Корея. 1950 (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич - Страница 2

Что же — головной дозор мы благополучно пропустили мимо засады. Конечно, разведка янки еще может попить нам крови с началом боя… Но все же это не основной наш противник.

Нет, главный враг — это средние американские танки. Такие как М46 «Паттон», что только что показался из-за поворота дороги! Хотя для среднего танка (боевая масса всего 43,9 тонн), «Паттон» на диво сильно вооружен мощным 90-мм орудием, имеющим отличную оптику, и двумя пулеметами — включая крупнокалиберный. А кроме того, М46 также очень серьезно бронирован в лобовой проекции — 102 миллиметра лоб башни и верх корпуса! Но борта «Паттона» в районе моторного отделения уже уязвимы для «сорокапятки» — 51 миллиметр, в то время как наша пушка прошибает 61 мм брони за пятьсот метров и как раз 51 мм за километр…

Мы же развернули засаду за шестьсот метров от дороги — причем так, чтобы держать ее под обстрелом под прямым углом. Кроме того, рациональных углов наклона бортовой брони у «Паттона» конструкторами не предусмотрены, так что…

Должны взять.

— Ждем! Хотя бы еще пару танков…

Юонг поспешно перевел бойцам батареи мои слова — а я с некоторым облегчением выдохнул. Следом за «Паттоном», соблюдая требуемую противоаварийную дистанцию, по дороге катит парочка «Шерманов» с десантом на броне. Хороший средний танк с отличной оптикой и стабилизатором орудия — наши танкисты ленд-лизовские М-4 крепко уважали. Вот только чересчур слабовата бортовая броня башни и корпуса, каких-то 38 миллиметров… Я вновь прижал к глазам окуляры трофейного цейсовского бинокля:

— Проверяем! Ориентир один, сломанное дерево! Цель шестьсот, угол вертикальной наводки три! И ждем, пусть поравняются с засадой! Из-за сопки следующие позади «коробочки» нас все равно не достанут…

Дождавшись перевода «толмача», я продолжил:

— Юонг — все, кроме тебя, готовят осколочные снаряды. Хим-Чан бьет по ходовой головного танк, Тэян целит в третью по счету машину… А ты сам заряжай бронебойный — и уже без команды бей в борт «Паттона», как только замрет! Но помни: нужно попасть по моторному отделению, ближе к корме…

Толмач (и по совместительству, лучший наводчик батареи) напряженно кивнул, уже переводя мой приказ. Да, ответственность на Юонге очень большая — подбить «Паттона» с его сильной пушкой нужно первым же выстрелом! Ведь выдолбить в камнях защитный окоп для артиллеристов, и уж тем более полноценные капониры для орудий, мы не успели. Только небольшие углубления под снарядные ящики… А между тем, боевое отделение М46 имеет бронирование уже в 76 миллиметров — чуть смажь выстрел, и наша болванка броню «Паттона» не возьмет.

Разом чавкнули смазкой снаряды, поглощенные казенниками «сорокопяток» — и я принялся отдавать последние указания:

— Приготовились! Хим-чан, ориентир один, влево два градуса! Тэян — влево четыре! Цельтесь по передним каткам! Как раз в задние попадете…

После чего добавил уже чуть тише:

— Ну, с Богом…

Я выждал еще секунду для верности — так, чтобы борта вражеских «коробочек» оказались довернуты к батарее ровно под прямым углом — после чего отрывисто рявкнул:

— Огонь!!!

Эту команду корейские батарейцы знают и без перевода… Над долиной гулко грохнули выстрелы «сорокопяток»; им вторят парные взрывы, ударившие с отставанием в долю секунды друг за другом. Тотчас звонко лязгнули казенники, выплевывая стрелянные, дымящиеся гильзы, разносящие запах горелого пороха.

— Есть!

Осколочный снаряд врезал по ходовой у хвостовой шестеренки «Паттона», сорвав гусеницы — и танк с заглохшим от удара двигателем замер, словно вкопанный! Один удар сердца — и грохнул выстрел третьего орудия батареи… Но опережая звук, разогнавшаяся до малинового свечения болванка уже врезалась в борт впереди идущего танка; во все стороны посыпались искрящиеся осколки брони!

Есть пробитие.

— Бронебойные!!!

Но батарейцы, опережая мою команду, уже зарядили пушки. Замерший, также разутый «Шерман» только начал поворачивать башню в нашу сторону; уцелевшие бойцы десанта спрыгнули наземь на противоположную от нас сторону дороги, прикрывшись танком. Но двоих янки достали осколки снаряда, обездвижившего их «коробочку»… А по десанту второго М4 уже стегнули очереди ротного Дегтярева!

