Крепостная (СИ) - Брай Марьяна - Страница 54

Уговорив Фирса, я решила навестить Лидию. Если бы он отказался, деваться ему все равно было бы некуда: ведь я везла ей гостинцы. Сердобольная Нюрка, растроганная до слез рассказом Фирса про то, как старушка ела пирожки с ливером, напекла пирожков, завернула в тряпицу горшочек топленого масла и, подумав, добавила к гостинцу хороший ломоть копченого мяса.

Я везла шкатулку с пионами, расписанную слоями, как это делала с подносами.

И ехала я расстроенная. Потому что, как оказалось, мне подвластны не все тайны этого мастерства. Людей я нарисовать не смогла. Даже не лица, а просто силуэты выходили у меня криво и косо. Потратила я на пробы почти неделю. И пришла к выводу: я не художник!

Руки опускались. Но некоторое время спустя я снова приступала к делу.

Сидя за столом скромно, но со вкусом обставленной гостиной, наблюдала, как приодевшаяся, даже несколько помолодевшая Лидия накрывает на стол.

— Я хотела привести вам работу с миниатюрой, но не осилила, Лидия Львовна. Как бы мне сейчас помог ваш супруг, - с горестью протянула я ей шкатулку.

Она присела, взяла пенсне, принадлежащее когда-то, видимо, тоже мужу, и рассмотрела крышку с особым вниманием.

Удивило меня то, что женщина не открыла шкатулку, не осмотрела со всех сторон, как это делали остальные. Интересна ей была только живопись.

— Самоучка? – не отрываясь от блестящей крышки, спросила она.

— Да, - я тяжело вздохнула и принялась пить чай. Странной она мне казалась. Странной и какой-то… я даже не знала, как это описать: не такой, как все женщины, которых я здесь узнала.

— Техника интересная. Два раза лаком проходишься, чтобы приподнять лепестки над предыдущими? – снова спросила она.

— Иногда…

— А надо всегда одинаково, иначе соотношение высоты меняется. Кажется: чего там - толщина лака? А визуального объема дает ого-го! Сама придумала? – она наконец подняла на меня глаза.

— Почти. Кое-что подобное видела, решила испробовать, - ответила я, встретившись с ней взглядом.

— Молодец! Но миниатюры ты не сможешь писать. Для этого нужно учиться. Долго и тщательно! Художник нужен. Прелесть этих миниатюр в том, что выполнены они максимально приближенно к оригиналу. Видела? На некоторых лицах там ухмылка, а кто-то из них словно вот-вот заплачет?

— Да, конечно. Это меня и поразило! – я даже сидеть прямо не могла от этих деталей, описанных женщиной. Она так хорошо знала дело своего мужа!

— Да, их прелесть в … - она сначала улыбнулась, подняла брови, словно хотела сказать что-то очень важное, но потом выдохнула и вновь засуетилась по дому, отложив шкатулку.

После обеда мы еще поговорили, но Фирс стал меня торопить, потому что хотел вернуться домой до темноты. Отблагодарив хозяйку, засобирались.

— Через дорогу за площадью есть дорогой магазин. Там продают посуду, украшения для дома. Я продала туда сервиз… - заметив мой взгляд, она подняла брови, давая мне понять, что не потерпит жалости, и продолжила: - Так вот, я сообщу, что ты привезешь им свои шкатулки и что там есть у тебя еще…

— Спасибо Лидия Львовна, - я наклонилась и поцеловала ее в щеку.

— О! Ты меня так разбалуешь, дитя мое! Сам Бог послал тебя тогда в эту газету! Я счастлива, что мои… что миниатюры попали в эти ручки, - держа меня за ладони, она легонько сжимала их, и мне не хотелось оставлять эту женщину одну.

Вернувшись домой, я попробовала написать пионы так, как мне посоветовала моя новая знакомая, жена художника. И я была поражена разнице с теми шкатулками, которые делала раньше. Пионы стали как живые. Осип заметил перемены в моей работе и похвалил, что расту.

Я рассказала ему о Лидии, о том, что купила миниатюры, о том, что навещаю ее и что она хочет показать шкатулки в дорогом магазине.

— Этот мир держится не на деньгах, не на званиях и не на связях, Наденька. Запомни, что этот мир держится исключительно на людях и на людском сродстве. Духовном сродстве! Коли кто-то пришелся по сердцу, будь хоть твой кот, который лижет мне по утрам нос, никогда не отпускай от себя эту душу!

