У каждого Темного Лорда... (СИ) - Филатова Анна "Мышилла" - Страница 41

— Я понял, сэр. Но все равно жаль, что так. Мне бы хотелось что-нибудь сделать для вас, если уж я не удосужился ничего сделать, пока вы были живы.

— Вы убили Темного Лорда, этого вполне достаточно, — отмахивается Снейп. — Ну, и если бы Вы наконец-то оставили меня в покое, тоже было бы неплохо.

Я понимаю, что меня радует, что Снейп наконец-то перестал быть снисходительно-благодушным и снова желает куда-нибудь меня послать. Так гораздо спокойнее, в самом деле. Я встаю и совсем уже было собираюсь откланяться, когда вдруг соображаю:

— Так получается, Вы с самого начала знали, что дело в Дарах Смерти? И что именно из-за них я опять не умер? Знали и молчали?!

— У мертвых свои возможности, но и свои ограничения, мистер Поттер. Я вам сразу же сказал, что мог, постарался обратить ваше внимание на могущество артефактов, а дальше Вы должны были уже сами. И Вы как-то справились, хотя я не очень понимаю, как.

— Малфой помог, — неохотно признаю я. — Видимо, у него хорошая библиотека.

— Драко? — удивляется профессор. — Но как у вас получилось организовать его освобождение, если Вы сами-то все еще вне закона? Вы же еще не организовали переворот… постойте, не объясняйте. Я сам догадаюсь. Вы устроили побег из Азкабана, верно?

— Ну да. Вы же сами сказали, что нужно освободить Малфоя…

Снейп хватается за голову, буквально. По-моему, я никогда не видел у него подобных непосредственных жестов.

— Мерлин Великий, Милостивый и Всемогущий! Чтобы я еще когда-нибудь что-нибудь поручил гриффиндорцу! Разумеется, я хотел бы, чтобы Драко Малфой вышел из Азкабана, но я имел в виду: тогда, когда у вас будет официальная возможность это сделать, законными методами! Сейчас даже и не знаю, не повредили ли Вы ему и себе этим бессмысленным геройством. Драко Малфой — и побег из Азкабана, подумать только!

Да уж. Воистину, гриффиндорец слизеринца не разумеет. И наоборот, наверное, тоже. Нет, ну нормально? Я тут из кожи вон лез, Хорька спасал, для Снейпа старался, между прочим, а теперь мне еще и оправдываться за это надо! И что тут, интересно, можно сказать в оправдание?

— Профессор, из Азкабана так и не убрали дементоров.

— В самом деле? Тогда, возможно, поторопиться действительно стоило. Старшим Малфоям проще, у них Окклюменция хорошо поставлена. А у Драко еще не настолько. И все же… нет, Поттер, все-таки никогда не пойму, как Вас заносит во все эти приключения. Ужасно… ну, зато вы везучий. Прощайте, мистер Поттер, надеюсь, что если не навсегда, то очень надолго.

— Прощайте, профессор. Только как мне отсюда выбраться?

— Попробуйте выйти через дверь.

И я выхожу через дверь. Открываю глаза, закрываю их снова и сплю до самого утра — без всяких загробных снов.

А утро для меня начинается с подслушивания. Это уже становится доброй традицией, я постоянно кого-то подслушиваю! В этот раз, например, спокойно шел на кухню, выпить кофе и позавтракать, услышал голос Малфоя, остановился на секунду, решая, хочу ли я лицезреть его рожу с утра пораньше, да так и остался стоять и слушать.

— И чего вы так носитесь со своим Поттером, я не могу понять? Да, он везучий, но кроме этого-то какие у него достоинства? Гонора много, нервов, крику, идиотизма, вот и весь ваш герой. Вот скажи мне, Уизли, что хорошего в Поттере?

— С ним не скучно, — отвечает Джинни, и я слышу, как она улыбается.

— И все? Больше тебе сказать нечего? Ты же вроде как в него влюблена, я не перепутал?

— Не перепутал. Ну и что?

— Ну для влюбленной ты как-то очень сдержанно о нем говоришь. Это, знаешь ли, довольно подозрительно.

— А ты хотел ведро розовых соплей, что ли? — фыркает Джинни. — Ну извини, ничем не могу помочь. За этим — к фанаткам Гарри, у нас вон отдельная кучка писем на шкафу лежит, видишь? Можешь почитать, там доступно написано, чем он хорош. А я лучше все это скажу ему лично.

