Расщеплённая сталь. Том 1 (СИ) - "Ex mod" - Страница 1

Расщеплённая сталь. Том 1

Глава 1

ГЛАВА 1 — ОТГОЛОСКИ ПЕПЛА

День выдался знойный, удушливый, как раскалённая печь, запертая в собственном металле.

Вот уже десяток лет я с собранной из бывших бойцов бригадой — теми, кто раньше шёл в прорыв, кто носил броню и знал цену каждого выстрела — теперь двигались в противоположном направлении. Мы больше не разрушали. Мы вычищали завалы и высаживали зелень на выжженных просторах восточной окраины Хайденвальда.

Эти земли когда-то были частью промышленного кольца. Здесь проходили магистрали снабжения, стояли башни связи, ангары дронов, блоки трансмиссии. А теперь — трещины, сажа, стекловидный песок и пепел. Камень плавился, как в крематории, металл вспухал волдырями.

Сегодня жара прижала особенно. Солнце било с неестественной яростью, будто пыталось допечь остатки мира. Иногда казалось, что оно помнит, что тут было, и добивает из принципа. Мы работали молча. Обнажённые до пояса, покрытые потом, солью, грязью и ранами, ставшими частью кожи. Руки — стёрты до шрамов, тела — высушены, как старое мясо. Никто не жаловался.

Я остановился на минуту. Сел на край грядки — не той, что пахнет землёй, нет. Это было ложное поле: под ногами не почва, а осколки мёртвого города, впитавшие в себя чью-то смерть. Шлак, керамика, пыль с примесью крови и горелых зубов. Всё перемолото в иллюзию земли.

Запах был странный. Сухой. Живой, но не свежий. Как будто мёртвый лес начал дышать. Пахло потом, горячим железом, спекшимся пластиком и чем-то, будто забытым. Запах воспоминаний, не принадлежащих тебе. Запах войны, выветренный до тонкой пелены, но всё ещё здесь.

Где-то на горизонте с хрустом треснул купол — наверное, ещё один провал. Но никто не поднял головы. Мы знали: если гром не рядом, значит не тебе.

Я провёл пальцами по пересохшей шее, оставляя след пыли. За десять лет кожа тут не столько стареет, сколько трескается по памяти. Как металл под нагрузкой.

Работа шла. Мир умирал — медленно, послойно. А мы делали вид, что оживляем его, высаживая ростки в мёртвую пасть земли.

И всё же земля иногда отвечала. Где-то в глубине что-то ещё теплилось. Может, не жизнь, но хоть память о ней.

Трещина в куполе начала ползти по всему периметру неба.

— Эй! — выкрикнул я, резко обернувшись. — Я один это вижу?

Небо расползалось на лоскуты, как разрезанная плёнка. Словно тогда, в день перед орбитальной бомбардировкой. Только в этот раз — без гула, без предупреждения. Тишина была абсолютной, зловещей. Никакого резонанса, никакого сигнала тревоги. Просто пустота, в которой небо само по себе начинало рассыпаться, открывая под собой что-то иное — не чистое, а первозданное. То небо, что я видел в тот день Судного дня, когда оно больше не отражало купола, а показывало правду: без фильтров, без защиты, без лжи.

Седой, старый сапёр с перебитой челюстью и глазами, как выжженный пепел, обернулся:

— Я тоже это вижу... — сказал он хрипло. — Неужели Альянс дал трещину? Это что, новая война?

Но ответом стал не взрыв и не крик — а смерть тишины. Машина, подвозившая нам блоки и вывозившая ценные детали из руин, заглохла. Просто остановилась — будто кто-то выдёрнул сердце. Её начало медленно заносить в сторону — прямо в сторону бараков. Я увидел, как водила пытается вернуть управление, но рычаги не реагируют. Транспорт качнулся, словно опьянел, а затем рухнул в сторону, врезаясь в землю с глухим звуком.

Издалека донёсся крик. В небе один за другим начали терять управление грузовые корабли. Они медленно кренились, словно в воде. Кто-то успел перевести их в аварийный режим — и они ползли вниз, по дуге, мягко. Другие — ушли в штопор, ревя, как умирающие звери, и падали, срываясь в землю.

И тут пришла темнота.

Не просто затемнение — абсолютная, непроглядная, как будто всё существо сжалось в точку, исчезло из мира. Перед глазами всплыли образы — не как сны, не как галлюцинации, а как вживую. Я снова проживал это.

