Военкор (СИ) - Дорин Михаил - Страница 40

— Прибавить надо. С Запада подтягиваются. Нужен обзор.

— Понял. Двигаемся, — ответил Гиря.

Я глубоко вдохнул горячий пыльный воздух, и мы двинулись дальше по лестнице. Пулемётчик шёл первым, за ним я.

Камера была включена и продолжала снимать. Аккумулятор ещё не сдох.

— Плёнка не кончится? — шепнул Гиря, следуя за мной и держа свой сектор.

— Я запасную взял. Три штуки.

— Подготовился!

Второй сириец прикрывал тыл.

На пролёте воздух сделался ещё тяжелее. Чем выше этаж, тем сильнее солнце разогревало вышку. Каждый вдох резал лёгкие, заставляя горло першить.

Слишком было тихо. Камеру я снова убрал. Сейчас важнее было смотреть глазами, а не через объектив.

Коридор четвёртого этажа слабо освещался редкими проблесками света сквозь выбитые окна. Перед самым выходом на крышу что-то мелькнуло.

Через мгновение появился наёмник.

— Назад! — крикнул я, сделав шаг в сторону и вскинув автомат.

Пулемётчик рефлекторно рванул ствол вперёд, но дистанция была слишком короткой, чтобы он успел прицелиться. Пули прошили пол, а наёмник бросился в ближний бой, вцепился в ленту пулемёта, пытаясь её выдрать.

— Тварь! — прокричал сириец.

Они сцепились грудь в грудь, тяжело дыша, борясь на краю лестничного пролёта. Я видел, как у обоих дрожали руки и вскинул автомат, пытаясь прицелиться в наёмника, но соперники вдруг завалились в коридор пятого этажа. Я рванул к ним, чтобы приложить прикладом по башке наёмника, но услышал знакомый щелчок.

Рядом со мной упала предохранительная чека.

— Граната! — рявкнул я, схватив приближающегося сирийца и впрыгнув вместе с ним за угол.

Гиря упал рядом.

Произошёл взрыв.

Осколки срезали штукатурку со стен, и только когда пыль улеглась, я выглянул из-за укрытия. Там, где секунду назад боролись двое, теперь лежали разорванные тела, искорёженные взрывом и покрытые кровью.

Пулемётчик погиб. Вместе с ним и наёмник. Не знаю, кто из них принял решение подорваться.

В ушах звенело. Я сжал кулаки, чувствуя, как неприятно начало тянуть под ложечкой.

— Гиря — Песку, один садык двести… Идём дальше, — коротко передал Гиря в рацию.

Хотелось верить, что храброго сирийца похоронят как героя. Он погиб честном бою за свою землю. За родных, за свою страну, за тех, кого к этой войне приплели не по их воле, но кто всё равно держал оружие до конца.

Он знал, зачем сражается.

А вот зачем умирают здесь наёмники? Продать свою жизнь за горсть долларов — странный выбор.

Второй сириец наклонился над телом погибшего товарища и прижал ладонь к его груди, где несколько секунд назад билось сердце. Прошептал что-то на арабском и сразу выпрямился, сжав крепче свой автомат. Взгляд стал ещё строже и решительнее.

Мы двинулись дальше. Выйдя в коридор, прозвучал одиночный выстрел и сразу за ним раздалась плотная очередь.

Повезло, никого не задело, мы моментально спрятались за ближайший угол. Противник прождал стрельбу, пули впечатывались в бетон.

Сириец вдруг резко дёрнулся и рухнул на пол, обеими руками зажимая бок.

Сквозь стиснутые зубы он издал глухой стон, но не закричал. Судорожно отполз к стене, прижавшись к бетону спиной.

— Держу! — прохрипел он, поднимая ствол над краем стены.

Он дал несколько коротких очередей вслепую, держа противника на дистанции.

Послышались глухие удары пуль о стены.

Гиря бросил короткий взгляд на сирийца.

— Держи сектор! — коротко скомандовал он.

— При…нял, — с трудом выдохнул сириец, продолжая поливать вражеский коридор огнём, удерживая угол.

— Работаем в паре, Лёха! — Гиря развернулся ко мне.

Я молча кивнул.

Впереди небольшой коридор раздваивался. Справа и слева тянулись двери, где за каждой мог скрываться противник.

— Первый иду я, ты за мной, — бросил Гиря, перехватывая автомат поудобнее.

Я поднял свой ствол, прикрывая его. Гиря сорвался с места, ушёл к первой двери и ударил прикладом по створке. Дверь поддалась с треском, распахнулась внутрь.

