Пляска смерти - Гамильтон Лорел Кей - Страница 28

— Согласен.

— Клей влюблен в Менг Дье. Она разбивает ему сердце, но он ее хочет, и я вижу в нем больше силы.

— А Реквием?

Я оперлась спиной на стенку ванны, поодаль от Жан-Клода. Как-то перестала радовать горячая вода.

— Мы обязательно должны этим заниматься сегодня?

— Менг Дье расшвыряла Ашера и Реквиема как кукол на глазах у людей. Нам очень повезет, если твоя полиция не явится задавать вопросы. Она пыталась убить Реквиема, ma petite, а не ранить. Ей плевать было на публику, но Реквием и Ашер ее при публике не хотели убивать. Когда пришел я, то столкнулся с той же проблемой. — Он теперь злился, и первые струйки злости окрасили его глаза. — Она и сейчас заключена в гробу под крестами, но это временная мера. Завтра вечером я должен ее выпустить — или убить. Одну ночь она воспримет как заслуженное наказание, но дольше — это будет оскорбление, а она слишком сильна, чтобы такое оскорбление проглотить. — Сверкающие глаза уставились на меня. — Итак, я снова спрашиваю: что скажешь ты Реквиему, если он тебе сообщит, что его уже ничего с Менг Дье не связывает? Какой повод ты найдешь?

— Я встречаюсь с тремя мужчинами, живу еще с двумя, а еще с двумя у меня бывает секс время от времени. Итого семь. Как Белоснежка от порнографии. Мне кажется, семь — вполне достаточно.

— Но это не так, ma petite. Эмоционально, может быть, и слишком много, но метафизически и ради основ нашей власти семерых мало. Ты должна прибавить к ним любовника, который с тобой метафизически не связан, и выбрать нового pomme de sang, раз Натэниел стал твоим подвластным зверем.

— Я думала, это всего лишь возможный вариант, — а у тебя получается, что это чуть ли не спасательная мера… погоди, ты сказал — любовника и pomme de sang? Я думала, что добавить должна только одного, если вообще кого-нибудь.

— Я сегодня ночью попробовал вкус твоей силы, ma petite. Ее нужно питать, и питать как следует. Ты как те маньячки, что сидят на диете и думают, что можно прожить на листьях салата и на воде. Это может ощущаться как пища, но тело все равно умирает.

— Я не умираю.

— Нет, но твоя сила ищет себе нового pomme de sang. Неужто ты не поняла, что происходит, ma petite? Ardeur ищет вместо тебя.

— Ну, теперь я просто запуталась.

— Это не похоже на Огюстина — потерять самообладание. Ему больше двух тысяч лет, он один из первых вампиров, которых создала Белль. Если совершать ошибки вроде той, что он этой ночью, то долго не прожить.

— Им овладела Белль, и мной тоже.

Он покачал головой:

— Сперва он пробудил в тебе ardeur, а только потом появилась она. Разве не так?

— Да, он сказал, что теперь может делать все, что так давно хотел, и никто даже разозлиться на него не сможет.

Жан-Клод рассмеялся — теперь всего лишь весело. Он умел контролировать смех, если старался.

— Он тебя просто еще не знает. Но когда я сказал, что Огюстин — мой друг, я говорил искренне. Он бы не преступил права гостя, если бы ничего не случилось.

— А что случилось?

— Ardeur’у нужно больше еды, ma petite, и он, как любой хищник, ищет добычу.

— Это ведь всего лишь метафизическая способность, Жан-Клод, а не самостоятельная сущность.

Он посмотрел на меня — очень красноречиво.

— Ты сама отлично знаешь, что такое ardeur, ma petite. Знаешь, что у него есть свой разум, как у зверей, которых ты носишь в себе. Но думаю, что ardeur умеет делать такое, чего не умеют твои звери. Он, мне кажется, вывешивает приглашение.

— Приглашение?

Он вздохнул, сполз в воду, коснувшись ее подбородком.

— Ты можешь не любить Менг Дье, но она очень… умелая в постели. Я нахожу необъяснимым, что Реквием отказался от ее тела ради всего лишь шанса стать твоим любовником. И я нахожу необъяснимым, что Огюстин мог намеренно оскорбить меня, вызвав в тебе ardeur. Фактически он на тебя напал и тем самым — на меня.

