Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Четвертая (СИ) - Хренов Алексей - Страница 18

За поворотом раздался шум подъезжающей повозки, и наши товарищи рухнули в траву. Верный «Браунинг» словно сам прыгнул в руку пилоту, а Илья возился с новоприобретённым немецким «Парабеллумом».

И тут, словно по мановению волшебной палочки, из-за поворота показалась знакомая фигура.

Дед сиял, как начищенный самовар на ярмарке, а его вечная спутница, кобыла, снова тащила телегу, меланхолично переставляя копыта. Впрочем, на сей раз дед действительно обзавёлся новым аксессуаром — через плечо у него висела винтовка, а на поясе болталась видавшая виды кобура.

Он действительно выглядел исключительно довольным, как кот, безнаказанно дорвавшийся до хозяйской сметаны.

Подъехав к советским воинам, он затормозил у обочины и с широкой ухмылкой оглядел их потрёпанные физиономии.

— Вы двое выглядите, как помои, — заявил он, усаживаясь на краю телеги. — Но бочка-то у вас целая… — дед покачал головой, затем прищурился. — Так, молодёжь, а чего сидим?

— Думаем, как её дотащить, — вздохнул Лёха, обессиленно хлопнув ладонью по бочке.

Дед хмыкнул, ухмыльнулся, подошел и наклонился ближе.

— Слышь, Руссия, а ты чего молчишь?

Радостно улыбающийся дед выяснил, что советский лётчик и минёр пытаются доволочь бочку с бензином вручную, и предложил помощь… оригинальным способом.

— ДинамИта! — радостно улыбаясь произнес дед, залезая под полы своей поношенной куртки.

И вот тут Илья, фигово говорящий по-испански, похоже, уловил страшное слово и сработали безусловные рефлексы минёра:

— ЛОЖИИСЬ!!! — разнёсся его рёв над окрестностями.

Следующее, что осознал Лёха — это то, как мощная рука его смахивает с ног, он летит в пыльную траву, а сверху на него падает не самый лёгкий товарищ Старинов, вдавливая в землю, словно профессиональный асфальтоукладчик.

— Пустиии! — сдавленно прохрипел Лёха, судорожно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но тщетно — грудь была намертво зажата телом друга.

Дед, с любопытством смотрел на эту странную акробатику. Он обошёл бочку и с неподдельным интересом взирал на двух советских вояк, валяющихся на земле.

— А чё это вы делаете? — поинтересовался он, почесав седую бровь. — Тренируетесь наверное? Это правильно. Вот помню я в Марокко было дело…

— Уйди, милитарист престарелый, — простонал Лёха, отчаянно карабкаясь из-под Ильи, как пойманный в сети тунец.

— ДинамИта, говорю же, — пожал плечами дед и ткнул пальцем в свою кобылу.

Лёха застыл. Потом медленно поднял голову, перевёл взгляд на старого упрямого осла… вернее, на его лошадь.

— Так ты про лошадь? — простонал он, прикрыв глаза.

— Ну да, про кого же ещё? — удивленно пожал плечами дед.

Илья медленно повернул голову к Лёхе, его лицо выражало смесь облегчения и желания надавать пинков деду за такие шуточки.

— Руссия, так ты же знал!

— Ага, мне вот осталось теперь всех кобыл на своём пути запомнить. Какая разница, как твою клячу зовут! — тихо плевался наш герой, поднимаясь на ноги и отряхивая с себя всю пыль.

Дед тем временем похлопал лошадь по шее и довольно сообщил:

— Ну что, Руссия? Грузим бочку? Или может вам ещё потренироваться нужно?

Пара минут активной торговли, включая лёгкие, но довольно убедительные угрозы экспроприации уже один раз купленной кобылы в пользу мировой революции, и дед согласился.

Шустро развернув кобылу, поставив бочку на попа, трое махинаторов сумели затолкать драгоценную бочку в телегу.

Дед при этом активно стенал и причитал, переживая за свою любимицу, но тем не менее помогал с погрузкой с не меньшим рвением, чем сами советские воины. Видимо, перспектива «прищучить» ещё парочку фашистов его явно вдохновляла.

Когда всё было готово, Лёха устало вздохнул, отряхнул ладони и кивнул Илье:

— Ну всё. Вперёд, заправщики!

Дед, довольный новой военной операцией, уселся в телегу и махнул рукой:

— Поехали, Руссия!

