Кавказский Хищник. Хорошая девочка станет плохой - Иман Кальби - Страница 10

А в итоге дорога в туалет по ощущениям напоминает путешествие из Петербурга в Москву в лаптях. Или тот самый знаменитый путь Ломоносова до Москвы из Архангельской губернии. Про то, чтобы принять душ, даже разговора не было. Мало того, что душевые в общаге попросту не приспособлены под калек в гипсе, так еще и как технически это было сделать, я не понимала.

Ко мне и правда в первый же день приперлась строгая и высокомерная медсестра, которая явно не была прикреплена к нашей поликлинике, а вообще словно бы совмещала функции модели и ответственной за постановку уколов и клизм «вип»-больным. Да-да, вот прямо хотелось бы думать, что клизмы-то как раз громила у нее и ставил. Так и познакомились…

Она сделала мне укол. Не особо-то церемонясь. Очень болючий, а потом окинула меня скептическим взглядом.

– Условия здесь явно не для Вашего больничного.

Раздраженно отвернулась и больше с ней не заговаривала. А сегодня уже с семи утра начала психовать, что опять, второй день подряд, придется видеть эту молодую грымзу…

И вчера, и даже сегодня с утра пораньше телефон то и дело разрывался от его звонков и смсок, но я, конечно, не поднимала. Не о чем мне с ним говорить. Ясно же дала понять.

В сотый раз пытаюсь погрузиться в чтение пособия по истории Запада, да и про экономтеорию нельзя забывать. Доктор прав – раз автомат мне теперь не светит, то нужно все тщательно выучить. Когда дверь широко распахивается без стука, резко дергаюсь, от чего нога и ребра опять начинают ныть.

Черт. Ну черт! Опять он?!

– Что Вам здесь надо? Мы все уже обсудили! – вырывается с раздраженным выдохом без приветствия.

Брови Анзора нахмурены, смотрит исподлобья, челюсть поджата. Интересно, что говорит его стоматолог – там, наверное, вся эмаль уже стерта от такого прикуса…

Он молча проходит в комнату, тоже без приветствия.

Подходит к кровати и нависает сверху.

– У тебя есть ровно пять секунд, чтобы сказать мне, что из тряпок и книг тебе нужно. Потом спрашивать не буду.

– Да… Что Вы себе позволяете?! – подбираюсь, расправляя плечи в жесте встречного нападения.

– Три секунды…

– Анзор, прекратите это немедленно!

– Одна… Ну хорошо, сама напросилась…

Мужлан бесцеремонно хватает меня на руки и закидывает себе на плечо. Болтаюсь сейчас, дрыгая руками и головой, как полотенце. Верещу, а ему плевать!

Он вот прям в таком виде, в котором я сейчас – в идиотской розовой пижаме с милыми котиками, выносит меня в коридор и размашистой походкой идет к лифту.

Из комнат вылезают сонные лица жителей общаги, но никто, конечно же, не вмешивается…

– Пусти немедленно! Это похищение!

– О, смотри, какой снова прогресс! Мы снова на «ты». Со вторым пунктом тоже вроде разобрались. Ты же кавказская пленница, забыла? Играй роль до конца, Рада. Ты ведь очень упертая девочка.

От возмущения у меня даже язык набухает и не слушается, я буквально захлебываюсь в своем гневе.

Остервенело бью его по плечам, а он только ржать начинает над моей беспомощностью, как только мы заходим в лифт.

И, скотина, шлепает меня своей огромной ручищей по заднице!

Обрушиваю на него еще одну порцию ругательств.

Двери пищат и раскрываются на каком-то этаже. Господи, утро же! Студенты шныряют вверх и вниз пачками!

– Салам, брат, – слышу через тушу гиганта, совершенно не видя ничего, кроме низа лифта. Мои волосы безвольно свисают тряпкой, закрывая остатки обозрения, – украл?

– Украл.

Раздается коллективный гогот. Всем очень весело. Кроме меня. Унижения продолжаются…

– Счастья молодым! – раздается нам вдогонку от попутчиков, стоит лифту остановиться на первом этаже.

Анзор быстрой и решительной походкой несет меня к выходу.

– Анзор Магомедович, что ж Вы… Радмилушке хуже стало? Вы ее на лечение?

– На лечение, на лечение, Любовь Ивановна, – воркует с каргой-вахтершей Анзор, – физиологические процедуры делать будем.

