Теперь я не Адвокат 3 (СИ) - Воронцов Михаил - Страница 20

— Если в разговоре со следователем придется врать, я готов это сделать, — развел руками Альберт. — Без удовольствия, но куда деваться.

— Закон — это машина, — сказал я. — Стальная и безжалостная. И она постоянно хочет есть. Полиции нужны показатели. И если вас удастся в чем-то обвинить, то это будет раскрытое преступление, на которое почти не потратится время. Чтобы этого не случилось, нужен адвокат. И еще знакомые в полиции, но это второй вопрос. Надеюсь, обойдемся без них. Останетесь здесь или выйдете?

И Альберт, и Вика уходить не захотели. Я пожал плечами, и, надев перчатки, осторожно расстегнул пуговицы на рубашке погибшего.

Вика ахнула, Нечаев промолчал.

Грудь Вешнякова была располосована когтями. Да, именно когтями, и ничем иным. Спутать невозможно. При этом рубашка оказалась целой. Да и сами ранения выглядели неглубокими. Чьи-то когти скользнули по коже, только и всего. Человек умер по другим причинам.

— Полиция будет в шоке, — сообщил я, застегивая рубашку. — Такого они не видели. Да и я тоже, признаюсь откровенно.

— Пойдемте все-таки в кабинет, — попросил Нечаев. — Я расскажу, что случилось, пока полиция не приехала.

— Мы проводили опыты, — после паузы сказал Альберт, посмотрев в мою сторону. — Сергей — так звали Вешнякова — талантливый молодой человек. У него был дар… немного похожий на ваш. Ему было очень интересно и он ничего не боялся. Помните опыты у графа Томилина, когда мы наблюдали загадочный и непонятный мир из окна? Так вот, есть древний ритуал — что-то вроде небезызвестного шаманского путешествия — и он позволяет человеческой душе отправится в мир, который мы видели из окна.

— Теперь я очень жалею, что сообщил о нем Сергею, — вздохнул Нечаев. — Он, едва услышал о нем, захотел побывать там, где людям бывать запрещено. Я долго отказывал ему. Говорил, что это опасно, что неизвестно, с чем там можно встретится… Но ему очень хотелось. Он был смелым и не верил в то, что с ним что-то случится. Однако он очень ошибался.

Альберт замолчал.

— Как вы ввели его в транс? — спросила Вика. — никаких веществ он не употреблял?

— Нет… обычное вертящееся зеркало. Почти как в цирке. Сергея легко было ввести в транс, когда он этого хотел. Полагаю, он сам мог научиться это делать. Как жрецы инков, которым не нужны были никакие инструменты, чтобы заглянуть за край… Но теперь уже не научится. Он хотел побывать в в той Москве, которую мы видели из окна на ужине у Томилина… Ушел в нее и вернулся уже мертвый. Вот и все.

— Его убило что-то другое, — сказал я. — Не тварь, задевшая его когтями.

— Думаю, его душа не выдержала столкновения с неизведанным, — произнеся это, Нечаев опустил глаза. — Так бывает. Человек смел, ничего не боится, кажется, что ему море по колено, а когда начинается испытание то… но, может, я и ошибаюсь.

— Ты можешь посмотреть… при помощи «видения»? — спросила меня Вика.

— Да… хорошая мысль! — кивнул я, и, спросив разрешения Нечаева, ушел обратно в подвал.

…Вика оказалась права. В груди Вешнякова, там, где находится сердце, виднелось черное пятно.

От страха у Сергея остановилось сердце. Хотя, на самом деле, люди ошибочно полагают, что это может случится из-за сильного ужаса — если человек здоров, с ним такое никогда не произойдет, какой бы силы не случился испуг… Но если сердце больное… У Вешнякова, скорее всего, так и произошло. Но что могло так сильно напугать его «за преградой»? Хотя что гадать — по меньшей мере это сделало существо, ударившее когтями.

Я вернулся в кабинет и рассказал Вике и Альберту свои соображения.

— Наверное, так и случилось, — ответил Нечаев, опустив взгляд. — Я виноват, что отправил его туда.

— Сейчас не время винить себя! Вам на всякий случай лучше вообще не говорить о каких-то «мистических опытах». Сначала заинтересуется полиция, а потом прибежит еще и Комитет Имперской безопасности. Это вам точно не нужно. Хотя порезами они заинтересуются в любом случае.