Не сбавляя темпа, Гиря ворвался в комнату, сразу опускаясь в угол. Короткая очередь — контроль ближнего сектора.

Я вошёл за ним следом, захватывая правую сторону. Комната была пустой, вокруг только перевёрнутые стулья и сожжённые папки на полу.

— Чисто! — рявкнул Гиря.

— Держу, — проговорил я, позволяя Кириллу идти дальше и прикрывая его.

Мы вышли обратно в коридор. Сириец на углу выдал ещё одну очередь, давая нам добраться до следующей двери. Там манёвр повторился: удар прикладом, рывок, зачистка и двое наёмников были убиты.

— Ублюдок там сидит, — Гиря показал кивком на следующую дверь.

Гиря жестом показал сирийцу отработать, и тот выпустил очередную очередь. Я метнулся к проёму, а затем короткой очередью достал боевика, который прятался за упавшим столом. Противник в камуфляже дёрнулся и осел, оставив кровавую дорожку на стене.

Сириец, прижав ладонь к ране, сумел подняться и держался за нами, стараясь не отставать. Каждый шаг давался ему тяжело, но он шёл, стискивая зубы и хрипя. Настоящий воин.

— Гриф, давай сюда. Ещё один триста, — сообщил по радиостанции Гиря.

— Держись, сейчас помогут, — сказал я ему и помог сесть на пол.

Я достал аптечку и перевязочный пакет со жгутом. Сириец поблагодарил и показал нам, чтобы мы шли вперёд.

Сирийца оставили в коридоре, где его найдёт Гриф и окажет помощь.

Шли быстро, не останавливаясь лишний раз.

Очередной коридор вывел нас к узкому лестничному пролёту, ведущему непосредственно на крышу и в зал управления полётами.

— Песок, это Гиря, — произнёс он чётко и коротко. — Подходим к смотровой. Тут уже поработали.

— Принял, Гиря. Жду доклада. Песок, конец связи, — рация зашипела в ответ.

Гиря убрал рацию и посмотрел на меня.

— Всё, Лёха. Ещё рывок и вышка наша.

Я кивнул. Мы знали, что наверху точно кто-то есть. Как минимум пулемётчик, и он будет держаться до последнего. Позиция у него выгоднее нашей.

Верхний этаж уже кто-то обработал. Зал управления был разбит. Повсюду валялись стёкла, обломки аппаратуры управления полётам, раскрошенные кирпичи и окровавленные части тела.

Я крепче сжал автомат.

Как только мы поднялись, в нас полетело сразу две гранаты. Первая покатилась по полу, звеня металлическим корпусом. Не раздумывая, я рванул вперёд и пнул ногой гранату, которая улетела обратно в разбитое окно.

Рискованно, но тут либо мы их, либо они нас. Глухой взрыв раздался через секунду, сотрясая стены.

Вторая граната выкатилась в коридор и взорвалась всего в трёх-четырёх метрах за углом. Коридор был узким, бетонные стены сжали ударную волну, словно кулак.

— Ещё одна! — крикнул Гиря, увидев, что нам кинули целую связку гранат.

Я прыгнул за разрушенную стену, но полностью меня это не спасло. Меня отшвырнуло, словно тряпичную куклу. Обломки бетонной стены ударили в плечо и бок так, что воздух вырвался из лёгких.

На миг перед глазами потемнело. Мир вспыхнул белыми искрами, заплясал в размытой пелене. Казалось, что я нырнул под воду, настолько всё было приглушённым и неестественным.

Но автомат остался в руках. Пальцы судорожно стискивали его не выпуская.

Я завалился набок, рывком перекатился за угол и попытался отдышаться, слыша только глухое биение собственного сердца.

Всё тело вибрировало после удара, но я понимал, что сейчас нельзя останавливаться.

Передо мной мелькнули силуэты — двое выбежали на рубеж обороны, надеясь добить нас в замешательстве.

Я нажал на спуск. Первая очередь забрала ближнего, его откинуло назад, и он рухнул в дверной проём. Второй, получив свою пулю, зашатался, захрипел и осел.

— Контроль, — бросил я Гире.

Ещё двое были метрах в десяти, они мгновенно среагировали. Отползли к входу на смотровую, заняв позиции.

Отсюда уже отлично просматривались окрестности и всё лётное поле.

За разбитыми стенами и окнами бывшего зала управления видна крыша, с которой нас и прижимают.