Гимн шута ХII (СИ) - Федотов Антон Сергеевич - Страница 37

«Странно!» — сделал вывод для себя Волконский. Лена напилась? Да почему бы и нет! Вот только организм целителя практически моментально выведет алкоголь, даже если девушка не захочет ему «помочь». Опоили в кофейне? Но чем? Еще раз, Кошкина прекрасно разбирается в ядах и психотропных средствах. Просто по долгу «службы». И тревогу она подняла бы моментально, стоило ей только почувствовать, что что-то с ее телом не так.

— Не знаю, — коротко ответила Света на не заданный братом вопрос. — Пока я склоняюсь к многокомпонентному средству, направленному на «растормаживание» психики.

— То есть, некто заставил Кошкину постепенно в течение ночи терять контроль над своим поведением, а под утро произвел «срыв»… чтобы что? Цели не вижу.

Сестренка промолчала. Наверняка в своей излюбленной манере пожала плечами, совсем забыв, что собеседник ее видеть не может.

— Пока не знаю, — все же ответила девушка. — Выясняем. Люди Бойцова уже работают. Да, могу я задействовать ГБР для?..

— Можешь, — коротко одобрил Павел.

Слушать объяснение сестры он не стал. Раз просит, значит надо. Так что пусть работает. Все равно половина штата сейчас на тренировочных полигонах проходят курсы повышения квалификации различной интенсивности.

— Следующий отчет в шестнадцать ноль-ноль, — попрощалась девушка. — Либо по необходимости.

На этот раз уже клановец забыл, что разговор идет не по видео, а потому просто кивнул. Впрочем, девушка молчание поняла вполне верно.

— И, Паша, пожалуйста, никаких резких движений! — в голосе Светланы появились отчетливые просительные нотки.

Едва ли не умоляющие.

И тут Волконский был с ней согласен. В их системе вполне допускалось быть гадом и последней сволочью. Даже закон преступать порой без особых жертв и разрушений. Но вот потеря адекватности была грехом. Смертным. Ярлык «непредсказуем» становился черной меткой.

Дав отбой, Павел обернулся к Катерине, держащей чашку чая перед лицом.

— Странно, — прокомментировала она. — Нет ни повода, ни смысла. Даже если поверить, что союзники Паутовых действовали без одобрения Аркадия Даниловича, то я не вижу никакого мотива. Они УЖЕ проиграли. Месть? Решили отыграться на причине конфликта? Но это глупо. После такого мирное урегулирование вопроса будет попросту невозможно.

— Вкусно, — сообщил Павел, сделав глоток перед тем, как ответить секретарю. — Давай рассмотрим другой вариант: например, есть некто, кому Паутовы перешли дорогу. Этот человек понимает, что если кто-то тронет Кошкину, то клану будет плохо… Если он вообще будет фактически существовать после гнева Волконских и Юсуповых. Как версия?

— Тогда я бы предложила рассмотреть вариант, что этот некто бьет не по Аркадию Даниловичу, а по кому-то из его союзников. Формально ничего Паутовым ты сейчас предъявить не можешь. Ни один член клана не участвовал в этом фарсе. Так что…

Павел поднял на секретаря взгляд. Девушка поежилась. Выражение лица у ее сюзерена вышло… то еще.

— Ну, допустим, с «предъявить нечего» ты погорячилась, — негромко произнес он, позволив себе показавшуюся блондиночке жутковатой ухмылку.

Даже позицию «знал и молчал» Волконский прощать не собирался. Да, в клановой среде полагалось сводить дебет с кредитов в смысле месть и цену за нее. Но парень давно решил, что за своих нужно держаться до конца. Сколько бы это ни стоило.

— Однако ты права. Сейчас давить Аркадия Даниловича будет… безрассудно. И довольно нерационально с репутационной точки зрения.

Катерина вновь оторвала взгляд от своей чашки и внимательно присмотрелась к лицу Павла.

— То есть, ты отказываешься от мести? — негромко поинтересовалась она, вновь опуская взгляд.

«Сестра попросила, не иначе!» — со вздохом оценил поведение блондиночки молодой человек.

— Я… запомню это, — наконец определился он. — При случае обязательно предъявлю счет к оплате. И вопрос виры для Аркадия Даниловича приобретает куда большую остроту. Однако прямо сейчас я не сделаю ничего. Конечно, если вина Паутова не будет доказана.

