Энола Холмс и маркиз в мышеловке - Спрингер Нэнси - Страница 16

Дождь перестал моросить, и выглянуло солнце. Я уже обошла чуть ли не вокруг всего поместья, когда наконец нашла то, что искала.

Из одного ствола выходило четыре дерева. Семена клена попали в одно место и срослись в симметричном узоре. Их стволы росли под крутым углом, образуя идеальный квадрат.

Я поставила ногу в ботинке на крупный нарост, вцепилась в крепкий сук и подтянулась к проему между стволами, оказавшись в трех футах от земли перед обрамленным листьями «входом». Чудесно.

Что еще более чудесно: я заметила, что дерево обжито — вероятно, юным лордом Тьюксбери. В один из стволов он вбил большой гвоздь, точнее железнодорожный крепеж, не заметный случайному прохожему.

Судя по всему, на него полагалось что-то вешать? Нет, тогда подошел бы и маленький гвоздик. Тут другая задача.

На крепеж надо поставить ногу, чтобы залезть повыше.

Какая удача! Наконец, после нескольких недель заточения в Фернделл-холле, мне выпала возможность полазать по деревьям... Но постойте, вдруг меня заметят? Вдову — на дереве?

Я огляделась — вокруг не было ни души. Можно рискнуть. Я сняла шляпу с вуалью и спрятала ее в листве, а юбки задрала до колен и закрепила шляпными булавками. А затем наступила на крепеж, схватилась за сук и стала карабкаться наверх.

Волосы то и дело цеплялись за ветки, но меня это мало волновало. В общем и целом залезать на дерево — все равно что на лестницу, только листья лезут в лицо. И хорошо, что это было так просто, а то ноги и руки у меня до сих пор ныли после долгой поездки на велосипеде. К счастью, лорд Тьюксбери вбил крепежи везде, где не хватало толстых кленовых ветвей. Умный парень этот виконт. Наверняка железнодорожные крепежи он украл с путей, которые пролегали за домом. Остается только надеяться, что из-за него не произошло никаких аварий.

Футов через двадцать я остановилась и задрала голову вверх, чтобы посмотреть, куда я лезу.

Ничего себе!

Он смастерил платформу.

Из-за пышных крон кленов с земли ее не было видно, а теперь она предстала передо мной во всей красе: квадратная постройка из кусков некрашеной древесины. Балки, на которых держалась конструкция, упирались в стволы, а для надежности лорд Тьюксбери закрепил их шнуром. Из досок получился неровный, но твердый пол. Я представила, как юный виконт таскает дерево из подвала, или с чердака конюшни, или еще бог знает откуда, как ночью тайком прокрадывается в лесок и с помощью веревки поднимает доски на верхушку дерева.

А милая мамочка завивала ему кудри и одевала в атлас, бархат и кружево! Вот это да!

Я выбралась на платформу через небольшой открытый люк. А увидев, что на ней находится, стала уважать лорда Тьюксбери еще больше. В качестве крыши для своего укрытия он подвесил на ветвях широкое полотно — вероятно, повозочный брезент. А вместо сидений сложил в несколько раз «позаимствованные» из конюшни подседельники так, что получились в меру удобные подушки. На гвоздях, вбитых в стволы, висели петли завязанной в узлы бечевки, изображения кораблей, металлический свисток и другие сокровища.

Я залезла на платформу.

Мое внимание тут же привлекла гора мусора в самом центре.

Обрывки, ошметки, обрезки валялись как попало, и я не сразу поняла, что это. Черный бархат, белое кружево, нежно-голубой атлас. Остатки дорогой одежды.

А венчала все это безобразие копна длинных золотистых кудрей.

Видимо, он обрился чуть ли не наголо.

И разорвал свой роскошный наряд в клочья.

Виконт Тьюксбери приходил сюда. По своей воле. Вряд ли его привел предполагаемый похититель.

И, судя по всему, также по своей воле, виконт Тьюксбери покинул укрытие: Вот только уже не в образе виконта Тьюксбери, маркиза Бэйзилвезерского.

Глава десятая

Спустившись на землю и расправив юбки, а также прикрыв лохматые волосы черной шляпкой и опустив вуаль, я отправилась бесцельно бродить по редкому лесу, не зная, как мне быть.

Я накрутила на палец длинный золотистый локон. Остаток шевелюры остался лежать на платформе. Скорее всего, птицы растаскают кудрявые волосы маркиза на материал для гнезд.