— Понятно. То есть ты действительно просто отхватила себе героя, по расчету, и теперь морочишь ему голову, — насмешливо тянет Малфой.

— Малфой, Малфой, — вздыхает Джинни. — Мальчик со здоровенным кривым зеркалом в глазу. Тяжело тебе живется, да? Кругом циничные расчетливые твари вроде меня, нищеброды Уизли, наглые грязнокровки, рвущиеся занять твое место, идиоты вроде Гарри Поттера… и среди всего этого стоишь ты, весь такой красивый, в цветах Слизерина, и страшно страдаешь от человеческого несовершенства, да?

— Ну, знаешь, Уизли… что ж ты тогда со мной разговариваешь, если думаешь, что я кругом не прав?

— А мне за тебя Луна поручилась. Сказала, ты еще не совсем потерян для общества.

— И какая разница, что обо мне сказала эта…

— О! Точно! И ненормальные еще кругом, да? Бедненький Малфой. Ты бы глаза-то разул при случае, столько нового узнал бы!

— Ладно, к драклам эту тему, я все равно не понимаю, что ты мне хочешь сказать. Но признай, ты хорошо устроилась. Влюбиться в героя — это беспроигрышный ход, преклоняюсь просто. Легко, приятно и прибыльно.

Джинни издает некий звук, в котором я не без труда узнаю смешок.

— Думать, что любить героя легко и приятно, может только полная дура. И не смотри на меня так, Малфой, я знаю, о чем говорю, сама такой была аж до школы. И даже, наверное, первые два курса, хотя тогда я уже начала сомневаться.

— Что ж так? Чем тебе герой не угодил?

— Он меня спас от Василиска.

— От кого?!

— А, ты же в Азкабане газеты не читал. Вся Магическая Британия ныне знает эту историю во всех или почти всех подробностях. Василиск — это такая большая змея. От его взгляда все каменеет. А еще у Василиска есть яд. Кстати, странно, что ты не знаешь, твой отец к той истории тоже руку приложил. Вот не надо сейчас так оскорблено вскидываться, я не обвинениями бросаюсь, а просто рассказываю, как было дело.

— И Поттер спас тебя от Василиска?!

— К слову о том, чем он хорош, да? Ты много знаешь мальчиков двенадцати лет, которые полезли бы вытаскивать какую-то малявку аж из Тайной Комнаты?

— Ну так я и говорю — идиотизм. Этого у него через край. Итак, Поттер тебя спас. И что плохо в этой истории? По-моему, для полной идиотки это вполне прекрасная ситуация. Практически как в сказках.

— Ты прав. Только я оказалась не совсем полной идиоткой. И до меня дошло, что любить героя очень хлопотно. Он будет постоянно кого-то спасать, с ним что-то будет приключаться, его могут ранить и даже убить, а я все это время буду переживать за него, и далеко не всегда смогу быть рядом. И? Чего хорошего?

— Чего ж ты тогда не бросила это дело, раз тебе это не нравится?

— Понимаешь какое дело… героя я любить перестала, потому что дурное это занятие, как я и говорила. А вот Гарри Поттера так и не разлюбила. Пришлось учиться снова получать удовольствие от того, что он такой герой и с ним вечно что-то происходит. Получается, конечно, с переменным успехом, но все-таки получается.

— Уизли, ты меня вконец запутала, — вздыхает Малфой.

— Это ничего, главное, что сама не запуталась, — отвечает Джинни. Какое-то время они молчат, и я выбираю этот момент, чтобы все-таки зайти на кухню. Переступив зачарованный порог, я чувствую запах кофе. Джинни радуется:

— Доброе утро, Гарри! Наконец-то я поняла, для кого кофе варю. А то стою поставила зачем-то, стою и гадаю: неужели придется самой пить?

— Доброе утро. Ну, самой все пить не обязательно, но компанию составишь?

— Пожалуй, — кивает Джинни и достает из шкафа вторую чашку.

— А я пойду в библиотеку, пожалуй, — объявляет Малфой. — Подозреваю, в этом доме это единственное место, где можно остаться в одиночестве.

— Угу, если сильно повезет, — улыбается Джинни. — А если не повезет, там окопался наш местный Рейвенкло и Сьюзан Боунс. И, возможно, Гермиона, если она не в лаборатории.

— Обрадовала, — кривится Малфой, но все-таки уходит.

Джинни наливает нам кофе, садится напротив меня, внимательно осматривает и ехидно ухмыляется:

— Подслушивал, небось?

— Было дело. А как ты узнала?