История свидетеля. Книга 1. Бог не желает - Эриксон Стивен - Страница 9

«Допустим, ты знаешь, что некий человек – в данном случае я – наемный убийца и может за тобой охотиться, – рассуждала она. – Прекрасно, ты полностью сосредоточиваешься на том, как ему помешать, оставляя окутанный тенью магический Путь открытым. И прежде чем ты успеваешь что-либо сообразить, я уже тут как тут: появившись из твоей собственной тени, бью без промаха – раз, и готово!»

Сержант Дрючок знал о талантах Заводи и надлежащим образом их использовал. Он никогда не спрашивал, почему она вступила в ряды малазанских морпехов, хотя могла бы выбрать безмятежную жизнь в роскоши какого-нибудь большого имперского города, беря заказы у постоянно враждующих между собой представителей знати. Она вполне могла одеваться в шелка и всячески холить свои длинные иссиня-черные волосы. Заводь была интересной женщиной, или, по крайней мере, нисколько не сомневалась в собственной неотразимости, вот только простые солдаты вряд ли могли оценить ее по достоинству. Оставалось лишь гадать, с какой стати она вдруг поступила на службу в армию. Однако сержант никогда ее ни о чем не расспрашивал.

Среди морпехов и раньше попадались наемные убийцы – Отброс, Бродяга Лурвин, Калам Мехар. Рано или поздно приходилось прибегать к их услугам, а потому неудивительно, что Дрючок давал поручения Заводи.

Она носила платок из скромности, чтобы не пугать своих товарищей. Солдаты знали о татуировке, но отчего-то при взгляде на ее шею всех бросало в дрожь. А может, вовсе и не в татуировке было дело, а в паре пятен от Худова меда на платке, напоминавших глаза. С другой стороны, даже мертвец не смог бы что-то увидеть сквозь золотые монеты, верно?

Заводи всегда было интересно, куда же Бренох спрятал те монеты. Наверное, проглотил. Жаль, что тогда это не пришло ей в голову, – она могла бы вспороть мерзавцу брюхо и достать их.

– Да уж, веселого мало, – проворчал Перекус, когда они шли обратно в сторону немногочисленных палаток, в которых жили бойцы их взвода.

В казармах было полно места, но никому из выживших, похоже, не хотелось там спать, слушая всю ночь лишь пустые отголоски эха.

– Можно подумать, нам когда-то бывает весело, – парировала Аникс Фро. – Поселок Серебряное Озеро – не там ли случилось восстание теблоров? Я слышала, будто в ту ночь сгорела половина домов, а с тех пор как угасла работорговля, денег там ни у кого больше нет. Какой смысл туда отправляться?

– Приказ составлен весьма замысловато, – заметил Фолибор, и Заводь увидела, как он нахмурился.

– Вовсе нет, – возразила она. – Все предельно ясно: наша задача – усилить тамошний гарнизон на неопределенный срок.

Фолибор, однако, покачал головой:

– В том-то и дело. Насколько неопределенный? Мы вполне можем там состариться: так и будем торчать в этом треклятом поселке, пока не помрем, истратив впустую лучшие годы жизни, и нас похоронят в каком-нибудь мрачном кургане. Между прочим, зимы возле этого ледникового озера весьма холодные – как будто мертвецам и без того не зябко. Мне все это крайне не нравится, к тому же я не уверен, что капитан выразился достаточно точно. Говорят, будто тот гарнизон почти полностью перебили восставшие рабы. Сколько солдат там осталось – семеро? Так что, строго говоря, это они будут усиливать нас, а не мы их.

Дрючок, их сержант, шел в нескольких шагах впереди, но, как обычно, предпочитал помалкивать.

Зато вмешался Перекус:

– Мы идем на север к Серебряному Озеру, Фолибор. Это все, что тебе следует знать.

– Тогда почему Грубьян попросил Штыря остаться? Чтобы о чем-то поговорить с ним наедине? Можно сделать кое-какие выводы.

– Штырь есть Штырь, – произнесла Аникс Фро, как будто это все объясняло.

Фолибор, прищурившись, взглянул на нее, но ничего не сказал.

Вернувшись в расположенный сразу за западной стеной форта лагерь, они обнаружили у костра Пледа, который готовил чай. Аникс сделала вид, будто ее сейчас вырвет, и ретировалась в палатку. Дрючок не стал ничего изображать, просто молча нырнув к себе. Перекус хотел было принести свою жестяную кружку, но, проходя мимо Пледа, похоже, передумал и направился в «Торговую таверну» чуть дальше по дороге, зажимая рукой нос и рот.

