Повелитель огня (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 51

Что касается меня, я тоже был в шоке. Увиденное и услышанное просто не укладывалось в голове. Это ж какую власть имели огневики, что они могли вот так запросто приговорить к сожжению сына главы города, а его самого с женой просто выгнать из зала суда? Становилось жутко от осознания уровня могущества и вседозволенности этого братства.

Но долго размышлять на эту тему не пришлось, так как судья объявил:

— Человек, назвавшийся Прозором, ты обвиняешься в нарушении строжайшего запрета приближаться к дикому огню и во лжи!

— В какой ещё лжи? — спросил я.

— Ты заявил на допросе нашему брату, что твоё имя — Прозор. Но мы знаем, что это не так. Ты Владимир из Велиграда, сын князя Борислава.

— Да с чего вы это взяли?

— Тебя ищут по всему княжеству, твоё описание доставили к нам ещё позавчера, а Браноборский князь назначил хорошую награду за твою голову.

— Да у меня обычная внешность.

— Ты бесстрашен, как человек, пришибивший камнерога, и дерзок, как сын князя. Не стоит скрывать своё имя, это тебя не красит.

— Хорошо, допустим, я Владимир, и что теперь? Выдадите меня Станиславу? — спросил я в лоб. — Или, может, лучше отцу? Он в три раза перекроет сумму, обещанную Станиславом.

— Нет, — ответил судья. — Нас это всё не касается. Мы не передадим тебя Браноборскому князю, как и не отдадим отцу. Для нас ты не княжич Владимир, для нас ты носитель скверны. Просто будет удобнее называть тебя настоящим именем.

— Хорошо, называйте, если это для вас так важно, и если это ни на что не влияет, — сказал я и развёл руками.

— Владимир, ты нарушил строжайший запрет и пошёл в дикий огонь. Это тяжёлый проступок сам по себе, но это мелочь по сравнению с тем, что теперь тебя поглотила скверна.

— Вам не кажется, что поглотила — слишком громкое слово? Я быстро нашёл мальчишку и выбежал с ним на улицу.

— Ты пробыл в огне слишком долго, — заявил судья. — И главное — ты вышел оттуда живым и невредимым! На тебе слишком много скверны, и снять её, к сожалению, не получится.

Последняя фраза мне категорически не понравилась, очень уж она напоминала ту, что сказали мальчишке, прежде чем выносить приговор. И, как оказалось, не понравилась она мне не зря — судья тут же объявил:

— Владимир из Велиграда, сын князя Борислава, мне жаль, но скверна уже слишком глубоко проникла в тебя, вывести её уже не получится. Ты теперь несёшь опасность для Девятикняжья, и у меня не остаётся иного выхода, как пойти на крайние меры. Я приговариваю тебя к очищению от скверны в Истинном огне!

Не то чтобы неожиданно после приговора мальчишке, но не неприятно. Причём в силу определённых причин сам по себе приговор меня не пугал — я знал, что сжечь меня в магическом огне не получится. Но вот что станут делать огневики, когда это поймут? Тут вариантов было множество. От банального повешения до объявления меня несгораемым и поклонения мне. Но что-то мне подсказывало, что на последний вариант особо рассчитывать не стоило — братья Истинного огня уже не раз показали себя хитрыми, умными и расчётливыми. Вряд ли с ними мог прокатить такой дешёвый трюк.

— Приговор должен быть приведён в исполнение завтра в полдень на рыночной площади Гардова! — эта фраза судьи вывела меня из раздумий.

Что ж, завтра в полдень на рыночной площади Гардова местные жители увидят шоу, какого ещё никогда не видели. Лишь бы начали с меня, а там, глядишь, до мальца дело и не дойдёт.

Дорогие читатели!

После этой главы я открываю подписку. Я ждал максимально долго, чтобы вы могли прочитать большой объём и решить, хотите ли читать этот цикл дальше. Думаю, уже можно определиться.

Буду очень благодарен всем, кто купит книгу именно на этом портале, на АТ.

Так как написание книг — моя работа, ваша поддержка покупкой подписки и наградами позволяет мне продолжать заниматься любимым делом и радовать вас интересными историями.

Заранее всем спасибо!

PS

По уже сложившейся традиции в благодарность за награды вам в гостевую сказать спасибо придут чибики, очень похожие на героев книги. Но не сразу, а в течение 2–3 дней. )

Глава 20

Спасибо за подписку!

