Генеральный попаданец 3 (СИ) - Коруд Ал - Страница 10

Ребята из Информбюро ориентировались на изделии корпорации Herman Miller. Мебель серии Action Office I была представлена в линейке Herman Miller в 1964 году. И то нам пришлось внести качественные изменения в конструкцию кресел. Потому что лишь 1976 году дизайнеры Herman Miller и Билл Штумпф создали знаменитое кресло Ergon Chair, которое считается новаторским продуктом в дизайне кресел для работы. Один из первых примеров эргономичного офисного кресла и большой прорыв для дизайна 1970-х годов. Впервые в разработке учитывались анатомические особенности сидящего человека. Стампф много работал с медицинскими экспертами, чтобы выявить идеальную позу. Более того, это одно из первых кресел на колесах с газлифтом.

Мне пришлось долго объяснять конструкторам завода имени Хруничева, что от них требуется при изготовке каркаса. Да-да, пришлось применить «космические технологии». Зато есть толк! Там все-таки работают специалисты высшего профиля. На базе выделенного на базе предприятия отдельного конструкторского бюро вскоре начнется пробный выпуск мебели. Правда, дизайнеров все равно пришлось выписать из ГДР. Наши просто в этом ничего не понимали. Немцы идеей впечатлились и взялись разрабатывать технологические карты, а также список требуемых от промышленности материалов. Это ведь и металл, алюминий, много пластика, которого даже в номенклатуре производимого нет.

Так что сначала придется кое-что закупать заграницей. Нет, не нам, а немцам. В рамках программы, что я начинаю. И так оказалось, что одна из первых ласточек у нас будет мебельной. То есть разработаем мы, а изготовлять начнут они. Затем по мере начала производства необходимой номенклатуры, будем создавать предприятия уже у нас. Пока я наметил таким местом Белорусско-Литовский кластер. Он станет сборочным цехом страны. Эстонско-Ленинградский начнет работу со скандинавами.

— Нравится?

Главный разведчик Союза генерал-майор Прудников лишь хмыкает в ответ. Вот его коллега полковник Николай Леонов, возглавляющий аналитику внешней разведки, более точен:

— Я такого даже заграницей не видел.

— Значит, будем первыми.

Ивашутин уже все понял и ухмыляется:

— Но, Леонид Ильич, вы ведь попросите у нас кое-что?

— В обязательном порядке.

С улыбкой передаю сидящим по несколько листков плотного текста. Люди тут сидят уже ко всему привычные, только ухмыляются, ознакомившись с материалами.

— Опять технологии?

— И стоит ради мебели рисковать агентурой?

Улыбка в момент сходит с моего лица. Разведчики меня уже неплохо изучили, потому тут же пытаются усесться прямо. Не всем это удается на незнакомой конструкции креслах. В этом и замысел. Даже бывалый человек чувствует себя в чужеродной обстановке не так уверенно, как должно. То есть теряет часть «лица».

— Пора бы, товарищи шпиёны, осознать, что любая новая технология идет на пользу Советскому Союзу. Информация о них не менее важна, как сведения о военных секретах.

Генералы опустили глаза. Талдычишь им постоянно, а все как маленькие, не наигравшиеся в войнушку пацаны. Хотя эти-то дядьки как раз воевали.

— Сделаем, товарищ Первый, — твердо обещает начальник Комитета внешней разведки и тут переходит к делу. — У меня как раз имеется свежая информация от Вольфа.

Я протягиваю руку и получаю увесистую кожаную папку. Глава разведки Штази с конца лета буквально взорвался и шлет тонны информации. Ну это понятно. Мы как раз к этому времени закончили проработку законодательных актов и правительственных постановлений, регулирующих работу наших «Совместных предприятий». Вольф все-таки патриот, сначала захотел услышать приказ от «своих». Вальтер Ульбрихт нам уже мозг выел, почуяв выгоду и спасение для ГДР. Но это дорога с двусторонним движением. Немцы и так немало сделали, тщательно подготовившись к приему наших инженеров и рабочих. Им чрезвычайно лестно стать самыми выгодными союзниками для СССР. Я же поначалу и вовсе планировал сливать обе Германии. Но сейчас решил повременить. Непонятно еще, как получится с западными немцами. Но хотелось, чтобы в этой версии истории «Осси» проглатывали «Весси».

