Время героев - Рой Олег - Страница 6

– Все, шабаш, перекур, – сказал он, вынимая из замызганной разгрузки, висевшей сбоку на сиденье, – на чем она там держалась, было непонятно, – мятую пачку сигарет. – Закуришь, бача?

– Бросил, – покачал головой Александр. – В девяносто шестом еще.

– Я тоже бросал, – сказал Димка, подкуривая. – А потом опять закурил. Тут, глядь, по-другому не получается. Синька и прочая головоломка у наших не приветствуется, да я и сам не дурак, чтобы в такое кидаться, а курево хоть и вредное, но нервы хоть как-то успокаивает…

– Ну че, штатские, – раздался голос с дороги. – Штаны сухие? Как поездка?

– Бывало и похуже, – ответил Димка подошедшему пареньку в странной форме. – А ты чьих будешь, молодой да борзый?

– «Пятнашка», – ответил парень, показывая рукой на шеврон. – Не видишь, что ли?

– Из кабины не видать, – ответил Димка. – Сейчас вылезу – рассмотрю. А за «птичку» спасибо, ловко вы ее.

– Такая работа, – пожал плечами боец. Димка и Александр тем временем выбрались из машины. – Куда это вы одни ломанулись?

– До Бахмута, как будто тут еще куда-то можно, – ответил Димка, осматривая грузовик и временами довольно цокая, – не, ну ты глянь, лейтенант, по нам бандеровская «Мста» отработала, а лошадке хоть бы что. За стекло молчим, вообще блажь было его ставить.

– Так, видать, водитель хороший, – подмигнул лейтенант; тем временем из импровизированной ЗСУ показались и другие бойцы. – Я видел, как вы на дороге крутились. Один раз аж сердце зашло, когда по вам, как мне показалось, прилетело…

– Не долетело, – поправил его Димка. – Чуть-чуть укроп не дотянулся.

– Вот что, – сказал лейтенант. – Там наша колонна впереди. Мы сейчас за ней, а вы к нам в хвост пристраивайтесь, доведем вас до Сашки-Танкиста, а там уж сами как-то, идет?

Глава 5

Земля легенд

– А Сашка-Танкист – это кто? – спросил Александр, забираясь в кабину «газона», после того как Димка аккуратно выгреб оттуда все битое стекло.

– Гаврош местный, – пояснил Димка. – Паренек лет восьми, а то и меньше. Где-то раздобыл танкистский шлем и встречает наши колонны, отдавая честь, как знаменитый Алеша. Таких ребятишек по всему Донбассу десятки. Но тоже смелость надо иметь – не только у нас глаза на той стороне, у бандер на нашей тоже есть. Не любят они таких, которые наших встречают как родных… хотя тут таких чуть больше, чем каждый, я имею в виду вот так, смело. Чуть узнают – охотиться начинают. За мальцом и ДРГ могут выслать, и артой вдарить, даже, говорят, точку по одному запустили, хоть, может, и байки это.

Тем временем «газон» шел в кильватере у «мотолыги», весело урча двигателем, словно понимая, что под защитой.

– Парень – легенда, – задумчиво кивнул головой Александр.

– Ага, – согласился Димка. – Хотя тут в кого пальцем ни ткни, все легенда. Про меня тоже говорят, что легенда, а я что? Вожу туда-сюда грузы – туда снаряды да пайки, оттуда в основном трехсотых. Раз вез командира из ополченцев – руку пуля из ДШК разнесла, живот осколок мины пропахал так, что весь ливер наружу, но живой. Сам понимаешь, везти надо было так, чтобы хуже не стало, хотя и так куда уж хуже, а дорога сам видишь какая, да еще и бандеры тогда к нам ближе стояли, на полдороги стодвадцатимиллиметровыми минами угощали будь здоров! Но довез, чего уж там. Собрали офицера обратно, даже руку отнимать не пришлось, но тут уж врачам спасибо, а не мне. А еще раз вез одного пленного, или не пленного – фиг поймешь. Вэсэушник, по виду из лампасников, но, ясен пень, без знаков различия, при нем портфель. Это я потом уж узнал, что он с четырнадцатого нашим инфу сливал да попалился на чем-то. Его расстреляли, но стреляли его же люди – холостыми, значится. А потом он с какими-то жутко секретными бумагами через нейтралку к нашим полз да попал к ахматовцам. Те его попервах чуть не порешили, потом разобрались правда…

Димка помолчал и добавил:

– А сын твой, бача, разве не легенда? Вот уж кто легенда – Сашка-Зодчий… батальонная разведка, мы без дел скучаем редко. Так что, – он хохотнул, – если есть на свете край легенд, то ты как раз в него попал.