— Он велел мне кормиться от него, потому что тогда я одолею в схватке, а ты, если ты войдешь, будешь побежден.

Жан-Клод сел так резко, что мне в лицо плеснуло водой. Я протерла глаза, а он спросил:

— Так он и сказал?

Я проморгалась, все еще протирая глаза.

— Да.

— Вот этого я и боялся. Ardeur ищет то, что ему нужно.

— Ты хочешь сказать, что ardeur распространяет… что? Феромоны?

— Я не знаю этого слова.

— Феромоны — химикаты или гормоны, которые выделяют некоторые животные. Запах, привлекающий половых партнеров. Кажется, впервые были обнаружены у ночных бабочек.

— Да, тогда феромоны.

— Я еще с тобой не согласилась, но пусть так. Почему тогда они действуют только на некоторых? На Клея не действует, а Грэхем… по-моему, он просто хочет потрахаться. Почему именно Реквием и Огги?

— Что у них общего? — спросил он в ответ.

— Они оба — вампиры линии Белль, и оба мастера. Но у нас после импорта из Лондона есть еще парочка вампиров, подходящих под те же условия. И они вокруг меня не вьются.

— Но они и близко не того уровня силы, что Огюстин или Реквием.

— Ты хочешь сказать, что ardeur гоняется за пищей, обладающей силой?

— Предлагаю как гипотезу.

Я обдумала эту мысль и подняла глаза на Жан-Клода.

— Если именно это происходит — я не говорю, что это так! — то только с вампирами линии Белль или с мастерами вампиров определенного уровня силы?

— Не знаю.

— Тогда мы должны это выяснить перед завтрашней большой вечеринкой, — сказала я. — Если есть даже малейший шанс, что ardeur начнет выделывать какую-нибудь фигню с каждым мастером определенной силы, то мне никак нельзя будет завтра появиться. Там мастеров городов будет — не продохнуть. И выйдет очень нехорошо, если каждый решит, что именно он должен быть моим возлюбленным.

Он кивнул:

— Есть и еще одно у них общее, ma petite.

— Что именно?

— Они оба бывали с вампирами, которые несли в себе ardeur.

— Ты говоришь «вампирами» — во множественном числе. То есть не только Белль?

— У Реквиема была любовница, которая значила для него то же, что Джулианна — для нас с Ашером. Ее звали Лигейя.

— Он мне говорил, что Белль убила ее из ревности.

— Oui. Лигейя была единственной женщиной ее линии, которая обрела ardeur. Это не был тот полный ardeur, который несем в себе Белль, ты и я, но и это еще не все. Реквием отказался от постели Белль ради Лигейи.

— И она ее за это убила?

— Ты была у Белль в голове, ma petite. Что тебя удивляет?

Он был прав.

— Мне просто показалось это очень мелочным для вампира двух тысяч с лишним лет от роду.

Он кивнул:

— Oui, но из старых многие бывают крайне мелочными.

Он протянул мне руку. Я секунду посмотрела на нее, потом приняла и позволила ему притянуть меня к себе. Прижать к себе, обхватив руками.

— Ты боишься, — сказала я, прижимаясь щекой к твердой груди.

— Oui, мне страшно.

— Почему?

— Здесь есть другие, попробовавшие ardeur, и они — мастера. Нам нужно проверить нашу теорию, ma petite, но боюсь риска, что кто-то окажется постоянно связанным с тобой — или ты с ним.

— Огюстин со мной не связан.

— Он не хотел уходить от нас, ma petite. Если он не выздоровеет, то станет таким, какими делала своих жертв Белль: вечно жаждущий нас, готовый на все, чтобы снова быть с нами.

— Ты печален.

— Он был моим другом, я не хотел порабощать его, как Белль. Я видел, как ее жертвы отдавали все, предавали любой обет, любое доверие ради ее тела. — Он прижал меня к себе покрепче. — Такой силой я никогда даже не желал обладать.

— Ты тоже несешь в себе ardeur.

— Oui, но ardeur такого уровня есть только у нее. Мы все думали, что только Белль Морт может управиться с такой силой.

— Тебе не хочется этой силы.