Наследник пепла. Книга III (СИ) - Борзых М. - Страница 19

Я стану вашим огнём. Я буду нести вам свет! Я обогрею вас в холода!

И снова перед моим взором возник мой собственный источник магии, внутри которого полыхал изначальный, непокорённый огонь. Он контролировал меня, указывая, куда и как ступать. Но это было возможно только до сегодняшнего дня.

Я сам хозяин своей судьбы. Только я буду принимать решения, а огонь да подчиниться моей воли. Я и сам огонь! Я сам изначальное пламя. Я — воля, принимающая решения.

Возле источника магии возникли две мои ладони. Такие, какие они были сейчас. Не ладони восемнадцатилетнего задохлика, не мозолистые ладони каторжника, а сильные, но ещё негрубые ладони прошедшего ритуал Виктора фон Адена.

И этими самыми ладонями я взял огонь из источника и заключил его в них. Пламя обжигало руки. Пальцам было невыносимо больно. Мне казалось, что они вот-вот отгорят и отвалятся. Пламя же пыталось проскочить между моих воображаемых ладоней, но я ему не давал.

Тогда оно постаралось прожечь их насквозь, чтобы вырваться. Чтобы никто не мог подчинить себе волю изначального пламени. Но я и сам был этим пламенем, поэтому прожечь мои ладони не вышло.

Безумная боль превратилась в белую пелену. Я уже готов был потерять само своё я в этой бесконечной белизне, что в чём-то даже хуже мрака. Но в этот момент пламя источника сдалось и подчинилось мне. Вместо того, чтобы обжигать, оно вдруг стало лизать мои ладони и залечивать их.

— Я, ты, мы с тобой — единое пламя. Я, ты — мы будем гореть вместе. Мы взойдём на вершины, которые до этого момента ещё не покорялись отдельным частям изначального пламени. Мы объединим его в себе.

И с этими словами я вложил полыхающий огонь моей магии обратно в источник. Он не стал больше или меньше. Но с этого момента он полностью подчинялся мне. Да, нам ещё предстояло долго и упорно работать, но это было ничто по сравнению с подчинением. Теперь обе стороны будут действовать в едином направлении.

Когда я открыл глаза, реальность немного плыла передо мной. Это и неудивительно, только что я вышел за её пределы, пообщавшись напрямую с одним из источников магии.

Машинально я оглядел ладони, потому что мозг считал, что они прожжены насквозь, но ничего подобного не случилось. Кожа была гладкая с линиями в положенных им местах.

В этот же момент клацнул замок, и дверь открылась. На пороге стоял Путилин в сопровождении двоих конвоиров, но не дознавателей.

— Значит, так, Виктор фон Аден, — проговорил он, слегка наклонив голову. — Вас всех троих отпустили под мою ответственность. К твоим друзьям вопросов, разумеется, меньше, хотя три трупа из подвала вызывают вопросы.

— Трупа? — удивился я. — Когда мы их туда спускали, они были вполне себе жизнеспособные.

— Ну, там много вопросов, — махнул рукой Путилин. — И все они не к вам. Есть подозрение, что их уничтожили дистанционно, чтобы они не могли дать показания.

— А такое возможно? — удивился я и увидел озорной огонёк в глазах преподавателя. — Видимо, я ещё многого не знаю.

— Наивный ты ещё юноша, — улыбнулся Аркадий Иванович, но тут же улыбка сползла с его лица. — Но в твоём случае — это безусловный плюс. Да, нам предстоит ещё выяснить, каким именно способом устранили тех в подвале. Но, чтобы ты знал, у тех же менталистов есть техника, что они внушают тебе какое-то слово, а потом, когда его произносят вслух, твоё сердце просто отказывает. Круто?

— Да ладно? — нет, что-то такое я, конечно, слышал, но всегда считал это досужими байками.

— Я тебе говорю, — кивнул Путилин, приглашая выходить из камеры. — Правда, обычно это не одно слово, а целый набор, но от этого, как говорится, не легче.

— Ещё бы, — согласился я.

Вышел из камеры, прошёл по длинному тёмному коридору вслед за преподавателем и поднялся наверх.

— Хорошо приложился! — указал на меня Костя и заржал.

Я посмотрел на него, потом на практически однородно фиолетовое лицо Тагая и покачал головой.