«Легенду Бахмута» Александр чуть не проспал, задремав, все-таки он уже был немолод и такая усталость для него уже не была привычной. Тем не менее у въезда в Бахмут его словно ткнул в бок тот самый ангел, который будил апостола Петра. Вскинувшись, Александр не сразу понял, где находится. Впоследствии он решил, что проснулся потому, что Димка притормозил, а тот притормозил, в свою очередь, потому, что увидел…

Невысокий, худенький, одетый в камуфляж, по виду не новый и явно подогнанный из взрослого на детскую фигурку, с большим танкистским шлемом на голове, которая держалась на тоненькой бледной шее. Лицо Александр разглядел довольно хорошо, несмотря на опускающиеся сумерки и расстояние. В том храме, который его жена Юля посещала и где была накануне смерти, на потолке была необычная икона Святой Троицы – на ней Сын Божий, младенец, сидел на руках у Бога-Отца. Икона эта, как сказала Юлия, называлась «Отечество» – не в смысле «Родина», а как материнство, только со стороны отца.

К этому образу сам Александр часто приходил, когда остался вдовцом. Во-первых, потому, что продолжал носить, а потом и водить в храм Сашку-младшего, а во-вторых…

Он говорил с Ним, со Старцем, держащим на руках божественного младенца. Потому что верил – именно Он может его понять. Тот, кто однажды увидел своего Сына на Кресте. Александр ни разу не жаловался, но просил помочь – не в материальном смысле, с этим у него было благополучно, – он просил помочь пережить потерю Юлии, страшную тоску по ней.

Спустя много лет, закрывая глаза, Александр вновь и вновь видел перед собой эту икону, а сейчас мальчик, отдающий честь проезжающим мимо машинам, так живо напомнил ему лик Христа, сидящего на коленях Отца, что в душе Александра что-то задрожало, как дрожит в горле перед слезами.

Глава 6

Сашка-Танкист

«Мотолыга», спасшая их от обстрела, замедлилась, а затем и вовсе остановилась у импровизированного блокпоста Сашки. Из кормового люка выбрался бравый лейтенант, в руках у него была сумка – обычная зеленая сумка из «Ашана». Димка тоже притормозил.

– Здорово, Сашка, – услышал Александр голос лейтенанта.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант, – ответил мальчонка голосом абсолютно детским, хотя и не таким звонким, как у детворы из России. Была в этом голосе какая-то нотка, от которой мороз по коже пробирал.

– Я вот к тебе с гостинцами, брат! – Лейтенант протянул пареньку сумку.

– Спасибо, товарищ лейтенант! – ответил Сашка. – От меня и от всего нашего кагала.

– Сколько их там у тебя? – спросил лейтенант, закуривая.

– Да хто ж их считал? – пожал плечами Сашка. – Багацько. Может, сто, может, и двести. Может, и больше – я все равно столько не сосчитаю. Хлопчакив да дивчат только тридцать пять… – паренек посмурнел, – тридцать четыре, Гриша Павлишин помер.

– От чего? – удивился лейтенант.

– По воду сходил. – В голосе Сашки послышалась совсем не детская злость. – Только под утро нашли, вже холодного. Чи снайпер, чи просто пулю якось схлопотал.

– Снайпер? – Александр удивленно посмотрел на Димку, который тоже прислушивался к разговору, шаря в бардачке правой рукой.

– Ага, снайпер, – кивнул тот.

– По ребенку? – уточнил Александр.

– А им, падлюкам, все равно по кому, – зло ответил Димка. – Солдата сложнее снять, чем мирняк, вот они и охотятся, – и Димка выдал на-гора еще одну емкую, но совершенно непечатную характеристику украинских «воякив».

– Так вы бы перебирались сюда, поближе, – посоветовал лейтенант. – Сидите аж возле рынка, оттуда ж до Перекрестка доплюнуть можно. А в заречье и прилеты реже, и ДРГ уже почти не заходят.

– Не скажи, дядьку, – возразил ему Сашка. – За реку можно только по верху пройти или совсем глубоко. А в глубоких тоннелях даже мени боязко. До того ж, у многих родные в убежище – на кого их бросать? Та ничего, у рынка убежище крепкое, и дядько Мышко, безногий, – хороший комендант…