Сад на краю (СИ) - "Lillita" - Страница 44

– Это ведь вы пришли из мира Последнего?

– Так и есть, а вы?..

– Золотой Рододендрон, – представился, приложив руку к груди. – Да не увянет ваша душа.

– Да расцветёт ваше сердце. Я искала вас.

– Взаимно, – он неловко усмехнулся, шаркнул ногой. – Верны ли слухи, что вы решили сохранить жизнь Последнему?

– Редрону, – поправила Азалия. – Быстро же у вас новости разлетаются.

«Тогда их реакция понятна».

– Хотите что-то сказать по этому поводу?

– Да… Поблагодарить. Спасибо, что дали шанс моему подопечному. И также хотел передать то, что поможет найти цветок, – на последнем слове он протянул руку, прося показать браслет.

Глядя на склонившего голову Рододендрона, Азалия поджала губы и позволила надеть новую подвеску. Одобрение выбора со стороны именно этого духа радовало, однако на языке крутился один важный вопрос:

– Если сейчас вы тоже желаете спасения подопечного, почему не встали на его сторону раньше? Насколько я знаю, во всём Мире ему открыто выражали поддержку всего лишь четыре духа и один садовник.

«И когда остальные или осуждают, или игнорируют, ступить не на тот путь – ожидаемый итог. Я бы такое давление просто не пережила, и всё равно стало бы на судьбу хранимого мира».

– Это так. И моё оправдание прозвучит крайне жалко, но всё же… Позвольте объясниться. Я ушёл на перерождение вскоре после его появления, а когда вернулся, Мир уже погибал. И хотя смерть – весомая причина, мне в самом деле стоило прийти хотя бы в начале. Но я колебался из-за слухов, тоже верил им и… Стыдился, что Пос… Редрон родился под моим цветком. Теперь мне кажется, что таким отношением к подопечному я только усугубил ситуацию.

– Рада, что вы поменяли мнение. Искренность помыслов, порождённых чувством вины, внушает сомнения, однако не мне вас за это осуждать. Просто понадеюсь, что если у меня всё получится, на этот раз вы не оставите его.

– Клянусь сердцем.

Азалия удовлетворённо кивнула. Для духов сердце – самое важное: если с ним что-то случится, станет невозможным перерождение. Подобное обещание нельзя давать легкомысленно.

– Хорошо. Тогда положусь на вас.

Распрощавшись с Рододендроном, Азалия достала из кармана кристалл и направилась к мосту. На другом берегу уже виднелась незнакомая мужская фигура, а на контрасте с окружающей серостью развевались на ветру пурпурные волосы.

***

Отношения Создателя и детей начались с прекрасной чистой ноты. Той самой, с которой непременно должна была начаться подобная светлой сказке симфония. Отношения Создателя и детей начались с заботливо подготовленной колыбели, в которую ни за что не сможет пробраться зло.

Первым делом он создал места, лучше всего подходящие для каждого вида – определил их родину, заложил первый камень будущих цивилизаций. После разделил свою магию на множество частей, выделив каждой равное количество сил и задав главную черту, а из них сформировал семена жизни, посадил в разработанную почву.

Магия вступала в союз с природой, порождала новую форму жизни, а после – разум. Всё это занимало долгие годы, века, однако тогда Создатель не ощущал течение времени. Слишком был поглощён наблюдением, старался не упустить момент. Как только у вида формировалась первая община, наступал час явить себя. Рассказать больше о дарованных способностях, о мире и природе, которой нет надобности приносить жертвы: божество в мире одно и даров не требует. Задать первый направляющий толчок для прогресса.

Поначалу Создатель регулярно наведывался к детям, ведь неправильно будет один раз дать ученику объяснения и больше не навещать, но зато надеяться на впечатляющий результат и отсутствие ужасающих ошибок. Есть ошибки, которых лучше избежать, чем учиться на них – слишком высокая цена и долгое восстановление.

