Ментальная кухня 3 (СИ) - Злобин Максим - Страница 28

— Итак, на чём мы остановились?

Даже за период столь короткого знакомства, я уже понял, что Буревая та ещё оторва, — взять хотя бы её поведение во время волейбольного матча, — но тут даже она потерялась окончательно и бесповоротно. Сидела, хлопала своими карими глазищами, и до сих пор не находила что сказать. Переваривала. И кипишь на берегу, и мой внешний вид, и вообще… всё.

— Кхм-кхм. Мясо, — наконец сбила с себя оторопь Буревая. — Оно остыло. Я уж было подумала, что ты меня кинул, ноо-о-о… Слушай, а ты всегда так на первом свидании развлекаешься?

Ай ты ж моя умница! Чувство юмора явно что на месте. Ту-у-у-ууу! — в тот же самый момент загудел теплоход и «Ржевского» дёрнуло в сторону.

— Василий, а куда мы плывём?

— Туда, — ответил я, махнув в неопределённую сторону и начислил себе второй бокал.

— Понятно…

Глава 13

— Выходим в Учинское водохранилище через несколько минут, — сказала Катя Буревая, разглядывая карты. — Решай, Вась, потом поздно будет…

Итак…

Совет племени мы держали в зале-ресторане, потому что тут хотя бы было на что сесть. Голый Гио в одеяле, Агафоныч, Мишаня, мадам Сидельцева со своими израненными парнями, Байболотовы, Катя и я. Ох и набилось же на «Ржевского» народищу!

Это ещё не считая баб Зою и семейство Кудыбечь, которых пока что отстранили от «решения вопросиков». И вот кому сейчас хорошо. Мишкины пацаны от внезапной речной прогулки впали в неописуемый детский восторг, — носились по палубе, лазали по пустым каютам, иногда с разрешения Еремея Львовича гудели в гудок и устраивали матросам блиц-опросы на самые неожиданные темы. Настя, как и полагается матери, за ними следила, а баб Зоя…

От внезапного стресса, её психика врубила защитные механизмы. Ну… во всяком случае мне так показалось.

Во-первых, она как будто бы впала в детство и присоединилась к мальчишкам в их играх. Пускай немного не по размеру для детской головы, но шлем космодеса теперь гулял по рукам, — от Ярика к Ростику, от Ростика к Владику и так далее.

Ну а во-вторых, под впечатлением от этой троицы Зоя Афанасьевна возжелала от меня продолжения рода. Причём срочно.

— Вася! — тормознула она меня, перегородив лестничный пролёт. — А ну-ка стой! Тебе сколько лет⁈

— Девятнадцать, бабуль…

— Ну!

— Что «ну»?

— То «ну»! — сощурилась Зоя Афанасьевна. — Я надеюсь, ты не собираешься впасть в ересь чадородия, м-м-м? Ветви нашего рода не должны засохнуть в безмолвной пустоте! Ты просто обязан даровать мне потомков, чтобы душа моя не сгинула в утробе Хаоса!

— Бабуль, мне кажется, момент неподходящий…

Но бабушка уже окончательно вошла в образ. Один сжатый кулак прижала к груди, другой воздела к небу.

— Правнуки! — прокричала она. — Воины света и правды, коих я взращу в страхе пред бесчестьем и любви к моим пирожкам! Не лишай меня священного права нянчить новобранцев для Вечной Войны, Василий! Слышишь⁈ И ты!

— Я? — крякнула Катя Буревая, всё это время стоявшая у меня за спиной.

— Образумь Василия и приступай к зачатию!

— Ой…

— Немедля!

От такого натиска Катя явно потерялась. Но учитывая её многолетнюю нежную заботу о Еремее Львовиче, спорить со старшими она не привыкла. Поэтому кареглазка не нашла ничего умнее, чем ляпнуть:

— Хорошо, — затем густо покраснела и бочком прошла мимо баб Зои наверх.

Не… ну… чо? Забились, получается?

Я, признаться, похохотал. Не так, чтобы прям в голос орать, но эта щепотка сумбура хоть немного разрядила обстановку. Нервишки после приключений у горящего «Дворика» у меня были натянуты дальше некуда. К тому, что всё в моём житье-бытье постоянно становится с ног на голову и обратно я уже привык, но нынешний «вот-это-поворот» выбивался из ряда вон. Слишком уж он был экстремальным.

Но к делу!

