Династия Одуванчика. Книга 3. Пустующий трон - Лю Кен - Страница 6

Голос и акцент показались Гозтан знакомыми, но она не смогла понять, кто говорит. Женщина попробовала повернуть голову в ту сторону и поняла, что связана по рукам и ногам прочными веревками из жил. Она была пленницей.

– …Вы все наверняка слышали старую басню о пастухе-агоне, который подобрал зимой тщедушного щенка и выкормил его молоком пастушьих собак. Когда щенок вырос, оказалось, что это волк. Однажды пастух застал волка с новорожденным ягненком в зубах. «Почему ты отплатил за мою доброту таким вредноломством?» – спросил пастух. «Не могу ничего поделать, – отвечал волк. – Такова моя природа».

Рассказ прервался смехом и громкими выкриками.

– И поделом ему!

– Тупой агон!

– У агонов даже молоко сук пропитано предательством и, как ты выразился, «вредноломством»!

Перед затуманенным взором Гозтан возникло детское лицо: пэкьу-тааса, чьи волосы в отблесках костра казались золотыми.

– За что? – прохрипела Гозтан.

Она зажмурилась и снова открыла глаза, надеясь, что зрение вернется в полной мере. Затылок отозвался болью. Лишь бы только кости были целы.

– Кто ты на самом деле? – нагнувшись, прошептала Вадьу ей на ухо.

– …В моей стране есть поговорка со схожим смыслом, но дорогими словами. У нас говорят: «Крубен родит крубена, диран родит дирана, а дочь осьминога может разом расколоть восемь устричных раковин».

Снова хохот и крики.

– Еще кьоффира!

– Еще тольусы!

– А я бы и сырого осьминога съел!

– Старик, ты, верно, хотел сказать «другими словами», да язык у тебя с костями!

– Тише вы! Раб лучше вашего языком чешет. Вам всем не мешало бы у него поучиться.

Никто не обращал внимания ни на связанную пленницу у костра, ни на допрашивающую ее девочку.

Гозтан не понимала, почему Вадьу задает ей вопрос, на который уже знает ответ. Несмотря на пульсирующую боль, ее мозг быстро заработал. Девочка почему-то была уверена, что Гозтан не та, за кого себя выдает, и представляет собой угрозу. Гозтан нужно было сменить тактику, пока не выяснятся причины столь странного поведения.

– А ты, видать, сильна. В одиночку меня сюда дотащила.

– Хотела, но ты оказалась для меня тяжеловата. – Девочка смущенно отвела взгляд. – Пришлось позвать на помощь нескольких наро. Мое появление стало для них неожиданностью, но я сказала, что отец якобы послал меня засвидетельствовать их отвагу. Они обрадовались, узнав, что по пути я захватила лазутчицу.

– А если твои помощники расскажут твоему отцу про Корву?

Вадьу усмехнулась:

– Рано утром они все уплывут на поиски северо-западного пути в Дара. С отцом увидятся в лучшем случае через несколько лет, а то и вовсе никогда.

Гозтан вытянула затекшую шею, чтобы посмотреть на море. В свете костра она различала на берегу громадные плоты – целую флотилию. Эти плоты были новым изобретением пэкьу. Их изготавливали, связывая вместе несколько традиционных округлых лодок из обтянутых шкурами костей и прикрепляя их к костяному каркасу с несколькими воздушными пузырями. Благодаря этим новым морским плотам льуку перестали зависеть от искусных кораблестроителей дара. Их грузоподъемность была значительно ниже, чем у городов-кораблей, и не позволяла переправлять через море войска, но для исследовательских экспедиций такие плоты вполне годились.

Гозтан наконец поняла, по какой причине область вокруг бухты нуждалась в охране и почему часовые отказывались ее пропускать. Пэкьу Тенрьо много лет был одержим навязчивой идеей отыскать путь в Дара, на родину городов-кораблей, чтобы захватить эту страну. Но далекие острова казались недостижимыми, а устрашающая Стена Бурь, описанная пленниками-чужеземцами, виделась непреодолимой преградой. Множество экспедиций отправлялись на поиски Дара, но большинство лодок никогда не возвращались, а команда одной из тех, что вернулась, была настолько ошеломлена увиденным в странствиях, что отчаянно уговаривала Тенрьо бросить свою безумную затею. Пэкьу приказал казнить их, дабы они не подрывали боевой дух льуку.

