Двойник короля 11 (СИ) - Скабер Артемий - Страница 2

Транспорт трясло на каждой кочке, а жара в этой консервной банке стояла такая, что пот лился ручьём. Тонкая ткань новой рубашки уже промокла на спине и подмышках. В воздухе стоял густой запах немытых тел, пота и чего-то кислого.

Выходит, зря прихорашивался… Тьфу! А я ещё переживал, что выгляжу не так представительно, как хотелось бы для встречи с султаном. С учётом поворота событий мой внешний вид теперь волновал меня в последнюю очередь.

Зевнул и сел на маленькую скамейку. Хорошо придумано. Чтобы на ней удержаться, требуется схватиться руками за краешек. Ну, или будешь летать по клетке и рожей собирать удары. Тут никаких мыслей о побеге у заключенных и возникнуть не должно. Вон очередной мужик полетел при повороте. Хорошо вмазался рожей в клетку. Разбил губы, сорвал кожу и нос сломал, даже зуб выбил. Турок выругался, вернулся на скамейку и схватился за неё руками.

Я откинулся назад, прислонившись спиной к прутьям клетки. Несмотря на неудобство позы, чувствовал себя на удивление хорошо. Ощущение всё той же эйфории, хотя и затихающей, добавляло уверенности. Я кайфовал от чувства магии внутри. Такого запаса силы у меня не было никогда в этой жизни.

Поймал взгляд чернокожего. Он смотрел на меня исподлобья, что-то бормоча под нос. Улыбнулся ему и кивнул, но ответной реакции не последовало. Оценил его состояние: тощий, жилистый, весь в шрамах. Бывалый. И точно мне не союзник.

Закрыл глаза. Пока ехали, прислушивался к своему источнику, стараясь уловить те изменения, что произошли при прорыве. Теперь магия льда и яда будет ещё сильнее.

Ехали мы где-то час, не меньше. Я почти задремал под монотонный гул мотора и покачивание машины. Потом вдруг резко остановились. Дверь распахнулась, и в лицо ударил яркий солнечный свет. Нас по одному начали выпускать.

— Уже приехали? Быстро, — произнёс я с улыбкой, когда подошла моя очередь.

Охранник, открывший клетку, наградил меня тяжёлым взглядом, не оценил моего чувства юмора. Печально.

Я спрыгнул на землю и огляделся. Перед нами возвышалась тюрьма — огромная, серая, угрюмая, словно гигантский каменный монстр. Массивные стены с бойницами, высокие башни с часовыми, мощные ворота с коваными решётками. Место, созданное для того, чтобы даже надежда оставалась снаружи.

Вокруг — песок и сухая земля. Будто специально строили подальше от города, чтобы шум, пыль и жара делали жизнь заключённых ещё невыносимее. Воздух здесь был горячим и сухим, забивал лёгкие, заставляя чаще дышать.

Нас выстроили в шеренгу. Солдат стало больше, я насчитал примерно три сотни. Все маги, все с оружием. Такую армаду собрали для каких-то заключённых? Хотя это же тюрьма султана.

Пока мы стояли под палящим солнцем, нам нацепили кандалы. Холодный металл сомкнулся на запястьях и лодыжках, а тонкая цепочка соединяла их между собой, ограничивая движения. Умно. В таком положении много не набегаешь, да и магию не особо применишь. Это артефакт, который блокирует движение энергии по каналам.

Ещё месяц назад я бы напрягся, но сейчас у меня кожа стала отдельным видом канала. Так что в случае чего я им и яда, и льда отсыплю с лихвой. Но это при крайней необходимости. Пока подожду, узнаю, чего хотят и в чём обвиняют.

К каждому из заключённых подошла группа охранников, и нас повели к зданию. Я шёл, чуть сгорбившись, изображая покорность судьбе. Временно, конечно. До поры до времени буду паинькой.

Глазами цепко выхватывал детали. Часовые на башнях с ружьями и автоматами — не меньше трёх десятков. Охранники везде, куда ни глянь. Форма серая, лица суровые, в глазах — только ненависть и презрение.

Перед тем, как завести в здание, нам даже представление показали. Слева у стены выстроили группу из десяти заключённых: лица избитые, взгляды потухшие. Команда, выкрикнутая на турецком. Затвор. Бах! И тела упали, как подкошенные, оставляя на стене кровавые разводы.

