Поцелуй чернокнижника (ЛП) - Робертс Тиффани - Страница 14

Очевидно, тема ему наскучила, потому что он снова с головой ушел в еду.

Облегчение, которое Меррик испытал от внезапной потери интереса со стороны мальчика, было абсурдно сильным — но оно длилось недолго.

— Откуда ты? — спросила Адалин.

Черт.

— Из Европы, — отмахнулся Меррик. — Но давным-давно эмигрировал. Так вы говорили о монстрах?

Она откусила ломтик огурца.

— В основном, это всякие чудовища, которых мы все видели в фильмах ужасов или слышали о них в древних легендах. Они начали появляться после того, как Луна раскололась. Ходили слухи, что некоторые люди… ну, будто бы сами превращались в них.

— Я не так много фильмов смотрел. Можешь объяснить подробнее?

Меррик уже сталкивался с ходячими мертвецами и множеством духоподобных сущностей, когда покидал свое поместье. Ему нужно было знать, что еще там — и насколько достоверны были древние тексты, которым он посвятил столько лет.

— Оборотни — просто жуть, — сказал Дэнни.

— Дэнни, — строго одернула его Адалин.

— Ну а что? Это правда! Мы видели одного, когда выбирались из города. Единственное, что нас спасло — кто-то другой начал в него стрелять. И знаешь что? Эта тварь даже не дрогнула.

— Мы слышали о них потом еще несколько раз, — сказала Адалин, нахмурившись. — Они воют, как волки, только голос у них глубже… жуткий, нечеловеческий. И самое страшное — когда понимаешь, что они переговариваются между собой.

— А еще повсюду ревенанты, — вставил Дэнни.

— Ревенанты? — переспросил Меррик.

— Ходячие мертвецы, — ответила Адалин. — Волки страшны, потому что они чудовищны, а мертвые… они часто все еще выглядят как люди. Но это уже не люди. Они идут на все живое, как будто чувствуют, где есть жизнь. И они дико агрессивны. Как бешеные звери. Можно повредить их тела, замедлить их или даже временно обезвредить, если ударить достаточно сильно — или попасть куда надо. Но единственный способ остановить их окончательно — сжечь.

— Что значит «попасть куда надо»?

Адалин нахмурилась и опустила взгляд. В ее чертах проступило напряжение, и сердце Меррика тревожно екнуло — ему не нравилось причинять ей беспокойство.

— Ранения действуют на них почти как на живых. Не похоже, что они чувствуют боль, но… если повредить ногу — она перестает работать нормально. Понимаешь, о чем я?

— Адди сбила одного из них машиной, пока мы ехали сюда, — сказал Дэнни. — Просто чтобы он не погнался за нами.

— И он все равно полз за нами по дороге, — добавила Адалин. — Я ехала почти пятьдесят миль в час, когда врезалась в него. Обычный человек погиб бы на месте.

Меррик провел пальцами по короткой бороде. Их рассказ был лишь еще одним подтверждением его собственных догадок — Луна служила неким мистическим замком, удерживавшим силы магии, жизни и смерти. Ее разрушение нарушило законы, которые раньше казались естественными для этого мира.

Адалин на секунду прикусила нижнюю губу.

— После того, как это случилось, сама природа будто сошла с ума. Землетрясения, наводнения, торнадо, грозы — не просто сильные, а безумные. Кажется, цунами смыло побережье. Электричество исчезло почти сразу — и надолго. Ни интернета, ни связи, ни радио, ни ТВ. И как будто этого было мало — все, кто погиб, просто… восстали. И пошли убивать выживших. Мы видели того оборотня, да, — продолжила она, — но были и другие. Однажды мы встретили невероятно красивого мужчину, сияющего золотым светом, с крыльями… но глаза у него были ледяные. А однажды — демонические существа на крыше. Клянусь, они выглядели как ожившие горгульи. И мы видели духов — они появлялись ночью. А другие выжившие рассказывали еще больше.

Раздражение и тревога кольнули Меррика. Он сдержался, но внутреннее беспокойство, вполне обоснованное, нарастало.

— Другие выжившие? У вас ведь нет где-то там спутников, о которых вы мне не сказали? — спросил Меррик, внимательно глядя на нее.

Адалин удивленно округлила глаза и быстро покачала головой.

