История свидетеля. Книга 1. Бог не желает - Эриксон Стивен - Страница 30

Столбики монет, для извлечения которых пришлось приложить определенные усилия, быстро заполнили дно мешочка. Завязав тесемки, Заводь взвесила его в руке. Он оказался чертовски тяжелым. Монеты были большие, больше, чем даруджийские «советы» или старые унтанские соверены. И толстые. Судя по весу, каждая из чистого золота.

– Я теперь богата. Причем свое богатство я добыла честно – тяжким трудом и без чьей-либо помощи, а не унаследовала, как некоторые. Похожа я на изнеженную наследницу? Толстую, расплывшуюся, надушенную и высокомерную? Нет, это точно не про меня. Так что это мой заслуженный заработок, и никто не вправе…

Льняной платок у нее на шее слегка натянулся. Заводь нырнула в сторону, едва успев увернуться от кинжала, резанувшего наискосок между лопаток. Лезвие даже не коснулось кожи – падая на колени, она повалилась на нижнюю часть трупа, короткие деревянные ножки носилок треснули, по крайней мере две из них, и мертвец скатился на женщину, весьма удачно оказавшись между нею и татуированным дикарем, который прыгнул к Заводи, замахиваясь клинком.

Кинжал пронзил мертвую грудь.

– Мимо! – Высвободившись, Заводь нанесла удар своим ножом, почувствовав, как острие зацепило подбородок нападавшего; голова его отдернулась назад. – Колдун! Вот ведь хитрая сволочь, он, оказывается, тут прятался!

Противник снова попробовал напасть, и она пнула его в лицо, отбросив на полуразвалившийся помост.

Пока чародей пытался подняться на ноги, Заводь швырнула мешочек с монетами ему в висок. Послышался хруст, на каменную стену брызнула кровь, и колдун отшатнулся, приземлившись на задницу.

Заводь прыгнула на него, повалив на спину и ударив ножом. Лезвие вонзилось чуть выше левой ключицы.

В ответ он нанес удар сбоку. Острие кинжала скользнуло вдоль левой лопатки.

– Ой! Больно, мать твою!

В ближнем бою от мешочка с монетами не было никакой пользы, и Заводь, бросив его, воткнула большой палец в правый глаз колдуна. Глаз лопнул, будто виноградина.

Колдун попытался ударить ее коленом между ног, но она блокировала удар правым бедром.

– Не сработает – я ведь не мужик! Ха! – (Он попробовал еще раз и угодил ей в промежность.) – Ой-ой! Все равно больно! Даже очень! – Корчась от мучительной боли, Заводь откатилась в сторону, вслепую размахивая ножом. Клинок что-то рассек, и на руку женщины хлынула кровь. – Ага, попала! – Ее левое бедро пронзила острая боль. – Ой! Твою мать!

Лягнув противника правой ногой, Заводь вогнала ему пятку глубоко в живот. Чародей шумно выдохнул. Она пнула его еще, на этот раз в челюсть, вывихнув ее.

Заводь бросилась на врага, дважды ударив его ножом в грудь. В рот ей воткнулся соленый большой палец, и она откусила его, а затем начала жевать. Несколько мгновений спустя женщина поняла, что колдун под ней не шевелится. Выплюнув измочаленный палец, она села.

И тут обутая в мокасин нога врезалась ей в висок, повалив на бок и оглушив.

– Тебе пора бы уже сдохнуть, сволочь, – пробормотала Заводь, поняв, что выронила нож. – Почему ты еще жив? – Шаря в поисках ножа, она услышала, как колдун поднимается на ноги и, шатаясь, уходит по коридору. – Сбежать решил? Невероятно! Нет уж, не выйдет! – Пальцы нашарили нож, но не с того конца. – Ой! Проклятье! – Другой рукой она схватила мешочек с монетами. Каждый раз, когда женщина ступала на левую ногу, ее бедро пронзала мучительная боль. – Эй, ты, вернись, урод неубиваемый!

Она нырнула в коридор. Колдун уже почти добрался до входа, и закрывавшая его массивная плита была отодвинута в сторону.

«Кто ее сдвинул и когда?»

Заводь увидела, как силуэт чародея заслонил падавший снаружи бледный свет, который затем исчез.

Послышались какие-то странные звуки. Чувствуя, как кружится голова и сводит шею, она начала карабкаться вверх по склону, пока наконец не вывалилась из отверстия могильника.

Меньше чем в пяти шагах от нее стоял Пес Тени; из пасти у него торчала нижняя часть колдуна – верхняя, вероятно, уже была внутри. Заводь поняла, что за звуки она слышала: хруст человеческих костей. Огромный зверь слегка наклонил голову, глядя на женщину светящимися глазами.