Детство. Окно на четвёртом уровне. Голос матери — Лисандры, строгой, но нежной. Отец — Маркус, руки в мазуте, запах стали и табака. Алиса — сестра, родившаяся, когда мне было девять. Я помню, как держал её крошечную ладонь.

А потом — пятнадцать. Указ о мобилизации всех дееспособных мужчин Хайденвальда. Я и ещё сотни — на плацу. Нам раздали форму, выдали номера. Увезли на север.

Блиндажи, окопы, грязь. Экзомехи, в которых погибали за секунды. Команда Термитов. Штурмы под куполами. Кровь. Ошмётки. Жар, который не гас даже ночью.

И та самая вылазка — самоубийственная. Шестеро. Нас забросили в тыл. Цель — уничтожить склад боекомплектов АБСХ. Задание было выполнено. Но пятеро легли. Только я вернулся. Полумёртвый, обгоревший, без патронов. Я вышел из окружения сам. Двадцать часов через выжженные земли. На локтях. Сломанный. Живой.

Потом мне восемнадцать. Я получаю за заслуги в диверсиях возможность перейти в спецподразделение «Термиты» — особый вид войск, занимавшийся прорывом куполов на военных базах с дальнейшими скрытыми операциями и уничтожением ключевой инфраструктуры.

Офицер — капитан с выжженным лицом, бывший кибероператор — уверяет меня клятвой, что если я подпишу бессрочную службу в «Термитах», моя семья будет включена в список приоритетной эвакуации в случае чрезвычайной ситуации. К тому моменту я отслужил три из четырёх лет мобилизации. Я дал согласие. Не ради славы. Ради них. Война накалялась, и если всё пойдёт не по плану — это был их шанс.

Мне двадцать два. Всплывают моменты, от которых выворачивает нутро. Одна из вылазок в поселение возле стратегического склада. Нас застали. Мужчина, прикрыв жену, вымаливает пощаду. Он стоит между мной и приказом. Я не слушаю. Руки работают автоматически — штык-нож, быстрый разворот. Два тела. Кровь. Молча. Тяжесть в голове не уходит.

После — основная цель: подрыв вражеского склада боекомплекта. Мы закладываем термобарические заряды. После сигнала — ад. Поселение, что было рядом, засыпает взрывами. Всё живое выдёргивается из земли, стены разлетаются, тела сгорают. Мы лежим, вдавленные в выжженный грунт, ожидаем подтверждения от командования, слушая глухие грохоты, будто кто-то крушит небо. Взрыв за взрывом. Секунды тянутся вечность.

Мелькают и другие эпизоды — размытые, но острые: вынос тела командира, обезглавливание часового, резня в тоннелях под штабом. Всё, что раньше казалось службой, стало тенью.

Мне двадцать пять. Последняя миссия в «Термитах». Нас забросили через технический тоннель — прорезали купол, проникли на территорию склада АБСХ. По разведданным, гарнизон должен был быть минимальный. Это была ложь.

Мы едва вылезли — и в нас ударила стена огня. Боевые экзомехи, автоматные очереди, гранаты. Варес и Лесли — оба превращаются в месиво за секунды. Мы пытаемся прорваться наверх. Один коридор за другим. Потери. Шаг — и снова смерть. Хэйрон рвёт на себе броню, ловя разрывную очередь. Мы с Элройем врываемся в главный зал, запертый, как гроб.

И тут — звук. Прожигающий не уши, а мозг. Гул. Низкий, древний, как будто сама планета зарыдала.

Я оборачиваюсь. Через смотровую в куполе вижу, как он... трескается. Расползается по швам. И в эти раны летят лучи — орбитальные удары с боевых спутников Хайденвальда. Секунды — и следом заходят ракеты с антиматерией.

Стрельба замирает. Все слышат. Все видят. И замолкают. Даже машины. Даже разум.

Время словно сжимается в точку.

Взрыв.

Я вижу, как формируется ядро. Свет, плотный как металл, давящий взглядом. Оно раздувается — не спеша, с величием неумолимого. Его края пульсируют, излучая силу, способную искривлять воздух. Оно становится почти красивым. Почти божественным. И тут — схлопывается.

Не с треском, а с тишиной. Абсолютной. Без права на звук. Ад в чистом виде, вывернутый наружу. Волна, как невидимый молот, уходит во все стороны, разрывая ткань реальности.