Мне вспомнилось немое послание рассерженного мальчика, которое он оставил после себя в укрытии.

Вспомнились и слезы его матери. Бедняжка!

Впрочем, лорда Тьюксбери тоже можно пожалеть. Беднягу заставляли ходить в бархате и кружеве! А это ничем не лучше корсета со стальными вставками.

Я невольно подумала о себе. Ведь я тоже в бегах, как и юный лорд Тьюксбери. Остается только надеяться, что ему хватит ума не назваться своим именем. Я по глупости представилась Энолой Холмс и тем самым подвергла себя опасности. Чем быстрее я отсюда уйду, тем лучше.

Однако необходимо успокоить несчастную герцогиню...

Нет. Нет, надо покинуть Бэйзилвезер- парк как можно скорее, пока...

— Миссис Холмс?

Мне стало не по себе. Я стояла на дорожке прямо напротив поместья, раздумывая, как мне быть: сбежать или остаться, когда сверху меня позвал незнакомый голос:

— Миссис Холмс!

Я зажала в кулаке светлый локон и обернулась. По мраморным ступенькам спускался некий господин в дорожном плаще. Один из лондонских детективов.

— Прошу прощения, что навязываюсь вам в знакомые, — сказал он, подходя ко мне, — но сторож нам сообщил, что вы здесь, и я подумал...

Это был невысокий, похожий на хорька человек, совсем не мускулистый, несмотря на свою опасную профессию, но с проницательными глазами, блестевшими как бусины. Казалось, две черные божьи коровки пытаются заползти мне под вуаль. Высоким голосом он продолжил:

— Я знакомый мистера Шерлока Холмса. Меня зовут Лестрейд.

— Добрый день. Как ваши дела? — учтиво поздоровалась я, но руку для пожатия не протянула.

— Отлично, благодарю вас. Должен признаться, что крайне рад встрече. — Ему явно хотелось узнать, кто я такая. Имя мое он знал — Энола Холмс. По виду понял, что я вдова. Поэтому и назвал меня «миссис». Полагаю, Лестрейд думал так: «Если с семьей Холмсов она породнилась всего лишь посредством брака, почему Шерлок отправил ее на расследование вместо себя?»

— Признаюсь, Холмс мне про вас не рассказывал, — добавил он.

— Действительно. — Я вежливо кивнула. — А вы обсуждали с ним ваших родных?

— Нет! Э-э... как-то к слову не пришлось.

— Разумеется.

Я надеялась, что у меня получается выдерживать сухой, спокойный тон. В голове, будто стаи щебечущих зябликов, пролетали тревожные мысли. При первом же удобном случае этот проныра доложит обо мне Шерлоку и скажет, как и где мы встретились. Нет, хуже! Он ведь инспектор Скотленд-Ярда и непременно получит телеграмму о сбежавшей сестре Холмсов. Надо спасаться, пока есть возможность. Судя по всему, Лестрейд уже и так меня подозревает. Необходимо его отвлечь от изучения моей персоны.

Я раскрыла ладонь и показала ему золотистую прядь.

— Касательно лорда Тьюксбери, — властно заявила я, подражая манере своего знаменитого брата. — Его никто не похищал. — Я махнула рукой, пресекая возражения инспектора. — Он сам взял дело в свои руки; сбежал из дома. Полагаю, вы бы поступили так же, если бы вас одевали в бархатные наряды, словно куклу. Он мечтает отправиться в плавание на лодке. Точнее, на корабле. — Я вспомнила картины с пароходами, клиперами и другими судами, которые висели в укрытии виконта. — Особенно ему нравится это громадное чудище, похожее на корыто для скота, с большими мачтами и гребными колесами по бокам — как же оно называется? С его помощью еще проложили трансатлантический телеграфный кабель.

Инспектор Лейстред не отрывал взгляда от кудрявой пряди, и вид у него был ошеломленный.

— Как... где... — пробормотал он. — Откуда такие выводы?..

— «Грейт Истерн»! — Я наконец вспомнила название крупнейшего парохода в мире. — Лорда Тьюксбери вы найдете в порту — вероятно, лондонском. Он учился завязывать морские узлы, а значит, надеется поступить на судно матросом или юнгой. Волосы он остриг. Добыл одежду простолюдина. Скорее всего, у одного из работников конюшни. Советую их допросить. Переодетого и остриженного виконта никто не узнал бы на станции, если бы он захотел отправиться в Лондон поездом.