Создатель избегал излишнего внимания и почтения к своей фигуре. Он – ничего не решающий наблюдатель. Мир должен научиться жить сам по себе, не оглядываясь на мнение некой высшей силы, потому как на самом деле той самой силы уже нет – разлетелась осколками, обрела волю и разум и никогда больше не станет единым целым. А то, что не нашло пристанища в детях и являлось ненужным для отказавшегося от всемогущества Создателя, он запечатал в луне. Оттого и появились у неё способности влиять на магию.

Дети росли, развивались. Увеличивалась численность, становились надёжнее, основательнее дома, внушительнее – хозяйство. Появлялась письменность, развивалась магия, усложнялись отношения. Испытывая родительскую гордость и радость, Создатель также ощущал грусть. Его дети не способны вырасти и покинуть родное гнездо, поэтому, заметив достаточно самостоятельности, уходил он. Напоследок напомнив, что если станет слишком сложно и понадобится поддержка, то услышит и обязательно поможет. Но в остальном они сами хозяева своей жизни.

Как только последний народ уверенно встал на ноги, Создатель взял на себя роль непримечательного странника, тихо путешествующего по миру, изредка творящего небольшие чудеса и отвечающего на молитвы. Он не смог избежать появления религии – слишком естественный процесс, особенно когда бог действительно существует. Однако в те очень давние времена храмы являлись всего лишь местами уважения и памяти о том, кто создал жизнь. Оплотом надежды и веры в преодолимость любых преград.

Жаль только, что из союза воли и разума иногда рождается жадность.

========== Глава 19. Когда тебя нет ==========

Одежда духов всего лишь отражала их цветочную форму и могла быть в любой момент по желанию изменена. Гиацинт носил чёрную форму и пурпурный плащ на левом плече, больше напоминая воина или рыцаря. И в целом на человека походил очень, не считая цвета волос, собранных в хвост, и глаз.

– Здравствуйте. Вы – Гиацинт? – решила уточнить Азалия, сойдя с моста. Тот тихо пошёл ко дну, обратившись хрустальной пылью.

Вместо ответа дух устало сверху вниз посмотрел и отвернулся, пошёл в сторону от Сердца. Азалия подавила вздох и направилась следом. Ладно. Неприветливостью её сегодня уже не удивишь, хотя отсутствие элементарной вежливости печалило.

«Или это тоже слишком человеческое понятие? Но мне казалось, что с духами цветов у нас достаточно общего… В моральном плане».

Гиацинт молчал, пытаться завести разговор не хотелось, поэтому Азалия просто старалась не отставать. И не смотреть по сторонам. После полного жизни Сердца сады казались ссохшимися трупами, торчащими из земли костями, а в резких криках птиц слышался плач о погибших. Больная песня для больного Мира.

– Будь готова.

Азалия дрогнула, никак не ожидая услышать грубоватый голос, бросила на Гиацинта недоумевающий взгляд. Она не успела спросить к чему готовиться: по носу ударила крупная холодная капля. Начинался дождь. Страх пробрался под рёбра, царапая нутро. Почему именно сейчас? И так инициация ждёт, куда ещё с монстрами сталкиваться? Дайте хотя бы до врат дойти без происшествий! Это, возможно, последние минуты спокойствия на ближайшую неделю!

Ловко откинув плащ, Гиацинт выхватил меч с тонким слабо сияющим лезвием и напряжённо посмотрел вперёд. Вдалеке клочья тьмы уплотнялись, формируя искажённые фигуры.

– Прячься! – приказал, толкая в сторону ближайшего сада.

Два раза повторять не потребовалось. Азалии совершенно не хотелось встречаться с монстрами лицом к лицу, она быстро забежала в дом, захлопнула дверь и привалилась к той, загнанно дыша. От внезапной активности болезненно запульсировала голова, напоминая: по ощущениям туда недавно вбили кристалл, и невидимая рана продолжала кровоточить.

Только оказавшись в безопасности, Азалия подумала, что, наверное, стоило крикнуть что-то вроде «Нет! А как же вы?», «Я не оставлю вас» или около того, но смысл? От попыток изобразить героизм и благородство толку не будет: Гиацинт явно лучше знает, как быть. А она сделала то, что получалось лучше всего: убежала от проблем. Учитывая, как плохо Азалия бегает, другие действия могли не только оказаться бесполезными, но и навредить.