И процессия тронулась в путь. Илья устроился на телегу, а Лёха попал в пособники лошади, подталкивая телегу на сложных участках.

Дед в какой-то момент, покосившись на Лёху, ловко поинтересовался:

— Руссия, а у тебя ещё деньги есть?

Лёха, который как раз проверял прочность телеги, остановился, прищурился и медленно перевёл взгляд на старика.

— А ты чего это спрашиваешь? — подозрительно уточнил он.

— Ну… — дед хитро подбоченился, чуть покачиваясь в седле. — Я вот думаю, кобыла то уже моя опять, а после такой работы, её кормить надо будет сколько, просто жуть! — дед весело ухмыльнулся.

Лёха закатил глаза, бросил взгляд на Илью, который еле сдерживал смешок, и устало вздохнул:

— Дед, ты бы хоть сделал вид, что помогаешь за идею, а не за премиальные.

— Так я и помогаю! Но если ты всё равно раздаёшь золото направо и налево, может, и мне перепадёт?

Лёха только махнул рукой и покатил бочку дальше.

— Вот хитрый чертяка… — пробормотал он себе под нос. — С золотом проблема, но премиальные тебе будут!

Вторая половина июня 1937 года. Кабинет наркомвнудела, Лубянская площадь, город Москва.

За окном была поздняя ночь, но Николай Ежов сидел в своём кабинете, уставившись на два лежавших перед ним рапорта. Вождь любил работать по ночам, и ему приходилось подстраиваться.

Оба рапорта были про одного и того же человека. Оба из Испании. В их системе стучать друг на друга было в порядке вещей, и наличие сразу двух рапортов как раз его не удивляло. Но насколько разнились эти донесения!

Первый рапорт был подписан представителем НКВД Александром Орловым. В нём сообщалось, что некий пилот Алексей Хренов крайне неблагонадёжен. Отпускает непочтительные шутки в адрес испанских товарищей и даже советских политработников. Замечен в чрезмерно тёплых связях с испанскими анархистками женского пола. Недостаточно идеологически устойчив. В бою самовольничает. Вопреки инструкциям атаковал немецкий линкор, вызвав международный конфликт.

Ежов криво усмехнулся, ему прекрасно помнилось то совещание у товарища Сталина, и он зябко передёрнул плечами.

В заключение Орлов писал: «Просим санкцию на изъятие и усиленный допрос с применением ускоренных методов.» Ежов плотоядно улыбнулся. «Ускоренные методы» допроса вовсю применялись с одобрения самых высоких чинов, чтобы расколоть до задницы всех этих подлых врагов народа.

Второй рапорт был от заместителя того же Орлова — Наума Белкина. Тот писал совсем в другом ключе: пилот исключительно храбр, таранил самолёт врага, спасая товарища, был сбит, но захватил и угнал немецкий самолёт. Проявил смекалку и героизм.

Ежов отложил оба листа, потёр лоб. Он лично не знал ни Орлова, ни Белкина, оба они были из старой гвардии. Однако он точно знал, что Орлов имеет прямой канал связи со Сталиным и выполняет его личные поручения. Сам Ежов тоже почти каждый день и подолгу бывал у вождя, возил ему пухлые папки с документами, докладывал о вскрытых заговорах и выявленных врагах народа, получал квоты и утверждал «контрольные цифры».

Ежов раздражённо бросил карандаш на стол и потёр виски. Почему он, он, правая рука вождя, его недремлющее око и карающая длань, должен разбираться с каким-то сраным старшим лейтенантом⁈

Какая, к чёрту, разница, кто он такой⁈ У него тут заговоры! Везде предатели, троцкисты, буржуазные элементы, вредители в самых высоких кругах! Он сутками выискивает их, разоблачает, держит страну в крепкой хватке, а эти… бездельники! Зажрались они там, в Испании.

Он откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы в замок и уставился на портрет Сталина, висящий напротив.

Хотя… Сколько старших лейтенантов вождь знает лично?

Ежов осклабился. Вот-вот! Тут можно легко промахнуться!

И он очень хорошо помнил ту историю с торпедированием этого немецкого «Дойчланда». Когда сам вождь, товарищ Сталин, тепло отозвался об этом лётчике и приказал его не трогать.

— Пока не трогать. — добавил Ежов негромко.

Тем более, почти готовы документы в работу на другого антисоветского элемента, шпиона, заговорщика и изменника — начальника ВМС РККА Владимира Орлова.