Один лишь Фолибор присел на бревно рядом со своим товарищем.

– Ну и воняет от тебя, Плед.

– Это вонь торжества.

– Нашел, значит?

– Ты удивишься, что можно найти, стоя по колено в дерьме и моче с ситом в руках.

– С ситом в руках? – переспросила Заводь, державшаяся поодаль. – И где, интересно, ты его взял?

– Одолжил у Чашки, – ответил Плед.

– А он знает?

– Ему незачем знать. Я уже потихоньку вернул сито обратно.

– Как я понимаю, мыть ты его не стал?

– Да я и сам не умывался. Где бы, интересно, я мог это сделать?

– В форте есть колодец.

– Меня бы туда все равно не пустили. Гарнизонная стража нас не любит.

Чай между тем вскипел. Фолибор достал кружку, и Плед, как воспитанный человек, прежде чем налить себе, наполнил ее до краев. Подобные жесты со стороны Пледа выглядели странно. Заводь не доверяла людям с хорошими манерами. С теми, кто доброжелателен, внимателен к окружающим и готов им помочь, полагала она, явно было что-то не так. Вне всякого клятого сомнения.

– Мы получили новый приказ, – объявил Фолибор, дуя на кружку, и, шумно отхлебнув чая, добавил: – Серебряное Озеро.

– Вот уж точно приятного мало, – заметил Плед.

– Знаю, – кивнул Фолибор. – Я сразу так и сказал, но никто даже не стал меня слушать. А капитан велел Штырю остаться и что-то обсуждает с ним с глазу на глаз.

– Еще того хуже.

– О чем и речь.

Плед надул измазанные в дерьме щеки.

– Серебряное Озеро… Это не там ли Бог с Разбитым Лицом впервые столкнулся с Малазанской империей?

– Что? – удивленно спросила Заводь.

– Я как раз собирался это добавить, – проговорил Фолибор, – но никто меня все равно не слушал.

– Плед, – Заводь рискнула шагнуть ближе, но тут же снова отпрянула, – ты о чем это толкуешь?

– Бог с Разби…

– Ты про Тоблакая, что ли? Но он возродился из пепла восстания Ша’ик. Это Семиградье, Рараку, а не какое-то гребаное Серебряное Озеро.

– До Рараку было Серебряное Озеро, – настаивал Плед. – И это не настоящий Тоблакай, а какой-то теблор. Из тех падших невежественных горных дикарей с севера. Помнишь историю про так называемую Идиотскую атаку? Ну, когда трое теблоров напали на гарнизон? Так вот, это произошло как раз у Серебряного Озера.

– Разве? Я думала, это было в Стопе Вестника.

– Стопы Вестника тогда еще даже не существовало, – объяснил Плед. – Поселенцы не добрались дальше Серебряного Озера. Нет, Идиотская атака случилась у Серебряного Озера, Заводь. И ее возглавлял тот, кто потом стал Богом с Разбитым Лицом.

– Дурные знамения, – пробормотал Фолибор, прихлебывая чай. – Перемены… следствия… нечто кипящее под обманчиво безмятежной гладью.

– И между прочим, один из тех троих считал себя псом.

Заводь ошеломленно уставилась на Пледа:

– В каком смысле?

– Трудно сказать. – Плед пожал плечами.

– Но что-то это точно значит, – заявил Фолибор.

Оба его собеседника кивнули и продолжили пить чай.

Заводь покачала головой:

– Я думала, Идиотская атака была… не знаю, лет сто тому назад… А Стопа Вестника тут явно ни при чем, – добавила она, – поскольку, как ты говоришь, этот поселок возник совсем недавно – ему лет десять, не больше. Не знаю, почему я вдруг связала одно с другим. Хотя, в конце концов, я ведь не специалист по северным поселениям, верно?

– Да уж, – согласился Плед. – Ты в этом мало что понимаешь.

– Ну и ладно, – нахмурилась Заводь. – Тебе-то уж точно без разницы, разбираюсь я в этом или нет. Суть в том, что я никогда не связывала Тоблакая с Идиотской атакой. И вообще ни с чем в Генабакисе. Говоришь, он теблор? И к какому клану он принадлежит: сунидов или ратидов?

– Ни к тому, ни к другому, – ответил Фолибор, снова подставляя кружку, которую Плед послушно наполнил чаем. – Дальше на севере живут и другие кланы, выше в горах. Суниды и ратиды – это те, кого истребили работорговцы, хотя, как оказалось, не всех. Восстание на самом деле стало освобождением сородичей. Могу предположить, что мы направляемся к Серебряному Озеру, поскольку что-то встревожило теблоров. В очередной раз.