В бой вступила группа прикрытия, залегшая в трехстах метрах от дороги — и рычащие очереди РД совпали с хлесткими, торопливыми выстрелами магазинной ПТРС. Майор Гольтяев сам изготовил противотанковое ружье к бою… И несмотря на поспешность стрельбы, осназовец ГРУ бьет довольно метко — зеленые светлячки трассеров один за другим уткнулись в корму бронетранспортера, без труда вскрыв броню М3. Страшно себе представить, что какую мясорубку в десантном отсеке БТР устроили бронебойно-зажигательные пули калибра 14,5 миллиметра…

Мехвод «Шермана», зажатого на дороге, попытался крутануть машину и развернуться на узком пятачке земли, с двух сторон стиснутый обездвиженными коробочками. Но уже в момент разворота бронебойная болванка ударила по башне танка! Но ударила вскользь, срикошетила, лишь здорово тряхнув вражеский танк и оставив багровую, пышущую жаром борозду на броне… Расчет Хим-Чана поторопился с выстрелом — да и башня «Шермана» разворачивалась в нашу сторону одновременно с машиной…

А затем выстрелил «Паттон». Выстрелил практически одновременно с орудиями Юонга и Тэяна…

Грохот близкого взрыва оглушил — а в ушах, словно набитых ватой, противно зазвенело. Удар десятикилограммового снаряда, плотно начиненного взрывчаткой, ощутимо тряхнул землю под ногами! Но от фугасного действия и осколков меня спасли расстояние — и орудие Юонга с расчетом…

Осколочная граната рванула по центру батареи, практически под пушкой Хим-Чана — и ее буквально подбросило в воздух вместе с исковерканными телами бойцов… Во все стороны ударили осколки, ранив одного из двух подносчиков и заряжающего в расчете Юонга — и бросив на ствол пушки Тэяна, лично вставшего к панораме. Даже сквозь пронзительный писк в ушах я отчетливо расслышал стеклянный звон разбитой оптики… Наконец, прикрытую каской голову обдало тугой волной воздуха — это оторванное взрывом колесо «сорокапятки» пролетело прямо надо мной!

Сантиметров на тридцать ниже — и все, отвоевался…

— Юонг, добивайте оставшийся «Шерман»!

Крича во всю мощь легких (контузия, будь он неладна!), сам я со всех ног бросился к поврежденной пушке Тэяна — вставшего к прицелу взамен штатного наводчика, выбывшего еще пару дней назад. Последний погиб во время воздушного налета янки — в октябре противник уже практически целиком захватил небо. Все как в начале Отечественной в 41-м…

Впрочем, я все равно бы не успел, надеясь добежать с левого фланга батареи на правый. Не успел бы и Юонг, вновь поразивший ходовую «Паттона» вторым снарядом; и только теперь американские танкисты принялись спешно покидать явственно задымившую машину… А сам я лишь на бегу вспомнил, что моторный отсек М46 оснащен современной, углекислотной противопожарной системой. Выходит, сработала после первого попадания, зараза⁈

Впрочем, вряд ли я смог как-то иначе построить бой, даже если бы и помнил о ней с самого начала…

Все сильнее дымит «Паттон» — и ярким костром пылает обездвиженный осколочной гранатой «Шерман», чей борт только что прошила бронебойная болванка. Но второй М4 успел развернуться лбом к батарее — и выстрелить прежде, чем Юонг закинул в казенник «сорокапятки» очередной бронебойный снаряд… Но экипаж уцелевшего танка выстрелил по группе прикрытия!

Не иначе как здорово оглушенный ударом болванки, наводчик сходу поймал в прицел всполохи пламени на раструбе ротного пулемета… А командир машины (также оглушенный) еще не успел осознать, что в строю остался лишь его танк.

Также возможно, что среди солдат десанта, сбитых наземь густыми очередями РП, был кто-то из друзей или близких наводчика… И потому столь ценный выстрел, способный спасти экипаж «Шермана» и добить нашу батарею, он потратил именно на расчет прикрытия.

…Ротный пулемет 46-го года, созданный и принятый на вооружение сразу после войны, стал глубокой модернизацией ручного пулемета Дегтярева — и, на мой взгляд, очень опоздал на поля Великой Отечественной. Будь у нас РП с самого начала войны… Эх! Да что тут скажешь? Практически равный по массе ДП-27, ротный пулемет оснащен модулем для ленточного питания — под стальные ленты от станковых Горюновых на 250 патронов! Но узел ленточного питания можно снять, снарядив РП-46 и привычным диском на 47 патронов… Кроме того, у модернизированного пулемета более прочный, стойкий к износу ствол — так что его практическая скорострельность выросла как минимум в три раза! Плюс удобная ручка для переноски РП в бою…