Глава 50

Через пару недель после моего последнего приезда в Троицк я собралась туда снова. Как только подсохли мои шкатулки с пионами и тройка подносов точно с такими же картинками. Осип переживал во время этих моих выездов, но никогда не окорачивал, не запрещал.

На этот раз с нами вызвалась ехать Нюра, поскольку необходимо было купить припасов. И лично ей навестить сестру, вышедшую замуж в Троицк три года назад.

Я навестила Лидию, которая к моим новым шкатулкам отнеслась более благосклонно. Я заметила, что она приоделась, и это меня порадовало: женщина не забывала о себе, несмотря на возраст. Сейчас ее белоснежные волосы покрывала тонкая, вязаная крючком шляпка. Спина ее была прямой, а талия, пожалуй, не шире моей. Юбка с фестончатыми воланами, уже порядком вышедшая из моды, делала ее моложе, а жакет из светлого кашемира выгодно подчеркивал достоинства практически юношеской фигуры.

В магазине стены сверкали зеркалами. Я словно попала в другой мир, в котором не было места навозу и рою комаров по вечерам. Хоть это и не Петербург, очарование моментально заняло каждую клеточку моего истосковавшегося по городу тела.

Сервизы, комплекты столовых приборов, бокалы и чайные наборы, кофейные столики, сервированные по всем правилам этикета, наполняли всё пространство торгового зала. Запах фиалки и ландыша витал в воздухе, смешивался и разбавлялся духами всё новых и новых посетительниц.

А я просто стояла и дышала этим великолепием.

— Наденька, Надюша, - я услышала тихий голос Лидии в момент, когда она прикоснулась к моему плечу.

— Да, да, я-аа…

— Понимаю, хозяин магазина постарался на славу. Идем, нас ждут, - она указала на стол, накрытый словно для приема у графа, а то и у самого царя. Понятно, это было лишь красивым ходом для продажи, но вызывало столько эмоций!

На диванчике сидел мужчина и две молодые женщины, словно сошедшие с картины. Обе походили на него и, скорее всего, были дочерьми. От этой компании исходил флер изысканности и дороговизны. Нет, дело не в красоте, а в том, как аккуратно были уложены их прически, как платья подчеркивали то, что нужно подчеркнуть, и скрывали то, что нужно скрыть.

— Вот эта рукодельница, Поликарп Иваныч, - указала на меня Лидия. Я поклонилась и улыбнулась.

— Значится… у вас есть для нас что-то, чего мы никогда не видели? – спросил мужчина в темном сюртуке, под которым переливался атласный жилет яркого, какого-то фантастически зеленого оттенка. Поликарпу было чуть за пятьдесят. Он старел очень красиво: борода и усы аккуратно подстрижены. Кисти рук, сложенные на колене, выхолены и белы. Ногти аккуратно подстрижены и подпилены.

— Да, - решила не тянуть кота за хвост и вынула из тряпичной сумки поднос. Я чувствовала себя неловко в этой обстановке и в этой компании. Чего не скажешь о Лидии. Она словно всегда вращалась в высшем обществе. И сейчас смотрелась здесь уместно, в отличие от меня.

— М-м, в этом и правда что-то есть. Эдакий деревенский колорит. Но он, будь не ладен, как раз входит в моду, - озвучил свое видение Поликарп и передал поднос в руки девушки справа.

Позже я заметила, что одна из них не полная, а беременная. Ей-то как раз поднос пришелся по душе больше первой. А когда я вынула шкатулку, увидела, как округлились ее глаза.

— Какая прелесть! Лидия Львовна, да вы же нам принесли бриллианты практически! – девушка поворачивала яркую коробочку, наблюдая за тем, как под наклоном цветы обретают объем.

— Елена, будь скромнее. Это обычные «самовары»! – с долей иронии осек ее отец. Под самоварами он, видимо, имел в виду деревенские безделушки: яркие, безвкусные, но для середняка вполне подходящие.

— Ну, как их назвать, вам виднее. Только вот больше их пока никто не делает. И то, где они в Троицке начнут появляться в первую очередь, зависит от расторопности продавца, - спокойно и с улыбкой ответила я на его великосветское «фи».