Приятного чтения!

После суда меня вернули в ту же камеру, где я провёл ночь. На столике возле кровати стояла корзина с едой — похоже, мне принесли обед. Трогательно, конечно, но есть после такого приговора вообще не хотелось. А вот в горле пересохло, и кувшин с водой я практически осушил.

После чего завалился на кровать, чтобы подумать, как завтра действовать на площади. Но нервы были на пределе, лежать я не смог — встал и принялся ходить по камере. Мысли никакие в голову не пришли, но, нарезая круги, я хотя бы успокоился.

Сколько я так ходил — неизвестно, но явно не один час. В итоге присел на кровать. Не то чтобы устал, скорее, надоело. Допил воду и решил постучать в дверь, чтобы принесли ещё. Только поднялся и направился к двери, как она отворилась. В этой темнице звукоизоляция была отличная, поэтому я не слышал, как ходит стража по коридору, и каждое открывание двери являлось сюрпризом.

— Выходи! — заявил стражник.

— Зачем? — резонно поинтересовался я.

— У тебя свидание.

После этих слов у меня аж похолодело внутри. Неужели Ясна? Неужели упёртая девчонка не ушла к дяде, а решила выяснить, что со мной? Если так, то она этим вынесла себе приговор. Это я для огневиков опасный преступник, а вот Крепинскую княгиню они запросто могут выдать Станиславу, учитывая, что мы находились в его княжестве. Ну или законному мужу, чтобы соблюсти приличия.

— С кем свидание? — спросил я у стражника.

— Не знаю, — ответил тот. — Мы лишь должны тебя отвести.

Логично. Стражник — человек маленький: привёл, отвёл, проследил. Кто будет сообщать ему такие детали? Я вышел из камеры и заметил второго стражника — вооружённого магическим жезлом. Он жестом показал, что я должен идти первым.

Вели меня долго, какими-то кривыми коридорами, и я уже начал опасаться, что иду вовсе не на свидание, но в итоге меня привели в небольшую комнатку, где стоял небольшой стол и две лавки. И на одной из этих лавок сидела… мать Добрана. Когда я вошёл в комнату, она поднялась, слегка преклонила голову и произнесла:

— Разреши поблагодарить тебя, Прозор, за то, что спас моего сына!

— Я не мог поступить иначе, — сказал я, отметив, что она назвала меня вымышленным именем.

Значит, огневики не сообщили ей, кто я. Но почему? Возможно, имели для этого какие-то причины, пока мне неизвестные.

— Прозор, у меня есть к тебе серьёзное предложение, — начала разговор жена посадника. — И очень мало времени.

— Я внимательно слушаю.

— Муж смог договориться с нашим удельным верховником, и братство пошло нам навстречу. Добрану заменят сожжение на изгнание. Это стоило нам… — жена посадника осеклась, чуть не сболтнув лишнего, но я и без этого понимал, что просто так с огневиками не договоришься.

— Я очень рад за Добрана, — сказал я. — И рад за вас.

— Но есть одна проблема. Добран должен будет покинуть город и Девятикняжье и никогда не возвращаться. А ему всего десять лет — один он не выживет. С него попробуют снять скверну, чтобы хоть немного обезопасить тех, кто рядом с ним, но полностью её не снять. Всё зашло слишком далеко. И поэтому никому нельзя будет находиться с моим сыном слишком долго. Иначе скверна перейдёт и на них. Но с ним можешь пойти ты, ведь тебе нечего терять.

— Кроме своих оков, — не удержался я. — Но кто меня с ним отпустит? Меня тоже приговорили к сожжению завтра в полдень.

— Если ты согласишься увести Добрана из Девятикняжья, муж выкупит… — женщина снова осеклась. — Муж договорится и насчёт тебя.

— Ну так-то идея заманчивая — не быть сожжённым, но куда нам нужно будет идти?

— Либо к лютичам, либо в земли поганых, либо на юг, главное — за границу Девятикняжья. Ты добрый человек, Прозор, я знаю: если ты пообещаешь помочь Добрану, ты сдержишь слово. Мальчика поработила скверна, он уже не будет нормальным человеком, но он мой сын, и я очень хочу его спасти. Ты молод, ты не знаешь, что такое — иметь детей. Но поверь, дети — это самое ценное, что может быть у человека. Ради своего сына я готова на всё.