Сад на краю (СИ) - "Lillita" - Страница 3

***

Человек без имени сидел на краю утёса и, болтая босыми ногами, смотрел на бьющиеся о камень волны. Впрочем, странно называть человеком Создателя, который таковым являлся только внешне. Вот его мир – уже готовый, ещё не заселённый. Создание разумной жизни – самый ответственный шаг, перед которым стоит без спешки подумать.

Бог – очень громкое слово. Таких, как он, создающих миры, достаточно много, и они не имеют власти дальше своих владений. Творений. Созданы ещё более высшими силами, чтобы родить очередной мир. Никто не сообщал, как и какой именно. Свой. Но обязательно с разумными видами. Создатель не найдёт покоя, если из чрева его воли выйдет только мёртвое или неразумное дитя.

На вытянутую руку Безымянного безо всякого страха села сойка. С животными проще – природа беспрекословно благодарна Создателю за подаренную жизнь, без препираний следует его воле, не возжелает вдруг переделать мир под себя.

– Какими мне сделать своих детей? – тихо спросил он, глядя в тёмные птичьи глаза. – Я хочу дать им разные силы и знания, как правильно ими пользоваться. Я хочу, чтобы у них тоже была возможность творить, чтобы они могли преобразить мир в лучшее для себя место. Хоть я и родитель, но не всеведущ – не знаю, как будет лучше детям.

Безымянный посмотрел наверх. Ясное небо, причудливой формы облака. Всё можно изменить жестом, движением мысли, но если он хочет подарить мир детям, сделать их хозяевами, а не гостями дома, то должен отказаться и от всемогущества, и от божьей кары.

– Я только хочу, чтобы они сохранили этот дом. Не сгубили. Поэтому постараюсь как можно лучше им всё объяснить, постараюсь помогать. Если смогу сберечь их от некоторых ошибок… От всех не получится, но ведь на чём-то надо учиться? А если всё же собьются с пути… Что же – это моя вина. Плохо обучил, пока мог.

Сойка взмахнула крыльями и вскоре скрылась из виду, Безымянный снова остался на утёсе один. Если бы Создатели могли обмениваться опытом, давно бы сошлись во мнении, что свобода воли – худшее, что можно дать своим детям. Её наличие ещё ни разу не привело к хорошему концу. Для мира, для Создателя, для самих детей, – хоть кто-то, но за волю поплатится.

Но даже если бы Безымянный это знал… Он слишком полюбил тех, кого создал, чтобы отказаться в итоге от изначального плана, ограничить их или лишить своего благословения. Милосердный бог – самый бессильный и бесполезный. Милосердному богу оставалось только радоваться отсутствию дара предвиденья.

========== Глава 2. Кактус, который называли розой ==========

Что б этот объектив! Как вообще можно было умудриться забыть его у отца дома? Розу трясло от одной только мысли, что придётся с ним встретиться. Снова. Так скоро.

Сегодня среда. В воскресенье её и Азалии отцы – Мартин и Каспер Флойрис – отмечали день рождения дома у первого. Роза как обычно выполняла на празднике роль фотографа, но так сильно хотела поскорее оттуда уйти, что забыла сумку с объективом. В понедельник вечером обнаружила пропажу. Во вторник перерыла студию, надеясь на чудо. Чуда не свершилось, поэтому придётся перед работой зайти в отчий дом.

– Слушай, может, лучше я его заберу? – предложила за завтраком Азалия.

Милая сестрёнка. Как жаль, что ей, стремящейся к миру в семье, приходилось наблюдать такую гадость. Что уж поделать, близнецы могут быть сколь угодно похожи внешне, но вырасти очень разными по характеру. К Касперу было не придраться – верный муж, заботливый отец, принимающий участие в воспитании детей несмотря на занятость. Неудивительно, что Азалия так любила отца. Не окажись братья настолько шумными, точно б не согласилась переехать. Мартин же… Нет, не скатившееся позорище семьи, но муж отвратный – это ж надо в четвёртый раз жениться! Отец тоже так себе – когда Роза в семнадцать лет ушла жить к парню, с которым встречалась неделю, даже не попытался понять её мотивы, только увлечённо крутил шашни с новой женщиной. А ведь настоящая причина скрывалась отнюдь не в подростковом бунте.

– Спасибо, но не стоит. Тебе ещё на работу успеть надо, а мне этот объектив сегодня понадобится.

– Но… – Азалия опустила взгляд, Роза сделала то же самое и поморщилась, глянув на её руки. – Я помню, ты очень старалась не ссориться с ним во время праздника и хорошо с этим справилась, но точно будешь в порядке сегодня?