Время от времени могучее океаническое течение приносило к берегам останки неудавшихся экспедиций, и пэкьу заметил, что его начинание, которое постепенно начали считать настоящей авантюрой, пользуется в народе все меньшей поддержкой. Возможно, поэтому нынешнюю экспедицию, в отличие от предыдущих, держали в тайне, чтобы амбициозные таны и строптивые старейшины, чьи дети погибли в прошлых морских походах, не взбунтовались.

Гозтан огляделась, но не увидела юную самку гаринафина.

– Где Корва?

– Еще спит. Отсюда недалеко до загонов, поэтому она в безопасности. Не хочется оставлять ее одну, но сейчас гораздо важнее, чтобы шпионы вроде тебя не помешали отважным наро.

– Найди кого-нибудь из ветеранов, что сражались вместе со мной…

– Ха, этот номер у тебя не пройдет. Напрасно надеешься меня провести. Здесь все молодые: нет никого, кто участвовал в сражениях с варварами-дара и захватывал города-корабли. Ты ведь на это и рассчитывала, да? Прикинулась героиней из малоизвестного племени, которая почти не бывает в Татене, зная, что никто с точностью не опознает в тебе обманщицу.

«Ну разумеется, – подумала Гозтан, – только молодежь настолько глупа, чтобы добровольно отправиться на поиски далеких островов в бескрайнем море. Это столь же безумная затея, как спрыгнуть со спины гаринафина над степью и надеяться, что приземлишься в воду».

– Тогда сходи к Большому шатру…

– Мне не пять лет! Если я позову кого-нибудь из давних соратников отца, они сразу наткнутся на Корву…

– Так проведи их кружным путем, с другой стороны бухты…

– Ну да, чтобы ты успела тем временем сбежать и совершить задуманные злодеяния. Ничего, я выясню, в чем заключаются твои коварные планы.

Гозтан одновременно было и смешно, и так досадно, что хотелось кричать. Когда дети что-нибудь вобьют себе в голову, их невозможно переубедить.

– И что ты собираешься со мной делать?

Вадьу двумя пальцами указала на свои глаза, а затем на Гозтан. Вид у девочки был свирепый.

– И долго ты будешь меня сторожить?

– Пока флотилия не поднимет паруса, а Корва не отдохнет. Тогда… Тогда я возьму Корву и отведу тебя обратно в Татен. Меня не накажут, когда узнают, что я задержала опасную шпионку. Может, отец даже подарит мне Корву. Лучшего и придумать невозможно.

– …Сегодня пэкьу приказал мне рассказать о своем путешествии, чтобы во сне вы увидели путь кита. Я чужак и не могу общаться с вашими богами напрямик, как вы, но, быть может, боги изучат ваши сны и подскажут безопасную дорогу через открытое море. Позвольте же развлечь вас историями – как истинными, так и вероятными. Нет, я не скажу, которые из них какие, но знайте, что все они правдивы…

На этот раз слова рассказчика сопровождались лишь редкими смешками, которые быстро стихли. Публика умолкла. Певучие интонации сказителя зачаровывали толпу; люди гадали, а вдруг одна из историй, подобно яркой падающей звезде, действительно озарит темное море и направит их через неведомые просторы.

Девочке нельзя было отказать в отваге. План она, правда, придумала сумасшедший, однако он вполне мог сработать – если бы Гозтан и в самом деле была шпионкой.

Но стоит Вадьу привести Гозтан утром в Татен, как пэкьу настолько осерчает, что его пэкьу-тааса еще долго не сможет присесть на пятую точку, а о том, чтобы летать на гаринафинах, и говорить нечего. Как же приятно будет посмотреть на удивленное лицо Вадьу…

…Вот только если Вадьу продержит ее в плену всю ночь, то Гозтан пропустит встречу с пэкьу Тенрьо, которая должна состояться с первыми лучами солнца. И уж, конечно, Тенрьо не сочтет причину ее опоздания уважительной. Пэкьу не одобряет танов, не способных самостоятельно решить свои мелкие проблемы без его помощи; тан, которому не удалось сбежать от десятилетней девочки, наверняка заслужит его презрение, а вождь, которому не хватило находчивости, чтобы не выставить на посмешище любимую дочь Тенрьо, а заодно и его самого, несомненно, навлечет на себя гнев правителя. Гозтан могла навсегда попрощаться с надеждами получить для Пяти племен Рога разрешение пасти скот на берегах Чаши Алуро.