Я снова со всей силы бью его по спине за эту идиотскую двусмысленность и иронию в тоне. Специально целюсь ребром руки в позвоночник. Чтоб хоть что-то почувствовал этот толстокожий.

Он, конечно же, как самый настоящий джентльмен отвечает мне очередным увесистым шлепком по попе.

– Ой, козлина! Мне вообще-то больно! Укол твоя медсестра из эскорт-агентства сделала плохо!

Ржет в голос.

– Почему из эскорт-агентства, Рада? Хотя это ладно, может, ты и права… Ты мне лучше за другое ответь: почему жизнь тебя ничему не учит? Ты че такая дерзкая, а? За словами следи! А то физиологические процедуры будут включать и лечение рта…

Сжимаю челюсть, подавляя сто тысяч ругательств, которые сейчас рвутся наружу фонтаном.

Он опять предельно аккуратно сажает меня в свой внедорожник. На этот раз кресло уже настроено под меня. Как осмотрительно…

Сам остается снаружи, хлопает дверью, нажимает блокировку замка, а сам смывается! Просто замечательно! Я еще теперь и в его тачиле заперта!

Обратно возвращается спустя минут пять-десять с большим пакетом. Закидывает его в багажник и усаживается рядом.

– Раз ты сама не захотела поучаствовать в сборе вещей, собрал то, что подвернулось под руку.

– То есть это заранее спланированное похищение, – мои руки сложены на груди перед собой в защитной позе, – теперь-то я точно на тебя заявлю, не сомневайся… Как только снова обрету мобильность, я тебя сдам полиции!

Он садится рядом. Смотрит. Скользит от глаз к губам, снова возвращается к глазам. Улыбается вдруг очень открыто и как-то по-доброму.

Раздражает. Как же он меня раздражает!

– Не захочешь заявлять… – говорит низко и сипло.

– Еще как захочу… – вскидываю подбородок, пусть мой голос несколько и теряет уверенность. Потому что вот эта его уверенность, вытеснившая агрессию, еще больше дезориентирует…

– Спорим? Давай так, захочешь меня сдать после того, как гипс снимут – сам тебя в участок привезу, и руки для наручников протяну, Рада… Слово мужчины. А не захочешь, то…

Молчит, сглатывает, отворачивается к рулю.

Я вот тоже молчу. Губы поджимаю. Обреченно отворачиваюсь к окну. Он вытащил меня из общаги посреди дня. И слова ему никто не сказал. Ну как так-то?

Поправляю растрепавшиеся волосы на лице и от движения руки чувствую сейчас, что пахну потом. Позорище какое… Еще бы, я ведь мыться не могу уже третий день… На глазах от обиды и беспомощности наворачиваются предательские слезы.

Заводит свой ревущий двигатель, начинает движение, а меня вдруг резко что-то заставляет перевести глаза на дорогу. Истошно ору, потому что вижу, как знакомый маленький котеночек вдруг неуклюже вылезает из-под колес соседней припаркованной машины и безалаберно лезет под колеса к нам!

– Осторожно, слепой! Не задави Рыжика!

– Кого?

Глава 11

Доезжаем до его дома, тоже напоминающего космический корабль, всего за пару минут. Ну еще бы. Все для удобства его Высочества – чтобы до института ездить недалеко было, когда все-таки соизволит поехать…

Он опять несет меня на руках. И уже вроде бы не первый раз, а у меня все равно внутри все скручивается, и сердце начинает неистово стучать. Неудобно до жути…

Заносит меня в просторный холл в футуристичном стиле. Зеркальный лифт стремительно уносит нас куда-то очень высоко наверх.

Пока едем, оба молчим.

Цепляю глазами его улыбку, но не перевожу на него глаза, хотя чувствую, что он смотрит на меня.

– Можешь дышать, Рада.

Вот же гад, а? Со всего ему смешно.

– Отпустишь, отдышусь, – огрызаюсь.

Это происходит спустя пару мгновений.

Анзор открывает огромную входную дверь в свою берлогу смарт-ключом в виде карточки и прям в обуви проносит меня в просторную гостиную, посередине которой низкий диван.

– Давай пристроим тебя пока здесь.

Пораженно оглядываюсь по сторонам, рассматривая это огромное пространство с гигантскими панорамными окнами почти в четыре метра высотой. Никогда даже не видела таких шикарных квартир, что уж говорить о том, чтобы в таких бывать…