Секретарь кивнула каким-то своим мыслям и незаметно перевела дух. Как ей показалось. Павел слишком близко знал Катерину, чтобы упустить выражение облегчения на ее лице.

Бз-з-з-з-з!

— Осталось понять, кто именно все затеял, — негромко прокомментировала блондиночка, краем глаза наблюдая за тем, как сюзерен вчитывается в строки сообщения.

Волконский резко встал, оставив комм на столе таким образом, чтобы секретарь могла прочесть «послание».

— Вот сейчас и выясним, Катя, — ровно ответил Волконский и вышел из кухни.

Катерина, проводив взглядом господина, глянула на гаджет, где было открыто сообщение от Князя:

«Тюфякина и Давыдов пришли в себя. Можешь приезжать.».

Вот только сначала Павел, за которым ныне следили куда больше глаз, чем он предполагал, направился в Классы уламывать несговорчивого профессора литературы принять у него пропущенные темы и поставить допуски. «это необходимо!» — твердил разум. «Всех порву!» — возражали поселившие в груди бешенство и раздражение от «бесполезной» потери времени.

Однако напор и скрытая лишь налетом внешних приличий ярость сделали свое дело. Лев Геннадьевич Старицкий все-таки пошел на встречу столь решительному слушателю.

Глава 22

Глава 22

— Все в порядке, Павел Анатольевич.

Сухой надломленный голос Германа Адольфовича говорил о многом. Равно как и слова отца, с которым молодой человек связался, перед тем как позвонить главе Рода Кошкиных и бессменному старшему целителю клана Волконских.

— У вас есть какая-либо информация о том, где именно сейчас находится моя внучка?

Что тут сказать? Парень мог бы ответить на этот вопрос. С высокой долей вероятности. Потому что точно не знал пока даже он. Предполагал, да. И с высокой долей вероятности. Однако это был тот самый случай, когда неопределенность была лучше правды. Хотя бы потому что клановец не мог сказать наверняка, жива ли еще Лена. До него такой информации не доводили.

— Пока нет, — вздохнул он. — Полагаю, что в четверг ситуация прояснится.

— Паша, ты не мог бы?..

Голос собеседника надломился.

— Конечно, — прекрасно понял его юноша, прихлопнув левой ладонью по кожаной оплётке руля очередного арендного «Крауна».

Взгляд его при этом бездумно скользил по монументальному зданию бывших Петровских казарм. Канцелярия пока официально забрала себе дело о применении Крови, но вот те задержанные, что не слишком сильно пострадали в стычке, временно содержались в здании по известному почти каждому в империи адресу «Петровка, 38».

— Как только что-нибудь станет ясно, — повторил молодой человек.

Старый целитель промолчал. Да и что тут скажешь?

— Герман Адольфович, — негромко вздохнул Павел. — Я бы предпочел сделать это лично.

Старик прекрасно понял реплику как «Нам нужно поговорить.».

— Понимаю…

Еще бы нет. Кошкин замечательно помнил, чьей именно любовницей была (и он искренне надеялся, что ей еще доведется) его внучка. И теперь ждал вполне себе резонного вопроса: «А почему его формальный сюзерен о таких милых мелочах и не знал вовсе?». Нехорошо получается как-то. Как по отношению к нему лично, так и к Волконским в целом.

— … Буду ждать от тебя сообщения со временем и местом встречи.

— Договорились, Герман Адольфович, — кивнул каким-то своим мыслям Павел, краем глаза отслеживая двух офицеров в форме МВД, прошагавших мимо припаркованной машины.

Не со зла. Просто в него намертво вбили привычку отслеживать перемещение людей с оружием вокруг себя. И не только их.

— Предлагаю назначить контрольный срок на пятнадцать часов. Если в это время я не отправлю вам подтверждение встречи, то можете считать ее отмененной.

В этот раз тишина висела секунд десять. Волконский даже успел неспешно переложить комм к другому уху и прижать его плечом.

— Паша, ты что-то натворил?

Все-таки Кошкин — единственный из родовых Слуг-вассалов, кто имел право обращаться и к Главе на «ты». Все-таки с детства голозадого его наблюдал и лечил.