— Нет. Мы с Дэнни уже много месяцев одни. Когда все началось, мы вырвались из города как можно скорее. Таких, как мы, было много. Сначала мы держались в группах, но со временем… когда припасы начали заканчиваться, а из тьмы стали вылезать все более страшные существа… люди начали терять человеческий облик. Стали жестокими. Отчаянными. Последняя группа, с которой мы были, закончилась катастрофой. Пара мужчин поссорилась из-за еды, и все переросло в стрельбу. Трое погибли, многие были ранены. А потом, когда мертвые восстали… стало еще хуже. Мы собрали все, что смогли унести, и ушли. С тех пор я избегаю больших городов, езжу только по проселочным дорогам и стараюсь держаться подальше от людей.

Такова уж суть человеческой природы — даже перед лицом ужаса и гибели, люди не могут перестать враждовать. И хотя история Адалин не удивила Меррика, он все равно почувствовал нечто. Он ощутил груз, лежащий на ее плечах, ее страх, ее печаль, ее изнеможение — ее боль.

Но он почувствовал и другое. Силу. Упорство. Защитный инстинкт. Несмотря на болезнь, она сумела провести себя и брата сквозь кошмар.

Меррик хоть немного, но понимал, что значит быть смертным. Понимал, через что ей пришлось пройти. И восхищался тем, что она выстояла.

Он гордился ею.

— Сколько вы уже одни? — тихо спросил он.

Адалин опустила взгляд и, слегка задумавшись, начала водить пальцем по столу, гоняя крошку по кругу.

— Сто три дня.

С той легкостью, с которой она назвала эту цифру, было ясно — она ведет точный счет.

Возможно, потому что знает, что времени у нее осталось немного.

Меррику хотелось протянуть к ней руку, утешить ее, но даже если бы она этого хотела — а это было маловероятно — он не знал, что сказать или как себя повести.

Дэнни широко зевнул, громко и затянуто.

Адалин взглянула на брата, потом — на почти пустую тарелку перед собой. Она выглядела удивленной, будто не заметила, сколько съела, пока говорила.

Ее взгляд вернулся к Меррику.

— Спасибо. За еду… и за то, что позволил остаться на ночь. Мы можем вернуться в… гостиную? Обещаю, по пути ничего не сломаем.

Если им предстояло остаться, это был самый безопасный вариант: помещение в центре дома, минимум мебели и хрупких вещей, рядом с входной дверью — удобно будет выгнать их утром. Но Адалин выглядела изможденной, измученной, до предела уставшей. Он не мог заставить ее спать на диване — подушки были жесткими, подлокотники — твердыми, а кресла — неудобными. Комната была хороша для приема гостей, но не для сна.

— Я провожу вас в спальню, — сказал Меррик после небольшой паузы.

Глаза Адалин округлились.

— Спальню?

— Хочешь сказать, мы будем спать в настоящей кровати?! — удивленно воскликнул Дэнни.

Меррик положил ладони на стол и неторопливо поднялся.

— Да. Комната. С кроватью. Это ведь и подразумевается под словом «спальня», не так ли?

Смущение на лице Адалин не исчезло.

— Но я думала…

— Я стараюсь быть хорошим хозяином, — сказал он. — Сегодня вы мои гости. И, соответственно, получатели моей доброй воли.

Он шагнул в сторону и протянул руку ладонью вверх, предлагая ей принять его помощь. Кожа словно затаила дыхание в ожидании прикосновения.

— Примешь предложение? Или мне нужно снова стать снисходительным ублюдком, чтобы ты хоть на миг задумалась?

Адалин снова покраснела, смущенно улыбнулась, но все же вложила свою руку в его.

— Ну… вообще-то ты уже им был.

По его руке прошла острая волна, мурашками пробежав по коже. Он едва сдержал дрожь. Ощущение прокатилось до живота, где вспыхнуло маленькое пламя.

— Был?

Она слегка улыбнулась, один уголок губ поднялся чуть выше другого. Ее темные глаза, даже при тусклом освещении, светились теплом и озорством.

— Кажется, твои социальные навыки уже идут на поправку.

— В таком случае, мне стоит позаботиться о том, чтобы выгнать вас с первыми лучами солнца, — сказал он, позволив себе легкую улыбку, — пока твое влияние не зашло слишком далеко.