(Не) Приличный путь героя. Том 6 (СИ) - "Kimiko" - Страница 14

Но это стоило мне слишком дорого. Я получил столько ранений, что когда наконец скрылся в лесу, я шёл лишь на адреналине. За мной тянулась кровавая дорожка, благо, падающий снег тут же всё за мной заметал. Было больно и… очень холодно. Я делал каждый шаг с таким усилием, что, казалось, он последний. В один момент так и стало, я просто упал под деревом, прислоняясь к ледяному столбу и наконец отпуская Коичи.

Он был напуган, смотрел на меня широко распахнутыми глазами и, кажется, собирался плакать. Меня всего мутило, голова кружилась, а хуже всего — лужа крови всё увеличивалась. Пытаясь собраться с силами, я набрал в грудь побольше воздуха. Нужно собраться, нужно собраться!

Ещё и волосы лезли в глаза, мокрые и наверняка липкие от крови. Правой рукой я попытался их убрать, не понимая, почему не получилось.

Лишь опустив глаза на руку, я понял, что у меня больше нет моего клинка. Что уж там, нет и кисти, которая его держала. И открытой раны хлестала кровь, превращая снег в талую алую кашу.

— Си-си, ты как⁈ — закричал Коичи, но как-то очень тихо и далеко.

— Я… нормально… — выдохнул я, теряя остатки сознания и заваливаясь набок.

Проснулся я, лёжа на листьях, ветках и укрытый странно пахнущим одеялом. С двух сторон меня грели тёплые тела, а в голове лежала лисица, заботливо накрыв меня хвостом. С неба привычно сыпался снег, оседая мне на лицо и заставляя жмуриться.

— Фыр? — заметила моё пробуждение Снежинка, тыкаясь в лоб мокрым носом. — Фыр! Фыр!

— Не верещи ты, безобразная лисица! — рыкнула Сэцуко, прижимаясь ко мне посильнее. — Привлечёшь каких зверей.

— Не ругай её, — хрипло сказал я, моргая из-за снега на ресницах. — Пусть порадуется немного…

— Си-си! — Сэцуко рывком села, нависая надо мной. — Ты живой!

— Конечно, я живой, — я попытался сесть, едва не задавив спавшего до этого Коичи. — Где мы?

— Недалеко от деревни, — пояснила служанка, повернув голову в сторону, откуда тянуло дымом. — Самураи ушли ещё вчера вечером, но мы пока не возвращались туда. Вдруг кто остался и караулит. Хотя звуков никаких не слышно уже давно.

Нужно будет проверить, — я хотел коснуться раскалывающейся головы, но ладонь не легла привычно на лоб. Воспоминания об отрубленной кисти тут же ударило молотком по памяти. — Чёрт…

— Ты потерял много крови, — с сожалением протянула Сэцуко, прислоняясь ко мне и глядя на замотанную в бинты культю. — Мне очень жаль, правда. Но края раны ровные, когда мы нашли тебя, там уже не было кровотечения. Лиса твоя не давала ничем помазать или прижечь. Кусалась, зараза.

— Она Ёкай, Сэцуко, — только проговорил я, не отрывая глаз от кисти. Да, бинты действительно были чистыми. — Как вы смогли меня найти?

— Лиса вынюхала. Рвалась обратно, пищала всё, — вздохнула служанка, поджимая под себя ноги. — Да и Коичи ужасно кричал, пришлось зажимать ему рот рукой, чтобы успокоился. Хорошо, что вас, самураи, первыми не нашли. Просто кошмар… От деревни там наверняка ничего не осталось…

— Позже сходим и посмотрим, — покачал я головой, запуская оставшуюся руку в тёплый лисий мех. — Удачно их, конечно, Кен привёл к нам. Встречали ещё кого из деревенских?

— Такую видели с небольшой группой, — тихо проговорил Коичи, отвернувшись и не глядя на меня. — Мы просили, чтобы они помогли сделать носилки и забрать тебя, но…

— Они хотели, чтобы я тут и умер, — понимающе качнул головой я. — Не переживай, нам с ними было не по пути.

— И? — спустя паузу спросила Сэцуко. Она сидела вся на иголках, видимо, ожидая, что я сам начну этот разговор. — Какие у нас планы дальше? Что будем делать?

— Вернёмся в деревню и соберём там всё, что уцелело. Дорога не ближняя, понадобится любое оружие, любая провизия и одежда, — я уже примерно знал, куда пойду, ведь в чатах не было ни единого сообщения. — А потом подадимся в город. Там уже разберёмся. Сейчас главное выжить во всём этом ужасе. Уверен, Такуя и остальные придерживаются этой системы.

