Хозяин антимагии 2 (СИ) - Базаров Миф - Страница 12

Уже собирался направиться к дому, как вдруг заметил карету, стоящую у парадного входа. На дверце красовались вензеля академии.

Гости?

Не успел сделать и пары шагов, как на плечо запрыгнул Мотя.

— Ну ты и обжора, — пошутил я, ощущая, как тушканчик ещё больше потяжелел за эти два дня. — Мама тебя опять кормила со стола?

Но зверёк не отреагировал на подколку. Его маленькие лапки впились в плечо, а уши настороженно подёргивались. Он внезапно стал невидимым, но вес никуда не делся.

— Что-то не так, да? — прошептал я, насторожившись.

Войдя в дом, сразу услышал мамин по-девичьи звонкий смех. Женщина сидела в гостиной на диване, а рядом, наклонившись к ней, расположился ректор академии. Он держал её руку в своих и что-то рассказывал, явно стараясь развеселить.

Он что, ухаживает за мамой?

Мама заметила меня первой. Её смех оборвался, а ладонь резко выскользнула из рук ректора. Она вскочила, слегка запнувшись о край ковра, и поправила платье.

— Кирилл! — голос прозвучал неестественно бодро. — Ты наконец вернулся, мы уже заждались!

Ректор тоже поднялся, слегка смущённый. Его обычно безупречная осанка сдала, а пальцы нервно поправили галстук.

— Добрый вечер, Кирилл Павлович, — произнёс он, стараясь сохранить официальный тон, но в глазах читалась лёгкая растерянность.

Я сделал вид, что ничего не заметил, и спокойно поздоровался:

— Анатолий Степанович, — я кивнул в знак приветствия, — не ожидал вас здесь увидеть. Мама, где Тася?

— У… у себя, — ответила женщина, всё ещё краснея. — Читает что-то.

Наступила неловкая пауза. Ректор кашлянул в кулак.

— Я пойду и организую чай! Через полчаса будет готово. Вы… вы же останетесь, Анатолий Степанович?

— Конечно, Ирина Владимировна, — мужчина кивнул, но взгляд его избегал моего.

— Кирилл Павлович, — ректор повернулся ко мне, — разрешите поговорить с вами наедине?

— Конечно, — я показал рукой на дверь. — Пройдёмтесь по территории?

Он согласился, и мы вышли. Мама проводила нас взглядом, затем поспешно скрылась на кухне, словно боясь, что её снова застанут врасплох.

Мы с десяток метров шли молча.

— Так в чём дело, Анатолий Степанович? — наконец спросил я, стараясь говорить нейтрально.

Он вздохнул и остановился, глядя куда-то в сторону складов.

— Ваше заявление об отчислении… — начал мужчина, но я перебил.

— Вы же его уже подписали.

— Я его не подписал и не планирую этого делать.

— Почему?

Ректор повернулся ко мне, и в его глазах читалась странная смесь раздражения и… уважения?

— Потому что вы, Кирилл Пестов, — идиот.

Я почувствовал, как брови сами собой поползли вверх. В горле запершило от неожиданности: никто прежде не осмеливался называть меня так в лицо.

— Обычно так не начинают разговоры о восстановлении, — процедил я, стараясь сохранить спокойствие. — Или вы тут не за этим?

— Это не разговор о восстановлении! — возразил он.

Ректор хотел было достать свои карманные часы, но одёрнул себя. Мужчина скрестил руки, и его пальцы стали нервно постукивать по локтю.

— Это разговор о вашем будущем, молодой человек. О том, что вы готовы бросить всё ради семьи, но при этом не понимаете, что лучший способ их защитить — это закончить академию.

Открыл было рот, чтобы возразить, но ректор резко поднял руку, и слова застряли у меня в горле. Движения мужчины были отточенными, как у старого вояки: ни одного лишнего жеста.

— Я навёл справки о вас. Знаю, в каком положении род, семейный бизнес, — он сделал паузу, изучая мою реакцию.

— И что вы узнали? — спросил я.

— Пестов, — ректор наклонился вперёд, и ледяной взгляд буквально пронзил меня, — вы действительно думаете, что сможете противостоять Краснову с его вассалом Евдокимовым в одиночку? Без звания, без связей. А ведь ещё наседают кредиторы отца.

