Теперь я не Адвокат 3 (СИ) - Воронцов Михаил - Страница 39

— Хорошо, хоть ружье на месте оказалось, — кивнул я.

— Положено по инструкции, — пожал плечами охранник. — Хотя на многих объектах их не берут, говорят, не нужны. Но кабы не оно, гомункул нас всех разорвал. Видел, как пули из пистолетов с него фонтанчики крови выбивают, но зверюга на это никакого внимания. Оно и ружье его не сразу убило, хотя патроны здесь усиленные. Двенадцатый калибр, все-таки. Не какая-то мелочь.

— Ничего странного не заметили?

— Вроде нет… казалось только с утра, будто что-то не так, но кто знает, из-за чего оно…

Потом мы поговорили с рабочим — он находился рядом с гомункулом, когда все началось, и чудом спасся.

— Он схватился за голову, — бормотал рабочий, сжимая в пальцах измятую папиросу, — у него заболела голова. Он даже взвыл перед тем, как броситься на нас. Точно говорю, я стоял в трех метрах от него. Что-то произошло с его мозгами. Не знаю, что. Гомункулы, они боли не чувствуют. Одному на стройке как-то ногу плитой сломало, и ничего, только смотрел на нее, будто не понимал, что случилось. А здесь… Колдовство, точно говорю.

Рабочие, на которых напал их коллега, разговаривали неохотно. Как ни крути, в качестве самообороны или нет, но они его сбросили вниз, то есть убили. Скорее всего, кому-то пришло это в голову, а остальные подхватили идею. Не знаю, можно ли их упрекать.

— Мы услышали крики, потом выстрелы, — сказал один. — Спускаться, конечно, не стали. Потом вроде все затихло, уже собрались вниз, но тут Викторыч застонал, обхватил голову руками… потом у него пена изо рта пошла, и он на нас, будто в бешенстве… Да, как бешеный зверь, укусить норовил… И силы в нем появилось немерено…

Глава 20

— А кому пришла идея скинуть его? — как бы невзначай поинтересовался я.

Ну не утерпел. Не хочет меня покидать полицейское прошлое. Зла я никому не желал, не исключаю, что и сам поступил бы как-то так, но все равно интересно.

Мой собеседник вздрогнул. Надо признать, основания для этого у него имелись. Кто его знает, как такое действие квалифицируется с точки зрения закона. Он любит закусывать людьми, превысившими, по его мнению, допустимые пределы самообороны.

— Нет! Никому никакая идея не приходила! Он сам упал! — нервно сообщил мной рабочий, отвернулся и больше разговаривать не захотел.

И правильно сделал. Зря я его спросил. И Валентин Палыч на меня посмотрел тоже немного неодобрительно, хотя тут же сделал обычную на сегодняшний день грустную физиономию.

— Надо поговорить с полицией, — сказал я ему. — Спросите, как они видят ситуацию дальше, а я постою немного в сторонке, а то если выяснят, что я посторонний, будет совсем нехорошо.

Профессор кивнул, и мы подошли к двум полковникам, хмуро стоявшим у забора.

— Не знаю, что будет, — пожал плечами один из них в ответ на вопрос Валентина Палыча. — Понятия не имею. По-хорошему, надо запрещать использование гомункулов, пока не выясним причины, но в правительство уже побежали ходоки со строительных организаций. Говорят, не надо радикальных мер, а то будут большие убытки. Пусть все останется, как было.

— А про то, что и рабочий спятил, вообще разговора нет, — добавил второй. — Подумаешь там. Случайное совпадение. Скорее всего, просто усилят охрану, выдадут крупнокалиберные ружья, и все.

— Так что будем ждать, когда такой случай повторится, хахаха! — мрачно засмеялся первый. — Сейчас должны приехать маги, посмотреть, как оно по их части, но с нами они делиться знанием не будут. Уже сказали. Может, хотя бы комитету безопасности доложат, и те нам сообщат… хотя кто его знает. Когда в игру вступают большие деньги, законы приобретают странные очертания!

С последним утверждением не согласиться было трудно. Полковники, кстати, оказались ребята неглупые и чувством юмора. Я их не знал. Интересно, с какого они управления. Большинство, дослуживаясь до таких погон, теряют разум практически полностью. То, что по инструкции — хорошо, остальное — от лукавого. Один мой коллега говорил, что обязательной процедурой перед получением полковничьих погон является лоботомия. Тут он, конечно, погорячился, но кое-что в его словах есть.