– Ну и видок у тебя! – рассмеялась она. – Что, обожрался? Теперь не… – (Пес дернул головой, и обе татуированные ноги мягко скользнули в его глотку, будто лишенные костей.) – Ого…

Заводь открыла в магическом Пути неровный, испускающий энергию разрыв и нырнула в него буквально за мгновение до того, как Пес Тени устремился следом.

Она почувствовала, как ее внезапно дернули за край кожаного плаща, а затем покатилась по устланной перегноем земле под облачным, но теплым небом.

Услышав шорох покидающего ножны меча, она подняла обе руки:

– Сдаюсь!

– Заводь! – Омс присел рядом с ней, положив арбалет. – Ты кошмарно выглядишь!

– Меня били ножом, – рявкнула она в ответ, – пинали в голову, чуть не сломали шею, а вместо мягкого места у меня теперь сплошной синяк! Как, по-твоему, я должна выглядеть? Только посмотри на меня! Я вся в крови!

– Синяк вместо мягкого места? – переспросил Омс.

С другой стороны появился Штырь с коротким мечом в руке.

– Это не только твоя кровь, – сказал он.

– Гребаный колдун прятался в клятом могильнике. В мире Тени! Ничего себе храбрец!

– Где он сейчас? – осведомился Омс.

– Мертв. И должна вам сказать, это было нелегко. – Она осторожно села. – Ох, у меня на спине открытая рана, и взгляните только на дыру в ноге!

Омс все еще сидел на корточках, чуть позади нее.

– У тебя низ плаща оторван, Заводь. Что там случилось? Большая дыра прямо на…

– Появился Пес Тени. Едва меня не сожрал.

Штырь не сводил с нее взгляда.

– Мир Тени, могильник, колдун, а теперь еще и Пес Тени. Я ничего не пропустил?

Она придвинула поближе к себе кожаный мешочек с монетами, подозрительно щурясь.

– Не-а. Это все, сержант.

– И все без толку, мать твою, – пробормотал Омс, выпрямляясь и подбирая арбалет.

– Почему? – нахмурилась Заводь. – Я ведь убила этого клятого колдуна, так? Ладно, может, для бедняги Бенгера и было уже слишком поздно, что в самом деле досадно – кто теперь меня исцелит? Но в любом случае тот колдун не замышлял ничего хорошего, скорее всего, он собирался убить вас обоих. – Она утерла лицо, измазав ладонь кровью и ошметками кожи с трупа. – К тому же этот колдун страдал какой-то кожной заразой.

– Омс? – вопросительно проговорил Штырь, убирая меч в ножны.

– Не знаю точно, сержант. Где-то рядом. – Омс повернулся в сторону поляны и повысил голос. – Эй, Бенгер! Колдун мертв, можешь выходить!

На вершине близлежащего дерева затрещали ветки, а затем с нее проворно спустился Бенгер.

Заводь взглянула туда, где до этого в большой луже крови лежал другой Бенгер, и увидела, как тот бледнеет и исчезает.

– Так я и знала, – объявила она. – Утыканный стрелами, оскальпированный, выпотрошенный, с перерезанным горлом и вырванными глазами. Ты кем себя возомнил, тисте, что ли? – Она махнула Бенгеру рукой. – Эй, целитель! Быстрей сюда, я умираю!

Балк и ехавшая рядом с ним лейтенант Ара молча смотрели, как из-за деревьев появляется небольшая группа малазанцев – четверо верхом и один пешком. Женщина, ехавшая на последней лошади, похоже, была вся в крови.

– Торговля тут ни при чем, вовсе не это заставило меня передумать, – вдруг сказал Балк. – Любое племя с радостью отдаст связку шкур или что-то вроде того за железный котелок, нож или топорик. Полезные вещи. Намного прочнее и действеннее того, что было у дикарей раньше. Вполне разумно, но входит в привычку, а вместе с ней появляются и вещи куда менее приятные.

Ара промолчала. Судя по тому, что Балк ощущал потребность оправдывать свои решения, у него до сих пор еще оставались определенные сомнения. Малазанцы явно враждовали с ганрелами – естественно, без всякой к тому нужды, хотя, учитывая все обстоятельства, удивляться вряд ли стоило. Никто из них не пришел сюда, чтобы торговать, и здесь были имперские земли. В отношении непокоренного лесного народа имелись свои правила. К тому же маги из числа морпехов наверняка пронюхали, что происходит нечто необычное.