— Пока я вроде справляюсь, — сжал кулаки, вспоминая пленника в подвале. — И один из них у меня в плену.

Ректор неодобрительно покачал головой, и его борода дёрнулась.

— Вы безрассудны, Пестов. Возможно, в этом ваша сила. Но учтите: если бы не ваши друзья, вы были бы трупом, а охрана не отделалась бы такими малочисленными потерями.

Почувствовал, как по спине пробежали мурашки. В этих словах была горькая правда.

— Возможно, вы правы, — пожал плечами, стараясь выглядеть невозмутимым. — Но считаю, что справился бы и сам. Просто медленнее.

— Пестов, вы должны стать сильнее, — голос ректора внезапно смягчился. — А для этого нужны знания, которые даст академия. И люди, которые будут на вашей стороне.

— Вы знаете, что учудили ваши друзья на этой неделе? — неожиданно спросил он.

— Откуда? Я был тут, занимался текущими делами семьи и лаборатории.

— Они устроили молчаливый бунт, — в глазах ректора мелькнуло что-то похожее на уважение. — Началось с вашей группы. Через день вся академия отвечала только письменно, даже на практических занятиях. Ходили как тени, ни слова вслух.

Я представил эту картину: Сергей, обычно такой буйный, молча сидящий на лекции; Лиза, сжавшая губы; даже вечно болтливый Митя, хранящий молчание. Уголки губ сами собой потянулись вверх.

— И чего они этим хотели добиться?

— Чтобы я обратил внимание на вас, молодой человек, — ректор тяжело вздохнул. — И вернул на курс.

— Я всё равно переезжаю летом, — пробормотал в ответ.

— Ирина Владимировна уже рассказала о ваших планах, — он произнёс имя мамы с непривычной мягкостью. — Поймите, вы должны стать сильнее. Академия даст вам знания. И союзников.

Я молчал, обдумывая эти слова. Вспомнился разговор с Митей в «Старом дубе»: одногруппник тоже настаивал, что мне нужно доучиться.

А ещё эти идиоты, устроившие целую акцию протеста.

Чёрт, они действительно за меня переживали.

— Ваша мать… — ректор запнулся, и в его обычно твёрдом голосе впервые прозвучала неуверенность. — Она умная женщина. И… она верит в вас.

Я посмотрел на него, и вдруг всё стало ясно. По тому, как он произнёс до этого «Ирина Владимировна», по тому, как пальцы нервно постукивали по локтю.

— Похоже, вы приехали не только ради меня, — сказал я, и в голосе не было осуждения.

Он не ответил, но молчание говорило красноречивее любых слов. Впервые я увидел в этом суровом лице что-то человеческое.

— Ладно, — я вздохнул. — Допустим, я вернусь. Что дальше?

Ректор улыбнулся, наверное, впервые за весь разговор. Лицо мужчины сразу помолодело на десять лет.

— Дальше, Кирилл Павлович, вы будете учиться до конца курса. А в начале лета я устрою вам такую практику, — его глаза хищно блеснули, — что как минимум до второго уровня владения стихией вы доберётесь.

Мысли мгновенно пронеслись в голове: второй уровень меньше чем за полгода… Это решало многие проблемы. Да и друзья не зря старались.

— Договорились, — я кивнул, и в груди неожиданно стало легче.

— Можно зайду на чай? — ректор бросил взгляд в сторону дома, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое.

Я рассмеялся, представляя, как этот грозный адмирал пьёт мамин крепчайший чай из её любимых фарфоровых чашек.

— Добро пожаловать, Анатолий Степанович. Только учтите: мама заваривает очень крепко.

— Я предупреждён, — он кивнул, и в уголках глаз собрались мелкие морщинки.

Взгляд мужчины скользнул к моему плечу, где всё это время сидел не шелохнувшись невидимый Мотя.

— Если твой питомец, — ректор слегка поджал губы, — будет вести себя тихо, я не возражаю против его присутствия в академии.

Я почувствовал, как шерсть Моти стала дыбом.

— Ирина Владимировна упоминала, что зверёк сильно скучает в твоё отсутствие. Она, кажется, искренне переживает за него.

В этот момент Мотя материализовался. Этот пушистый комочек дрожал от возбуждения. Я мысленно ахнул: вот она, магия высоких уровней! Даже под куполом невидимости начального уровня воздушной магии ректор своей водной без труда обнаружил тушканчика.