Сейчас этот коллега, кстати, сам стал полковником. Давно его не видел, интересно было бы поговорить.

А сейчас мне уходить. Скоро заявятся маги, с ними кто-то еще… вдруг поймут, что я видел лишнего. Маловероятно, но все-таки.

Валентин Палыч остался — ему положено. Пообещал мне рассказать, если что узнает. Он тоже был удручен тем, что гомункулов будут продолжать использовать без выяснения причин. Да и вообще история с непонятным магом оказала на него удручающее впечатление.

На прощанье я все-таки высказал полковникам свою версию. Не говоря, откуда у меня эти знания.

— К забору вроде какой-то человек подъезжал, на «опеле». Странно себя вел. Когда все началось, сидел спокойно, несмотря на стрельбу, когда успокоилось — тут же уехал. Он есть на видео. Посмотрите, пожалуйста. Может, тут какая магия или гипноз.

— Да, надо глянуть, — кивнул один из полковников.

А второй сделал вид, что знал об этом и так.

…Будет ли полиция работать по-настоящему — не знаю, но я сделал все, что мог. Вообще-то, надо запрещать работать гомункулам и ловить странного человека на «опеле». Сделать это очень сложно. Номер замазан, скорее всего, машина ему не принадлежит, но тем не менее. Искать, как будто он ограбил банк или покушался на жизнь Императора. Но, как говорится, тут меня терзают смутные сомнения.

Сев в свою машину, я позвонил Нечаеву и рассказал ему о случившемся. Безо всякой конспирации, напрямую. И о том, что увидел. Пошло все к черту, надоело прятаться.

— Что скажете?

— Все очень плохо, — сообщил Альберт. — Вы абсолютно правы — убийства произошли для того, чтобы собрать темную энергию. Как получили контроль над гомункулом, сказать не могу, но мозгом строителя человек завладел именно через нее. Собрал в артефакт, и сделал.

— Он маг? Темный маг? — спросил я.

— Необязательно… возможно, кое-какими навыками владеет, но не более того. Власть над гомункулом, думаю, скорее инженерное изобретение — но темная энергия помогла перенаправить гипнотическое воздействие на более сложный разум, то есть на человеческий.

— А зачем ему темная энергия?

— Ее можно использовать для разных целей… обычно очень нехороших. Для тех же генетических экспериментов, кстати.

— И что теперь делать?

— Не знаю… искать тех, кто стоял. Надеюсь, что полиция вместе с Имперской безопасностью поймут, насколько все серьезно…

— Понятно. Ладно, если что-то станет известно, сразу сообщу.

На этом мы распрощались. Очень хотелось рассказать о том, что говорила Майя, но сдержал себя. В принципе, то, что Альберт в это не верит, мне и так известно.

Стоит ли звонить Вике? Честно говоря, не хочется. Надоел вечный холод в ее словах. Я тоже живой человек, у меня тоже есть эмоции. Но сообщить о том, что случилось, надо, поэтому выбрал соломоново решение: написал ей обо всем в сообщении. Говорить, дескать, не могу, но вот такая ситуация. Держись подальше от гомункулов, да и в целом будь осторожна. Люди могут сходить с ума.

Ответное сообщение не заставило себя ждать. «Спасибо, все поняла».

Я приехал в офис, купил что-то поесть и закрыл дверь на ключ. Теперь надо думать.

Скорее всего, к происходящему причастна организация Мити из лаборатории Валентина Павловича. Больше некому. Слишком все сходится. И гомункулы, и темная магия, и покушения на убийства, и все остальное. В случайные совпадения я не верю. Да и какая, в принципе, разница, копать все равно нужно там.

Наружка за Митей стоит до сих пор. Ничего интересного не нашли, но ходят по пятам. Опасно, но деньги уплачены. В полиции, если надо, месяцами за фигурантами оперативных дел наблюдают.

Единственное, чем Митя отличается в своем поведении от обычного фрика-ученого — поездками на за город на электричке. Куда он ездит — догадаться не сложно. В лабораторию, расположенную, скорее всего, в одном из заброшенных сел поблизости от леса. Проблема в том, что таких сел в округе тьма, и найти нужное очень сложно.