— Неплохой способ устрашения, — пробормотал я себе под нос. — Демонстрация местных правил для новичков.

Со мной особо никто не разговаривал, просто тащили вперёд, грубо толкая в спину. Все попытки выяснить, куда меня ведут, игнорировались. Ясно, играем в молчанку.

Мы зашли в здание, и я с наслаждением вдохнул более прохладный воздух. Каменные стены защищали от жары, создавая внутри относительно сносную температуру. Хотя для меня с моей магией льда это не имело особого значения. Мог бы и в пустыне в полдень чувствовать себя прекрасно.

На мой вкус, внутри было немного темновато. Узкие окна пропускали минимум света, а факелы и масляные лампы, развешанные по стенам, давали больше теней, чем освещения. Хотя в этом климате такое решение имело смысл: солнце здесь не балует прохладой.

Нас привели в какое-то круглое помещение. Высокие потолки, голые стены из грубого камня. У стены стояли мужики с оружием, с лицами такими же каменными, как и всё вокруг. Тут с нас сняли кандалы, и один из охранников что-то сказал на турецком.

Ни черта не понял, но заметил, как все начали раздеваться. Мы в баню, что ли, пойдём? Не отказался бы. А потом ещё бы кваску холодненького, ну, или их кислого молока. После тряски в раскалённой банке это было бы в самый раз.

Пришлось следовать примеру остальных. Снял костюм, остался в одних трусах. Нам принесли кадки с водой. Турки, которые тут были, давай умываться, смывая дорожную пыль и пот. Я пожал плечами и вылил на себя ледяную воду. По телу пробежала приятная дрожь, вода стекала по коже, унося с собой усталость и напряжение. Через десять минут нам кинули робу, а нашу одежду забрали.

— Только не вздумайте трогать награды, — бросил я охраннику. — Это артефакты, вдруг кто пострадает.

Не уверен, что меня поняли, но на всякий случай предупредил. Возможно, Мустафа туда не только отслеживание запихнул.

С меня попытались стянуть кольцо, которое перед моим отъездом передал Сосулькин, — личную вещь генерала. Но оно не двигалось. Использовали мыло, нитку, но кольцо словно прикипело к пальцу. Туркам это очень не понравилось. Мучились они пять минут. Двое держали меня за руку, и ещё один тянул. Потом им дали приказ оставить всё как есть. Во всяком случае, я понял именно так, потому что они отстали.

Бросил взгляд на выданную робу. Серая грубая ткань, словно для мешков. Никаких карманов, ничего лишнего. Только каляки-маляки нарисованы на груди и спине — видимо, метки заключённых.

Облачились в новые одеяния. Мешковатая роба болталась на мне, как на вешалке. Рукава слишком длинные, штаны приходилось поддерживать руками. Портной явно не заморачивался с размерами — пошил всё на один, самый большой.

Открылась дверь, и все пошли. Тут меня остановили. Ну как остановили — ударили прикладом в живот. Пришлось изобразить, что мне больно: сложился пополам, охнул для убедительности. Сейчас, с кожей степного ползуна, я даже прикосновения не почувствовал, всё равно что пёрышком погладили.

— Бурая! — бросил мне турок, указывая на робу.

— Кто? — не понял я.

Ещё удар, теперь по рёбрам. Опять изобразил боль. Чёрт, да я лучше старика-торговца играю свою роль.

— Бурая! — повторил другой охранник, сопровождая свои слова жестами.

— Мужики, вы же не настолько идиоты, чтобы не понимать, что я на вашем не в зуб ногой? — поинтересовался, выпрямляясь. — У вас хоть один русскоговорящий есть? Ну, или жестами объясните, я пойму.

Спустя ещё несколько ударов мы, кажется, друг друга немного поняли. Мне показали, чтобы я следовал за ними. Ну вот, другое дело, могли же сразу так…

Мы вышли из умывальни и поднялись по ступенькам. Если я правильно посчитал, примерно на третий этаж. Меня втолкнули в помещение, напоминающее кабинет.

Просторная комната с высокими потолками. Грубая мебель из тёмного дерева — массивный стол, пара стульев, шкаф с какими-то папками. На стенах — причудливые ковры с геометрическим узором и несколько изречений на арабской вязи. В углу — неожиданно изящный кальян, который в этих пуританских условиях смотрелся особенно неуместно. Из маленького окна, забранного решёткой, открывался вид на тюремный двор, где сейчас занимались муштрой охранники