Возражений не последовало. Мы ещё какое-то время просто сидели, пока я приходил в себя. Правда, долго это продолжаться не могло, ведь становилось всё холоднее. Нужно было начинать шевелиться, несмотря на голод, слабость и страх. Благо, когда мы решили выходить, Сэцуко протянула мне немного вяленого мяса, видимо, оно было в собранной ею сумке. Это не только подняло мне боевой дух, но и помогло взять себя в руки.

А это точно было необходимо, учитывая, что мне предстояло увидеть нашу уютную деревню в том виде, в котором её бросили самураи. И ничего благородного или жертвенного в ней не осталось. Только боль, смрад, агония и унижение. И это я подумал, ещё не видя происходящее вблизи. Только видневшиеся из-за деревьев горелые домики, остатки забора и сажа, которую даже снег был не в силах скрыть.

Как дурак я стоял и пялился на деревню, словно это действительно был мой дом. Думаю, в этот момент я чувствовал себя не Львом, а Си-си. Я был ниндзя, а самураи отняли у меня дом, с детства знакомых людей и безопасность. Сэцуко неуверенно пошла первой, из-за чего я снова двинулся вперёд, опередив её и велев идти позади. Переступив развалившийся забор, я снова замер с занесённой ногой.

Всё было ещё хуже, чем я мог представить.

Самураи не убрали тела, даже своих не забрали с поля боя. Там даже всё ещё виднелись те, кого я лично убил. Уверен, если хорошо поискать, я вполне мог найти и руку, и клинок, потерянные в битве. Правда, желания особого не было. Меня просто шокировало увиденное. Армия фактически сровняла нашу деревню с землёй, но оставила жуткие послания, запечатлившиеся у меня в памяти.

Сэцуко позади рывком закрыла Коичи глаза, и я прекрасно её понимал. Тело Кена виднелось вперёд. Оно было далеко, практически в самом центре образовавшейся равнины, но… увидеть его было совсем не трудно. Оно возвышалось на сооружённом постаменте, буквально распятое. Не подобно религиозному распятию, нет. Так самураи оставили выжившим ниндзя послание.

Только зачем? Кто мог бы его прочесть, учитывая, что я едва не умер, а Такуя и беглецы плевали на деревню? Я не знал, где ведающий Рю, где та старушка, но не представлял, как они стоят и смотрят на нашего друга, обезображенного и увековеченного перед воронами и Ёкаями. Мы прошли ближе к телу, медленно, осторожно и с опаской. Живых никого не встретили, из-за этого особенно жутко было стоять перед Кеном.

— Смотри, у него что-то в руке, — охнула Сэцуко, но не решилась подойти ближе.

Я прекрасно её понимал, сам игнорируя призывы тела к побегу. Вместо того, чтобы сверкать пятками, я направился ближе к Кену, касаясь ледяных окровавленных пальцев и пытаясь их разжать. Не без труда я достал свёрнутую бумагу, но самостоятельно даже не смог развернуть. Мне помогла Сэцуко, но это написанное не изменило. Там писали, что о делах Кена узнали. Он убил очень уважаемого человека, и простить это нам не смогут.

Они, мол, взяли кровь за кровь, но так как все мы не стоим того идиота, которого убил Кен, самураи уничтожили деревню. Безжалостно убив стариков, детей, женщин. Всех тех, кто не успел покинуть деревню или даже не знал, что это нужно сделать. И их тела я мог наблюдать прямо сейчас, комкая письмо левой рукой. Лишённый дома, бесцельный, больной калека. Такого Маша меня к себе не звала.

Подняв глаза на небо, я застал момент, когда цифра сменилась на 799. Где-то умер ещё один игрок. Но пока что это не я. Не я…

— Люди дайме не подписались, — сказал я, выбросив бумагу в снег. — Придётся нам самим их отыскать и заставить ответить за содеянное.

— Нет, ты что! — Сэцуко, казалось, испугалась моего желания мести сильнее, чем самого пожара и самураев. — Тебя же убьют, как только узнают, что ты ниндзя! Никто не станет судить, правильно ли поступили самураи! Им по долгу службы нужно уничтожать оставшиеся деревни, а ты хочешь влезть в это?

— Нет, Сэцуко, я не хочу влезать в это, — твердо сказал я, медленно повернув голову к служанке. — Я не чиновник, я не самурай, я даже не простой житель. Я ниндзя. Скрытность — вот моя ведущая особенность. Я буду невидимой тенью, что накроет всех игроков, стоящих за «местью». Они решили, что играть нужно грязно? Кому, как не мне, вступить в эту игру?