Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans" - Страница 27

— Дальше? Дальше еще примерно на месяц пути, всё земли баронские. А потом — юг Алемании, маркграфство Саксония. Потом — маркграфство Боша, и уже у самых северных гор — маркграфство Швабия.

Маг немного задумался и потом сказал:

— Надо с Седриком посоветоваться… Сдается мне, что твой алеманский больше швабский напоминает, а не саксонский. Знающие люди могут почуять. Нехорошо может выйти.

Но Каннуту вопросы особенностей алеманских диалектов были неинтересны. По крайней мере — сейчас неинтересны. Больше его раздражала его неспособность вмешаться в складывающиеся дела и поставить на место соседей. И пусть статус его — никто и звать никак, но… что-то в глубине душе царапало и не давало махнуть рукой на разграбление этой деревушки. Плехов понимал, что, кроме статуса, имеется еще и его полная неспособность физически противостоять набегам. Не воин он. Как часто писалось в различных книгах: вот если бы «калаш» в руки, да гранат побольше! Вот тогда бы он им — ух! А меч, копье, топор — для него красивые железяки. Пока так!

Поэтому ныло в душе и свербел в руках — как можно быстрее овладеть имеющимся арсеналом здешнего оружия!

«М-да… как можно быстрее овладеть. Вот прямо вот так: раз — и овладел! Люди с мечом упражняются с детства, и то далеко не все овладевают в должной мере. Но… а что делать? Как говорил когда-то давно один вождь: «Учиться военному делу надлежащим способом!». Иначе какой-нибудь местный бродяга ткнет ножиком в пузень, и все — сон кончился! Гейм, как говорится — овер! И никакого — ту биконтиньет!».

Лощина и впрямь была очень симпатичной и приветливой деревней. Точнее — селом! Расположенное на невысоком холме над рекой село было немаленьким: несколько довольно длинных улиц, да еще и переулки имеются. Ухоженные дома, где, кстати, вперемешку со старыми бревенчатыми постройками, имелись и новые фахверковые дома переселенцев; чистые и обработанные огороды; добротные надворные постройки; красивые цветники в палисадниках домов переселенцев; многочисленные деревья перед и за домами — все это создавало очень уютную и симпатичную картину. К общему впечатлению привлекательности села дополнением шли и большие поля, которые тянулись от села вправо и влево вдоль реки. Поля эти были неширокими, но длинными, скрывающимися за поворотами реки и леса довольно далеко от околицы.

Филип тоже повеселел и послал своего коня легкой рысцой, кинув Каннуту:

— Догоняй!

Староста села былеще нестарым, крепким мужиком, с веселой хитринкой в глазах. Приветливо встретил их и сразу повел за стол, велев какому-то парню принять и обиходить лошадей.

Кан с любопытством осматривался в доме старосты. Это был именно фахверковый дом, из чего следовало, что и сам староста — из пришлых, не из коренных жителей села. Столовая, а именно так стоило окрестить ту комнату, куда их пригласили, была довольно большой и светлой. Длинный стол, покрытый светлой скатертью с вышитыми узорами; не лавки, не табуреты, а стулья у стола; посуда, не простая глиняная, а светлая, вряд ли фарфоровая, но фаянсовая — точно; тканевые шторы на окнах — все свидетельствовало об очень неплохом достатке именно этого дома.

Староста, которого маг называл Ильком, поглядывая с любопытством на Каннута, завелразговор типичный для селян — виды на урожай, здоровье скота и его приплод и прочую не очень интересную для парня мутотень. Кушанья за столом им подавала молодая симпатичная девушка, которая — шок для сновидца — была светловолоса! Очень миловидная и стройная, она привлекала внимание не только цветом волос, но и улыбкой, которая нет-нет да мелькала на ее губах. А еще — ямочками на щечках, которые так мило вырисовывались при каждой ее улыбке.

Все увиденное: и дом, и староста, и доброжелательный прием, и девушка — привели к тому, что Каннут весь обед задумчиво молчал. А когда они вышли из-за стола и направились в сад к скамье, где маг и староста намеревались покурить, Филип улучил момент и, пряча улыбку, сказал:

— А вот хрен тебе, Каннут, а не Снежку! Не облизывайся на нее, парень. Она сегодня мне постель будет согревать. Да и нельзя тебе с ней! Есть у меня подозрения, что она твоя сестра по отцу. Поговаривают, что любил сын барона приезжать сюда в гости. Только при Ильке ничего такого не ляпни — бестактность получится. Хозяйки его что-то не видно, а так бы посмотрел, с кем проводил ночи твой батюшка. Она и сейчас еще очень даже ничего!

