Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans" - Страница 50

«В той степи глухо-о-о-ой! За-а-а-мерзал! Ямшик!».

«Что б их приподняло, да и шлепнуло оземь! Ну вот не такого пробуждения я ждал! Думал — разбудят меня ласковые губки Анджи, а не это вот все!».

Но женщина просыпаться, чтобы разбудить нежным минетом парня, не собиралась. Вздохнув, Кан почесал голову и решил: «Лежи, не лежи, а вставать-то — надо! Где-то в прошлый раз я у них эту будочку видел!».

Когда он вышел облегченный, а, значит, и с улучшенным настроением, из места раздумий о «Как нам обустроить Рабкрин», то, наконец, увидел место концерта и вот этих… «песняров». За столом, где их в прошлый раз потчевали, сидели староста и Бруно. Точнее, самого старосту толком и видно не было — приобнятый могучей лапой толстяка, Жанно виднелся наружу только седой головой, что не мешало ему, впрочем, выводить следующую строку этой бесконечной тележно-осевой и медвежьей песни. Бруно сидел, наклонившись к приятелю, как будто прислушивался и определял время своего вступления.

«Не… не любитель я вот такой самодеятельности!» — подумал Кан, дождавшись очередного внезапного «рява», и уж собирался снова уйти к подружке, как его кто-то потянул за руку. Парень обернулся и в чуть приоткрытую дверь коровника заметил улыбающуюся Лорри.

— Иди сюда! — шепнула она и втянула его в душный и… к-х-м-м… припахивающий сумрак буренкиного обиталища, — А подружка-то твоя — с этими вот пила!

— Как пила? Когда пила? — удивился Кан.

— А вот только ты уснул, так она и сбежала, да вот с этими вино и пила. А потом снова к тебе ушла! — наябедничала Лорри.

— Погоди! Она что — голая с ними пила?

— Почему голая? Нет, в одежде! — хихикнула Лорри.

— Ну… пусть! Я в таком случае не ревнивый! — кивнул Каннут.

А Лорри, облизнув губки, потянула его за руки к себе:

— А я скучала, между прочим!

— Да? Сильно? — не знал, что сказать парень.

Вместо ответа женщина прихватила его рукой… к-х-м-м… А что? Парень он молодой, много ли надо, чтобы прийти в готовность?

«Таки я вам скажу — нет, совсем немного!».

Почувствовав это, Лорри улыбнулась довольно, развернулась к нему спиной, наклонилась, опершись одной рукой о дощатую загородку, а второй задрала юбку.

«А-а-а… сгорел сарай — гори и хата!» — махнул про себя рукой Кан, и…

— Ты пойди в баню, обмойся! — шептала ему вся довольная Лорри, — Там вода теплая есть!

— Так может… вместе туда пойдем, в баню?

— Не могу! Мне надо еще вам ужин приготовить. И так уже припозднилась! Этим-то уже ничего не нужно, а вот тебя я накормлю. Да и эту… вертихвостку — тоже!

Когда он поднялся на сеновал, Анджи, приоткрыв глаз и потянувшись, спросила:

— А ты чего весь такой свежий и довольный?

— В баньке ополоснулся, вот и свежий! — довольно улыбнулся Кан.

— Вот как?! А чего меня не позвал? — возмутилась, сев на попу, женщина.

— Да ты так сладко спала…

— Ладно! Тогда я тоже сбегаю, обмоюсь! — вскочила Анджи и, накинув на себе одну лишь рубаху, сбежала вниз по лестнице.

Кто, когда и как увел из-за стола «певцов», Каннут не знал, но, когда они с Анджи уселись за стол, тот был чисто прибран, заново накрыт свежей скатертью и уставлен разными «вкусностями». Молча пронаблюдав за подачей горячего на стол, Анджи, дождавшись ухода Лорри, задумчиво протянула:

— Х-м-м… а чего это она такая довольная? Как кошка, которая сметанку съела?

Каннут молча пожал плечами, наворачивая вкусное и ароматное жаркое.

На следующее утро, за завтраком, Бруно сначала был хмур и сосредоточен. Молчалив.

Но после кувшина свежего пива отмяк душой и телом, потянулся довольно и сказал:

— С Жанно мы договорились. Люди на кладку фундаментов будут. Он даже предлагает камень с их каменоломни недорого купить.

— А как его к месту доставлять? Вокруг через мост в селе, телегами? — спросил Кан.