– Аззи, не беспокойся обо мне. Пусть лучше он надеется, что останется в порядке, – процедила она, крепко сжимая кружку обеими руками.

Азалия тихо вздохнула и пошла мыть посуду. Роза в два глотка допила чёрный кофе с лаймом, оставила кружку на раковине и убежала. Ей тоже не стоит задерживаться, если хочет всё успеть – в том числе успокоиться после встречи, чтобы случайно не сорваться на клиентов.

Короткие красно-рыжие волосы, цепкий лисий взгляд синих глаз, куча проколов в ушах, похожая на пацанскую одежда зачастую в зелёных тонах и с кислотными элементами, за что ей самой иногда давали кличку Шартрёз. Роза в самом деле больше походила на кактус. В университете часто спрашивали в шутку, когда она сменит имя на более колючее. Никогда. Ведь это самый первый подарок от покойной матери. Матери, от которой не осталось даже могильного камня – нечего было хоронить. Некому.

Мартин жил на другом конце Лёйхена, так что добираться пришлось с тремя пересадками. Всю дорогу Роза пыталась отвлечься при помощи музыки и просмотра галереи на телефоне. Фотография – не только дело жизни и любимое занятие с тех пор, как в руки впервые попал фотоаппарат, но и то, к чему имелись определённые способности, позволявшие выделяться среди конкурентов.

Однако стоило вспомнить об отце – к горлу подступала тошнота. Утренняя дорога в центре тоже не добавляла приятных ощущений. Пришлось закрыть глаза и прислониться головой к стеклу. Дерьмовый день.

Кто-то похлопал по плечу, настойчиво заставляя обратить на себя внимание. Роза подняла голову, вынимая один наушник, и усмехнулась, увидев давнего друга – Рональда. В детстве они часто играли втроём, но пути разошлись около пятнадцати лет назад, когда Рону пришлось переехать в другую страну, а вернулся он в позапрошлом году, но мало чем походил на того мальчишку из детства. Зелёные глаза да каштановые волосы – вот и всё, что выдавало в нём прошлое. На правой щеке появился шрам, слева привлекала внимание длинная бирюзовая прядь, заплетённая в тонкую косичку, уши в пирсинге, ныне спрятанные под зимней одеждой татуировки и стиль плохого сынка богатеньких родителей. Хотя не Розе жаловаться – тоже не лапочкой выросла. Из троицы только Азалия осталась примерной девочкой.

– О, какие люди! Неужели на пары съездить решил? – Она присмотрелась к Рону, замечая щетину, общую помятость и улавливая перегар. – А, нет, рано удивилась.

– Сегодня такие пары, что их, можно сказать, нет, – равнодушно отметил он.

– Ага, знаю такое. А в остальном ты как?

– Нормально. Ещё не сдох.

– Похвально. – Что ещё ответить тому, у кого на лице написана потеря интереса к жизни?

– А вы? Как мелкая?

– Мне к отцу заскочить надо, так что могло быть и лучше. Аззи в порядке, в последнее время выглядит достаточно здоровой. Но вообще, мог бы и сам у неё спросить.

– Она меня боится.

– И правильно делает. Я бы ещё больше беспокоилась, общайся она спокойно с такими, как ты.

– Какие-то претензии? – спросил Рон с явным вызовом в голосе.

– Вообще нет, твоя жизнь – твоё дело, а вот выглядишь как типичный мудень. Ага, я тоже, но ведь сестре положена скидка. – Роза подмигнула и посмотрела в сторону выхода. – Ну, мне пора. Хорошо проспаться.

– Не прибей там никого, – бросил он вслед.

«Не могу такого обещать», – мысленно ответила она, сворачивая в сторону нужного жилого комплекса.

Высотки в центре города сильно контрастировали с малоэтажными окраинами. Если не брать в расчёт сохранившиеся старинные постройки, складывалось впечатление, что Лёйхен пытался стать шапито: самая высокая точка в районе центра и постепенное снижение к краям. Современные здания с огромными стёклами соседствовали с атмосферными каменными домами, тихие брусчатые улицы с маленькими кафешками и шумные магистрали, не засыпающие кварталы с ночными заведениями, узкие переулки, где едва могли разминуться два человека, и просторные парки, в которых можно затеряться, – всё смешалось под мрачным небом, солнце на котором в пору считать фантастикой. Этот город чудесен контрастами, благодаря которым самые разные люди могли найти то, что им по душе.