«Скучно, блин! Маг этот, не знаю, спал он с девчонкой или нет, но два дня подряд таскался со старостой по полям и скотным дворам!».

От нечего делать Каннут, осмотрев село, оседлал лошадь и уехал в лес, где, найдя полянку поприветливее, занимался физкультурой — приседал, отжимался, подтягивался на выбранной ветке дерева, а потом откровенно дрых под деревом, на мягкой травке.

Снова они с магом в пути. Поднялись ни свет ни заря, наскоро перекусили, чем Ильк потчевал, оседлали лошадей — и в путь! Местность неуловимо менялась: дорога все время, пусть и не сильно заметно, но вела выше и выше. Сменились деревья — стали попадаться ели в низинах, кустов стало больше, а вот лесных великанов — все меньше.

— Здесь предгорья начинаются. Хотя какие это горы, так — горушки невысокие, но все же не равнина. Эта гряда впереди — она очень длинная. Идет фактически от Ребра и доходит до самого берега Великого моря. Где повыше, где пониже, а где-то в ней вообще имеются довольно широкие проходы — лиг на десять, а то и двадцать. Такие проходы, да! — пояснял маг, поглядывая по сторонам, — Отсюда, Каннут, нужно уже по сторонам поглядывать: звери-то — они умные, нас загодя услышат и уйдут с дороги, но — мало ли что?

Кан оглядел себя и мага:

«Как-то наплевательски мы отнеслись к этому походу. Оружия нет ни у меня, ни у Филипа. Не считать же за оружие подаренный мне Бруно кинжал? Он, конечно, хорош, но двадцать сантиметров клинка, если встретятся те же волки — это чтобы зарезаться, чтобы меньше мучиться? У Филипа тоже на поясе лишь нож, даже покороче, чем мой. Тут какое-никакое копьецо бы не помешало. Пусть я им работать и не умею, но хоть помахать перед мордой зверя, да ради большей собственной уверенности. Нет! Надо, обязательно надо заняться этим вопросом: ну что, в самом деле, как голые мы вдвоем с магом — из оружия только «зубочистки»? И навыки, хоть какие-нибудь, надо нарабатывать!».

Как будто в ответ на его мысли, Филип, чуть повернувшись в седле, начал вытаскивать из седельной сумки какие-то предметы.

«Оп-ля-ля! Да это же арбалет!».

Маг тем временем сосредоточенно собирал конструкцию: приладил к ложе и прикладу арбалета металлические «плечи», затянул винт; достал из той же сумки круглую коробку с ручкой, присоединил ее к выступу возле рукояти арбалета и начал крутить за ручку. Раздался негромкий треск, и «плечи» оружия начали распрямляться.

«Какая интересная «трещотка»!

Доведя натяжение «плечей» до определенного уровня, маг достал из сумки и надел скрученную из тонкой проволоки тетиву. Снова затрещал приспособлением.

— Это гномья задумка. Арбалет хороший, но вот привести его в готовность, а потом перезаряжать — небыстро! И дорогой, зараза! Эти коротышки ничего дешево не продают!

Маг зарядил оружие коротким, но толстеньким «болтом» и чуть выдохнул воздух, улыбнулся:

— Ну — все!

— А можно посмотреть? — попросил парень.

— М-да? Сейчас, болт только уберу! — Филип, с усилием вытащив из желоба снаряд, спустил со щелчком тетиву арбалета и подал оружие Каннуту.

«Плечи» арбалета были выполнены из все того же синеватого железа, что и меч Бруно, и кинжал Каннута. Недлинные — каждое плечо длиной было сантиметров тридцать, не более. То есть оружие было довольно компактным, а учитывая егоразборность для перевозки в сумке, так и вообще — «вундервафля»! Ложе с прикладом — сантиметров шестьдесят-семьдесят. Аккуратно сделанное, отполированное, без каких-либо украшений. Просто покрытое каким-то лаком дерево.