— Да с чего бы? Грузить будут от каменоломни на дощаники да отвозить прямо на место. Это у них тут лодки такие есть, большие и плоскодонные, — пояснил Бруно, — Жанно предлагает нанять гнома, чтобы он, значит, и хутор сам размерил на месте, да и за кладкой фундаментов присмотрел. Специалист хороший. Да это и понятно — гном же! Кому как не им строительством заниматься? Подсобников-то староста выделит, чтобы, значит, кладку класть. А вот присмотр… М-да… Думаю, лишним не будет! Если уж строить, Анджи, то — на века!

Женщина засомневалась:

— Что-то… Этот же, коротышка бородатый, столько с меня запросит! Где я деньги возьму?

Бруно задумчиво ответил:

— Встретиться надо, поговорить. Может, и сговоримся, — потом фыркнул и захохотал, — Анджи! Это же только мужик, пусть и коротковатый. Неужели ты с твоим опытом, не уломаешь мужчину на скидку!

Женщина поморщилась, покосилась на Каннута и пробормотала:

— Одна похабщина у тебя на уме, старый ты козел, Бруно! За столом, да еще и при мальчике!

— Ай! — отмахнулся толстяк, — Знаем мы этого мальчика, и чем вы занимаетесь по ночам!

— Вот я и говорю — пошляк! — насупилась Анджи.

Бруно стоял, заложив большие пальцы рук за свой широченный пояс, туго стягивавший его непомерное брюхо, покачивался на носках сапог. Напротив него в зеркальной позе стоял мастер-гном. Оба буравили друг друга глазами из-под насупленных бровей.

«М-да… цену за услуги гном выкатил очень даже немалую!».

Анджи была расстроена. Она и Кан стояли позади хозяина таверны, переговоры которого явно зашли в тупик — цена, запрошенная гномом, была слишком велика. Кан задумчиво почесал затылок и обратил внимание на забавное обстоятельство: гном и Бруно были довольно похожи друг на друга, если не принимать в учет того, что последний был раза в два выше и шире гнома. Каннут фыркнул про себя и шепнул на ухо женщине:

— Ты посмотри, как они похожи!

Анджи глянула мельком и недовольно ответила:

— Ага… козлы — что тот, что другой! Один жадный непомерно, а второй упрямый так же! Срывается вся моя затея!

Кан не стал напоминать ей, что, в общем-то, можно обойтись и без услуг гнома — просто строить тогда хутор привычными способами и методами. Но женщине явно запала в душу возводить поселок «на века», как сказал Бруно.

«Придется, наверное, вмешиваться!».

— К-х-м-м… извините, уважаемые, что вмешиваюсь в вашу очень насыщенную и плодотворную беседу, но у меня вопрос к вам, мастер-гном. Разрешите?

Оба оппонента чуть выдохнули и покосились на парня.

— Так вот, уважаемый мастер! Мне хотелось бы понять суть вашего ценообразования. Я понимаю, что мастерство вашего народа, в строительстве в том числе, давно уже стало примером качества. Но все же… Из чего исходит уважаемый мастер, назначая столь немалую цену за свой труд?

Бруно промолчал, лишь чуть поднял бровь — от витиеватости фразы парня, не иначе! Гном с раздражением оглядел парня, как будто увидел его только что, пожевал губами и нехотя ответил:

— Переезд мне предстоит. А переезд — это дело такое, недешевое!

— А почему уважаемый мастер решил продолжить свой путь? Что не по нраву ему в столь живописном и благоустроенном селе?

Гном фыркнул, почесал бороду:

— Это где же ты, мальчишка, увидел благоустройство в этом Ауле забытом селе? Тут живут безголовые, бестолковые рукожопы и лентяи! И упрямые как стадо баранов! А староста, хоть и поумнее многих жителей, потакает им в их лености, праздности и тупости!

«М-да… как и говорили: характер гномов — не сахар! Кто ж будет доволен, если его так вот… А, похоже, этот недомерок привык высказывать все свои мысли в лицо окружающим. Как его еще не прибили здесь? Теперь я понимаю Жанно с его желанием избавиться от этого индивида, несмотря на его мастерство кузнеца и строителя!».

— Мысли мастера о человеческих качествах здешних жителей, конечно, очень интересны и достойны внимания и могли бы послужить поводом для долгой беседы, однако… А куда вы собираетесь переезжать, уважаемый гном?

Мастер нахмурился и как-то… «подсдулся»!