн тоже не брезговал молодым мясом, но лорда Абракса Алисия считала другим, не таким грязным животным, как ее отчим. А он, оказывается, за спиной невесты пользует рты служанок. Это еще гаже, чем если бы он лез им под юбки.