Старшая ветвь (СИ) - Рудин Алекс - Страница 14

— Я хочу, чтобы вы преподавали в Императорской Магической академии, — объяснил Его Величество. — Предлагаю вам вести курс природной магии.

— Но у меня совсем нет опыта, — покраснев, ответила Гораздова.

— Опыт придет со временем, — спокойно возразил император. — Зато у вас есть сильный дар и умение ладить с людьми. Это куда важнее.

Его Величество повернулся ко мне.

— Мажордом только что прислал мне зов. Обед готов, и гости ждут только нас. Я не стану вас задерживать, Александр Васильевич. Дело, которым вы занялись, намного важнее обеда. Императорская яхта отвезет вас, куда скажете. Капитана я предупредил. Давайте отойдем, я хочу сказать вам несколько слов.

Отец провожал нас удивленным взглядом.

— Корабельный лес — это очень важно, — тихо сказал император, когда мы отошли в сторону. — Но куда больше меня интересует, что случилось с родовым даром графов Сосновских.

— Понимаю, ваше Величество, — кивнул я.

— Деревья — это настоящее леса. А магический дар — его будущее. Я хочу знать, кому достался этот дар. Узнайте для меня имя наследника магического дара Сосновских.

— Постараюсь, — ответил я.

— Хорошо, — улыбнулся император. — Если вам что-то понадобится, просто пришлите мне зов. Но имейте в виду, что официальное вмешательство возможно только в крайнем случае.

И снова императорская яхта «Заря» с шипением резала острым носом невысокую морскую волну. На этот раз я и в самом деле был на яхте один, не считая команды. Никто не мешал мне стоять у борта и смотреть на заросший лесом берег, который высокой стеной тянулся в километре от нас.

Я внимательно вглядывался в лес, а лес вглядывался в меня. На этот раз ощущение не было таким пугающим. Мы словно присматривались друг к другу, стараясь договориться. Яхта обогнула пологий мыс. Я увидел узкую желтую полоску песчаного пляжа и широкий причал. На причале высокими штабелями лежали бревна, а дальше были живописно разбросаны одноэтажные деревянные домики. Деревня ожидаемо называлась Сосновка, здесь жили работники графов Сосновских — лесорубы и грузчики.

А вот тот двухэтажный кирпичный дом — наверняка, контора управляющего.

На пляже, широко расставив ноги, стоял человек. Это был Петр Брусницын. Я заранее послал ему зов, и теперь лесничий терпеливо поджидал меня.

Яхта легла в дрейф. Матросы спустили на воду шлюпку.

Я неуклюже слез в нее по узкой веревочной лестнице, устроился на носу, и в голове мелькнула запоздалая мысль — как же я буду выбираться отсюда? Впрочем, ничего сложного. Пошлю зов кому-нибудь из своих знакомых, и меня заберут на мобиле. Весла мерно опускались в воду, берег медленно приближался. Вот шлюпка ткнулась носом в песок, и матросы подняли весла. С широких лопастей капала вода. Я вышел на пляж и пожал Брусницыну руку.

— Добрый день!

— С приездом, ваше сиятельство! — застенчиво улыбнулся Брусницын.

Глава 7

— Как я рад, что вы приехали! — повторил Брусницын.

Услышав эти слова, я удивленно хмыкнул. Радость лесничего показалась мне слишком сильной, ведь мы с ним были едва знакомы.

Я махнул рукой матросам, показывая, что они могут отчаливать. Матросы столкнули шлюпку на воду и отплыли по направлению к яхте.

А я повернулся к Брусницыну и прямо спросил:

— А почему вы рады?

— Господин Люцерн посоветовал мне обратиться к вам, — простодушно улыбнулся лесничий. — Сказал, что если кто и разберется в этом деле, так только вы.

— В каком деле? — уточнил я. — Расскажите.

— Наш старый граф десять дней как умер, — сказал Брусницын. — И завещал лес и свой родовой дар какому-то чужому человеку. Говорят, ни с того, ни с сего.

— А как это касается вас? — спросил я.

— Так как же, ваше сиятельство? — развел руками Брусницын. — Мы в этом лесу всю жизнь живем, магию охраняем. А тут чужой человек родовую магию получил. Неправильно это, не должно такого быть. Беда может случиться.