— Я тут явно не победитель.

Тагай хотел хохотнуть, но тут же скривился от боли.

— Всё-всё, — проговорил я. — Пока не поправишься, никаких шуток!

— Так, курсанты, — грозно проговорил Путилин, — давайте серьёзнее. Сейчас действительно не до шуток. Я вас, по-хорошему, вообще должен под арест посадить в академии! Но на данный момент я вам говорю, что мой курс для вас будет обязательным! Любая неявка без уважительной причины — карцер. Ясно?

Мы нехотя кивнули и с тем вышли наружу. Погода начала портиться, и поднялся сильный ветер, который пытался нагнать побольше тяжёлых серых облаков.

— Вы поймите, — уже более примирительным тоном проговорил преподаватель. — Я лично против вас ничего не имею. Но я не собираюсь учить в академии маньяков, а затем выпускать их в мир. Вы должны научиться контролироваться себя целиком и полностью! В противном случае… — он покачал головой. — Дорога вам одна.

— Да мы в курсе, — превозмогая боль, ответил Тагай.

Северобайкальский телепорт находился под прицелом. Просто так на него попасть было нельзя. А если кто-нибудь ошибался, его больше никогда не видели. И не мудрено, ведь на площадь перед стелой были нацелены громоздкие пулемёты, а также стояло постоянное оцепление из боевых менталистов.

По сути этого места не существовало ни на каких картах. Только на самых секретных. И то лишь частично. Если бы простой обыватель задался вопросом, что находится между Северобайкальском и Кичерой, то не смог бы ответить.

А тут находилась не то тюрьма, не то резервация, не то отрезанное от цивилизации поселение клана Молчащих или диких менталистов, как их звали в народе.

По сути, это было единственное место в империи, где их пока не трогали. Но, во-первых, было совершенно неясно, долго ли это продлится, а, во-вторых, они всё равно не могли ничего сделать. На всей территории своей бывшей родины они были вне закона. И только тут, среди болот и гнуса, на северной оконечности Байкала они смогли найти свой приют. Пусть и временный.

Креслав, переместившись на северобайкальский телепорт, тут же поднял руку, показывая условный знак. Он был одним из немногих, кто мог появиться тут и остаться при этом в живых.

— Кто таков? — спросил дюжий охранник и прищурился, пытаясь считать мысли Креслава, но сделать это было не просто из-за защиты, поставленной когда-то одним из основателей клана Молчащих. — Свой?

— Креслав я, Рарогов, — представился кряжистый старик. — К Скородуму Полуночнику.

— Не принимает он, — попытался сказать охранник, но тут ему, видимо, по ментальной связи пришёл приказ пропустить, потому что он вдруг одеревенел, затем отошёл с дороги и добавил: — Проходите, пожалуйста.

Креславу подали коня, и тот поскакал в становище, расположенное километрах в пяти от телепорта. Когда он подъехал к нужному дому, ему навстречу вышел совершенно белый альбинос, по которому даже нельзя было определить возраст. Но то, что он вряд ли был сильно моложе Креслава — точно.

— А что это вдруг всесильному Креславу, — с нескрываемым ехидством в голосе проговорил встречающий, — вдруг понадобилось у отступников, а?

— Послушай, Скородум, мы это уже обсуждали, — примирительным голосом проговорил Рарогов. — Не нагнетай. Я ведь тоже могу.

— Не нагнетать⁈ — тут у встречающего альбиноса прорвалась затаённая злоба. — А что я должен делать, когда вы от нас просто решили избавиться и отряхнуть руки, словно от падали. Сделали вид, что не знаете нас! А когда прижало, — указательный палец Полуночника упёрся в белую бороду Креслава. — Тогда пожаловали? Нет, дорогой! Это так не работает!

— А чего вы вообще ожидали-то? — Рарогов нахмурился, поняв, что простым этот разговор не будет. — Фанфар после того, что вы предприняли? Да не бывать такому!

— Тогда зачем явился? — ещё больше разъярился Скородум. — Вы нас в резервацию загнали, вне закона объявили, а потом ты хочешь, чтобы я тебя радостно встречал? С танцами и песнями? Не бывать тому! Скажи спасибо, что я тебе мозг не спалил, когда ты явился.