— Ничего не скажу, — заверил меня Нечаев. — Но как он оказался в подвале? И откуда там клетка?

— Скажете, что зашел туда сам. Наверное, был не в себе. Что-то случилось. А приехал к вам… ну, придумайте какой-нибудь предлог. За книгами, занять денег или для чего-то еще. Люди в доме ничего лишнего не скажут?

— Понял вас, — кивнул Нечаев. — Нет, должны молчать. Они ничего не знают, мы с ними уже договорились на этот случай. Я плачу им гораздо больше, чем это принято в Москве. Эти деньги еще и за то, что они держат язык за зубами.

Тут к нам прибежал слуга, сообщил, что приехал «скорая». Альберт приказал впустить их и сам пошел к выходу, но не успел сделать и двух шагов, как приехала еще и полиция. Вот как, все сразу. Ну, тем лучше. Надеюсь, что следователь будет хоть нормальный человек, а не такой, какие мне нередко попадались.

В этот раз также не повезло. Нам с Викой пришлось сразу ставить деваху — старшего лейтенанта на место. Я даже расстроился — такая молодая, такая симпатичная, и уже конченая тварь, иначе ее не назовешь. Рано еще для профессиональной деформации… и что будет после того, как она начнется. Подумать страшно.

— Если вы его не убивали, зачем вам адвокат? — хмыкнула она, когда Вика предъявила ордер.

— На всякий случай, — развел руками Нечаев. Чувствовал он себя весьма неуютно. Как странно — невероятно смелый человек, побывавший в тысяче переделок, и побаивается девчонки в погонах. Хотя такое я видел и раньше. В крови у нас, это, что ли. Чинопочитание, или как оно называется.

Меня следовательша вообще попросила удалиться из дома.

— На каком основании? — воскликнул я.

— Вы мешаете проведению следственных действий, — не моргнув глазом, заявила она.

Я разозлился не на шутку.

— Следственные действия, милочка, вы будете проводить, когда возбудится уголовное дело, не раньше. Неужели вас этому не учили в Институте Полиции, который вы, судя по всему, закончили всего неделю назад?

— Не указывайте мне то, что я должна делать! — побагровела девица. — Я уже год работаю в органах!

— Не знаю, какими органами вы работаете, но уже наговорили себе на служебную проверку, — пообещал я. — А будете продолжать, я вызову сотрудников собственной безопасности. Пусть разбираются, кто разрешил детям работать в полиции. У меня есть сильные подозрения, что вы совершеннолетняя.

Следователь пришла в бешенство. Судя по лицу, она начала обдумывать, нельзя ли меня привлечь к уголовной ответственности за оскорбление полицейского, но, поразмыслив, поняла, что сказанного мной все-таки недостаточно. Вздохнув от сожаления, она начала рисовать схему в осмотре места происшествия.

— Откуда у него кровь? — спросил врач, пожилой усатый мужчина у Нечаева.

— Не знаю, — помотал головой тот. — Понятия не имею.

— Очень странно, — пробормотал врач. — Впервые с таким сталкиваюсь.

Санитары увезли тело на носилках в машину «скорой помощи». Теперь главное дело за экспертизой — если она покажет, что барон умер не в результате внешнего воздействия, для Нечаева все закончится хорошо. Если нет… то нам с Викой будет очень сложно что-то сделать, хотя мы, конечно, не сдадимся. Рискованная штука — занятия мистикой.

Пребывание полиции в особняке затянулось надолго. Если б наглость следовательши трансформировать в скорость работы, было бы очень хорошо, но увы. Пока нарисовала схему, пока всех опросила… Несколько часов прошло. Слуги, как Нечаев и обещал, сказали, что ничего не знают.

Единственная польза от того, что полицейское мероприятие оказалось небыстрым, была в том, что девахе в погонах позвонили с судебной экспертизы и неофициально сообщили результаты вскрытия. Они оказались некриминальными, то есть все подозрения с Нечаева теперь сняты.

Девчонка могла нам этого не говорить, но все-таки сказала, не стала мотать нервы неизвестностью. Может, в глубине души она не такой уж и плохой человек. Я удивился и поблагодарил ее.

Дописав бумаги, господа полицейские уехали. За ними отправились по своим делам и мы.