— Какая беда? — нахмурился я.

— Лес погибнет, — просто сказал Брусницын. — Тогда и нам не жить.

— А вы не преувеличиваете? — поинтересовался я.

Брусницын растерянно захлопал глазами.

— Я не обманываю, ваше сиятельство. Вы разве сами не чувствуете?

Он повел рукой, показывая на лес, который окружил деревню. И в самом деле напряженный и внимательный взгляд Сосновского леса ощущался здесь особенно остро.

— А что вы знаете о завещании графа? — спросил я Брусницына.

— Да то же, что и все, — ответил лесничий. — Умер граф и оставил лес чужому человеку. Никому ничего не сказал, родного сына обманул.

Брусницын умоляюще посмотрел на меня.

— Помогите, ваше сиятельство. Господин Люцерн сказал, что вы можете все узнать.

— А почему вы ничего не сказали мне в городе? — спросил я, внимательно глядя на Брусницына. — Почему ждали, когда я приеду?

— Постеснялся, ваше сиятельство, — покраснел Брусницын. — Да и господин Люцерн обещал с вами поговорить. Я на него понадеялся и вижу, что не зря. Вы ведь приехали?

— Приехал, — согласился я.

Выходит, лесничий не просто так пригласил меня погостить в Сосновском лесу. Впрочем, это ничего не меняло. Наоборот, его просьба играла мне на руку. Теперь Брусницын с радостью согласится помочь мне в расследовании. Но то, как складывались обстоятельства, немного настораживало меня. Очень уж удачно все сходилось. Впрочем, проверить искренность Брусницына было несложно. Я послал зов садовнику Люцерну.

— Добрый день, господин Люцерн.

— Здравствуйте, Александр Васильевич, — сразу же откликнулся садовник. — Я чувствую, что вы уже в Сосновском лесу?

— Да, — ответил я.

— Я хотел с вами поговорить, но не успел, — объяснил Люцерн. — Вы сможете помочь лесничему?

— А что вы о нем знаете? — вместо ответа спросил я.

— Он хороший человек, — твердо сказал садовник.

Садовник Люцерн был магическим существом, а магические существа редко ошибаются в своих оценках.

— Хорошо, я постараюсь помочь лесничему, — сказал я.

— Благодарю вас, Александр Васильевич, — ответил Люцерн.

По его тону я догадался, что садовник улыбается.

Думаю, Брусницын понял, что я говорю с садовником Люцерном. Глядя на меня, лесничий терпеливо ждал моего ответа. Краем глаза я видел, что шлюпка, которая привезла меня в деревню, уже причалила к яхте. На «Заре» поднимали паруса. Яхта медленно разворачивалась, собираясь вернуться в Петергоф.

— Хорошо, я помогу вам, господин Брусницын, — сказал я, — но и вы должны мне помочь. Я ничего не знаю про Сосновский лес и про людей, которые здесь живут. Так что вы расскажете мне все, что меня интересует.

— Конечно, ваше сиятельство, — обрадовался лесничий. — Спасибо вам.

— Меня зовут Александр Васильевич, — улыбнулся я. — Давайте начнем с деревни. Расскажите мне, что за люди здесь живут?

— Обычные люди, — пожал плечами Брусницын, — графские работники.

— А чем они занимаются? — уточнил я.

— Валят лес, — объяснил мне лесничий, — вяжут его в плоты. Потом приходит буксир и увозит лес заказчикам.

— Я слышал, что в корабельном лесу не каждое дерево можно рубить? — сказал я.

— Так и есть, Александр Васильевич, — кивнул лесничий.

— И кто это решает? — поинтересовался я.

— Мы, лесники.

— Вы тоже живете в этой деревне?

— Нет, — ответил Брусницын. — Я живу в лесу. В деревне мне неуютно. Людей много, деревьев мало.

Мы неторопливо шли по единственной деревенской улице, которая тянулась вдоль берега залива. У меня возникло ощущение, что деревня будто зажата между лесом и морем. Между домами здесь и там высились одинокие сосны. Они как будто присматривали за людьми. Здесь легко и с удовольствием дышалось; воздух пах морем и сосновыми иглами.