Расклад следующий: Сидельцев новый областной папочка… или как там это правильно у них называется? На что он способен — пока неясно. Кто у него в союзниках, а кто во врагах — тоже непонятно, но игнорировать такую угрозу всё равно нельзя. Мало того что мы подрезали у него серьёзную сумму денег, так тут ещё и личных мотивов примешалось более чем достаточно.

Гио понятно почему нужно убить: всему виной шаловливый грузинский… м-м-м… назовём это «нрав». Риту нужно грохнуть по той причине, — тут вообще не обсуждается. Меня же предстоит убить в благодарность Марине Марковне Орловой — таков был уговор. А вот Мишу можно было бы не убивать, если бы он согласился расстаться с ножом, но… явно не выйдет. Бородатый всю жизнь мечтал о встрече с Фурфурией или кем-то из её племени. Семья сейчас вместе с ним, так что надавить не получится.

Итог: мы в жопе!

Сидельцев отморозок. Отморозков просчитать нельзя, от них можно только избавиться, по прошлой жизни знаю точно — все рассуждения на эту тему считаю пустым. Но силёнок у нас для конфронтации не то, что маловато, их вообще нет. Мы же, блин, не боевое подразделение. Мы рестораторы.

После последнего разговора с Волконским, обращаться к нему желания нет никакого. Разочаровал. Когда человек сводит опальных принцев с Императорами, вывод о величине его фигуры напрашивается сам собой. И если этот же человек отказывается надрать жопу какой-то дворовой шпане, это значит, что он просто не хочет. Недосуг ему. Впадлу, некогда или просто лениво. В рамках своей жизни вертел Волконский и пляж, и меня, и мои проблемы. Задротским языком выражаясь, я для него непись из побочного, вообще необязательного к прохождению квеста. И думать иначе — наивняк как он есть.

Понять-то князя можно. Вот только не хочется; мне это вообще зачем? Для душевного спокойствия? Кармического, типа, равновесия? Да ну нахрен.

Единственное, что можно сделать — попросить князя усилить охрану Безобразова; возможно даже за часть моей доли от клуба. Единственный позитивный момент этой истории заключается в том, что Орлова продешевила и не условилась насчёт Геннадия Витальевича. А ведь могла бы. Но теперь этот поезд ушёл, и Сидельцев не будет аки джинн исполнять все её желания. Думаю, он с ней вообще общаться не станет; точек соприкосновения нет. А ежели вдова станет излишне назойливой, так себе же на беду…

Так…

Так-так-так…

Сложно! Надо копать, узнавать, общаться, решать. Но чу-у-у-у-уть позже. Сейчас на повестке дня пустой теплоход, отсутствие припасов как таковых и выход в Учинское водохранилище.

— Маргарита Витальевна, какова вероятность того, что нас сейчас преследуют?

— Процентов сто.

— Ага. Понятно. Кать, тогда давай немного поподробней, — попросил я. — Подумай. Представь, что по берегу за нами гонятся лихие люди… а это, на минуточку, так и есть. Речной путь, насколько я понимаю, не подразумевает развилок, и высчитать траекторию нашего движения легче лёгкого. Итак, какие опции нам вообще доступны?

— Хорошо, — штурман Буревая принялась водить пальчиком по карте. — Вариант первый: через полчаса-час остановиться в Пушкино и пополнить запасы там…

— Напоминаю, — перебила Рита. — Пушкино всё ещё в Московской области и это большой риск.

— Да, — согласилась Катя. — К тому же, швартоваться придётся на краю города. Зайти вглубь по реке на теплоходе невозможно, потому что мы в этой говноречке попросту застрянем.

— То есть это нелогичный и опасный поступок? — подвёл я итог. — Правильно?

— Правильно.

— А это может быть очень даже хорошо. Возможно, Сидельцев ждёт от нас излишней осторожности и не рассчитывает, что мы так оборзеем. Так что не отбрасываем вариант. Дальше?

— Дальше у нас путь один, сворачивать негде и некуда. Шесть часов до Дубны с учётом шлюзования…

Шлюзы! Ядрить его мать! Это же настоящая находка для Сидельцева. Полчаса-час в бетонной коробке без возможности сдвинуться с места. Хочешь на абордаж бери, а хочешь пульни чем-нибудь крупнокалиберным и жди, пока мы сами всплывём. С другой стороны, это уже прямой теракт в отношении Империи, и ответка со стороны гвардии Его Величества должна быть жёсткой. Тут даже Сидельцев дважды подумает, прежде чем делать. А может нет. А может да. А может — это всё слова.