Химия, компьютеры, радиотехника. Спасибо, кстати, западным немцам, что усиленно «помогают» своими технологиями разведке ГДР. Да и не только они. Французы уже открыто выразили недовольство наглостью шпионов из неназванных стран. Но больно уж интересные наработки есть у ихних авиастроителей, да и химиков. К тому же через немцев нам удалось избавиться от «проклятого золота кладов». Я люблю науку, но не до такой же степени! Так что в мире начали всплывать интересные артефакты, найденные при помощи Информбюро. А это десятки миллионов в конвертируемой валюте, что стали основой в финансовых учреждениях, что появились недавно в Вене. Латиноамериканские нувориши решили вложиться в инновационные предприятия. А это вполне легально. Так мы обошли жадных французов, враждебных британцев, европейские дома Ротшильдов и прочей банкирской сволочи.

И потому нам есть на что покупать оборудование для новых заводов в ГДР. Думаю, что и со шведами договорюсь об открытии кредитных линий и поставке оборудования в залог золотишка. Ну а Вену и вовсе ждет внушительный приток капитала из Нового Света, ЮАР, а также Италии. Наша разведка готовит почву для создания там финансового пула. В том числе он начнет финансировать сделку «Газ-трубы». Австрийцам, думаю, понравится внешнее инвестирование. Итальянской компартии, наоборот, не очень. Ведь мы сейчас буквально выкручиваем им руки. Ничего личного. Просто бизнес! На этих красных деятелей компромата не просто папки, а целые чемоданы! Связь же с Вольфом к неудовольствию Грибанова я отдал внешней разведке. У них при войсках полно агентов, вот пусть и занимаются.

Питовранов, что совместно со своими протеже из МИДа и Минвнешторга готовил почву для нашего финансового рывка, первым осознал гениальность плана и выразил мне искренне восхищение. Этот авантюрист по натуре сейчас начнет работать еще быстрее и энергичней. Не каждому человеку судьба выдает шанс создать нечто Великое. Я же хочу получить на выходе один из финансовых центров, что поможет моему вторжению на Запад. Только вот делать это надо потихоньку, конспиративно. Для того и разведка, для того жуткая секретность. Кроме сидящих здесь руководителей ведомств о грандиозных планах не знает никто. Потому что и враг у нас серьезный. Те, кто на самом деле правят миром. Они смогли в моем времени уничтожить Союз, здесь я не только обломаю им зубы, но и сотру в порошок.

Более полная информация лишь у меня и Питовранова, остальным доводится по мере необходимости. Не то что бы я не доверял никому, особенно в Президиуме. Но если бы, допустим, Суслов узнал, что я создаю финансовую империю, то очень удивился и обозлился. Он и так нынче постоянно злой. На последнем заседании Секретариата орал, что надо разогнать половину партии. Очухался, родимый! Забыл, в каких условиях партия большевиков создавалась, и что в ней творилось после победоносного семнадцатого года. Мы имеем дело с людьми. Не ангелами, не пламенными идейными борцами, а обычными людьми. Со всеми их хотелками, недостатками и просчетами. Это отлично понимал товарищ Сталин.

Он первый и ужаснулся уровнем репрессий, закатав Ежова в «деревянный макинтош». Но чистки дело такое, начать просто, хрен потом остановишь. Даже не знаю получится ли когда-нибудь написать об этом правду. Грибанов притащил мне ряд любопытных документов. Лучше бы я их не видел. Врали и бесновались буквально все. Свалив потом на Сталина. Особенно Никитка, рожа троцкистская! И ничего ведь не боится. Считает, что я его не покараю? Тот Ильич да, а я запросто. Он сам себя разоблачит, а я помогу. Гадливо улыбаюсь, заметившие мое выражение генералы зябко поводят плечами. Они хорошо знают последствия такой ухмылки. Кому-то вскорости не повезет. В данном случае двоим. Известному всей стране «бородатому правдорубцу», которому достанется ворох подчищенных архивных документов, и лысому черту в вышиванке, что наплетет с три короба бывшему сидельцу. Книжка вскоре будет издана за рубежом. Вот пусть там и считают, сколько наврал всем Хрущев, будучи сам по горло в крови. Скандал случится знатный. Нашим поручить такую тонкую работу нельзя, придется договариваться с Маркусом. С него должок!