Энн в бухте Четырех Ветров - Монтгомери Люси Мод - Страница 7

— Ну, о вас-то она хорошо отзывается, капитан Джим, — сказала жена доктора.

— Это правда. И мне это не так уж нравится. Получается, что я вроде бы не настоящий мужчина.

Глава седьмая

НЕВЕСТА УЧИТЕЛЯ

— А кто была первая хозяйка этого дома, капитан Джим? — спросила Энн после ужина, когда все расселись вокруг камина.

— Мне кто-то говорил, что вы знаете романтическую историю, связанную с ним, — добавил Джильберт. — Может быть, расскажете?

— Верно, знаю. Наверно, я остался один в наших краях, кто помнит, как к нам приехала невеста учителя. Она умерла тридцать лет тому назад, но это была такая женщина, которую невозможно забыть.

— Расскажите про нее, капитан Джим, — попросила Энн. — Мне хочется знать про всех женщин, которые жили здесь до меня.

— Их было всего три: Элизабет Рассел, миссис Нед Рассел и жена учителя. Элизабет Рассел была симпатичная, и умница в придачу, и миссис Нед Рассел тоже была славная женщина. Но ни та, ни другая не шли ни в какое сравнение с женой учителя.

Учителя звали Джон Селвин. Он приехал к нам из Англии, когда мне было шестнадцать лет. Обычно к нам в школу попадала всякая спившаяся шваль. В трезвом виде они кое-как учили детей письму и арифметике, а в пьяном секли их почем зря. Но Джон Селвин был высокий красивый парень и в рот не брал спиртного. Он снял у нас в доме комнату, и мы с ним так подружились, будто между нами не было десяти лет разницы. Мы вместе читали, гуляли и без конца разговаривали. Он хорошо знал поэзию, и по вечерам, когда мы бродили по берегу, читал мне стихи наизусть. Отцу это не больно-то нравилось, но он терпел, надеясь, что, может, стихи вышибут у меня из головы мечту о море. Ну, этого у меня ничто вышибить из головы не могло — мама была из рода потомственных моряков, и тяга к морю у нас в крови. Но я любил слушать, как Джон декламирует стихи. С тех пор прошло почти шестьдесят лет, а я все еще помню кучу стихов, которую от него выучил. Подумать только — почти шестьдесят лет!

Капитан Джим помолчал, глядя в огонь, потом вздохнул и вернулся к своему рассказу:

— Помню, как-то вечером я встретил его на дюнах. У него было такое счастливое лицо — как у вас, доктор, когда вы приехали сюда с миссис Блайт. Я сразу о нем подумал, когда вас увидел. Он сказал, что дома у него осталась невеста и что она к нему скоро приедет. Я не больно-то обрадовался — молодой эгоист был, что тут скажешь, боялся, что, когда она приедет, учитель перестанет со мной дружить. Но у меня, по крайней мере, хватило ума это ему не показать. Он рассказал мне про свою невесту. Ее звали Перси Ли, и она только потому сразу с ним не приехала, что у нее на руках был больной дядя. Он ее вырастил, когда умерли ее родители, и Перси ни за что не соглашалась его оставить. Но дядя недавно умер, и теперь, сказал Джон, она скоро приедет в Глен, и они поженятся. Но в то время еще не было пароходов, и приехать к нам было не так-то просто, особенно женщине.

— И когда вы ее ждете? — спросил я.

— Она отплывает на «Короле Вильгельме» двадцатого июня, — ответил Джон, — так что здесь она должна быть где-то в середине июля. Я хочу нанять плотника Джонсона, чтобы он построил для нее дом. Письмо от нее пришло сегодня утром, и я, еще не открывая его, знал, что оно принесло мне хорошие новости. Я ее на днях видел.

Я не понял: как это — видел? Тогда он объяснил как, но я все равно толком не понял. Он сказал, что у него есть дар, или проклятие, смотря как на это посмотреть. Так он и сказал, миссис Блайт, дар или проклятие. Такой же дар был у его прабабки, и ее за это сожгли на костре как ведьму. На него иногда словно находило… он, если не ошибаюсь, сказал, что «впадает в транс». Так бывает, доктор?

— Да, некоторые люди подвержены трансам, — ответил Джильберт. — Это скорей относится к области психиатрии. Ну, и что же случалось с этим Джоном Селвином во время транса?

— Вроде как сон снился, — скептически заметил доктор Дэйв.

— Нет, он говорил, что во время транса видит, что происходит за много миль от него, — медленно проговорил капитан Джим. — Что происходит и что произойдет в будущем. Иногда эти видения его утешали, а иногда пугали. Так вот, он сказал, что за четыре дня перед нашей встречей с ним приключился такой транс, когда он сидел перед камином. Джон увидел знакомую комнату в Англии. Посреди нее стояла Перси Ли и с радостным видом протягивала к нему руки. Поэтому учитель и ожидал от нее хороших вестей.

— Всего лишь сон, — скептически заметил доктор Дэйв.

— Очень может быть, — согласился капитан Джим. — Я ему то же самое сказал. Мне было не по себе при мысли, что учитель наделен какой-то сверхъестественной силой. Но он ответил: «Нет, это не сон. Но неважно. Если ты об этом будешь думать, ты перестанешь со мной дружить». Я ему сказал, что ни за что на свете не перестану с ним дружить. Но он только покачал головой и сказал: «Мне виднее, Джим. Я уже потерял из-за этого немало друзей. И я их не виню. Иногда я сам себе неприятен. В такой силе есть что-то не то от Бога, не то от дьявола. А мы, простые смертные, не хотим знаться ни с Богом, ни с Сатаной».

Скоро в Глене и во всей округе узнали, что к учителю едет невеста, и все были рады за него. И с интересом следили, как он строит для нее дом. Он выбрал это место, потому что отсюда видно бухту и слышно шум моря. Он разбил для своей невесты сад, но тополя посадил не он, а миссис Рассел. А два ряда розовых кустов — девочки из его школы.

Почти все соседи принесли ему что-нибудь из обстановки. Когда сюда переехали Расселы, люди весьма состоятельные, они привезли вот эту дорогую мебель; а поначалу дом был обставлен очень скромно. Но зато он был богат любовью. Соседки подарили учителю стеганые одеяла, скатерти и полотенца, один сосед сделал шкафчик, другой стол, и так далее. Даже слепая тетя Маргарет сплела для невесты корзиночку из пахучей травы, что растет на дюнах. Жена учителя многие годы держала в ней носовые платки.

Ну, наконец, все было готово — даже дрова положены в камин, оставалось только спичку поднести. Это — другой камин, хотя тот был на этом же самом месте. Мисс Элизабет сложила новый камин, когда делала капитальный ремонт пятнадцать лет тому назад. Тот был большой старомодный очаг, в котором можно было даже быка зажарить. Сколько раз я сидел перед ним и болтал с хозяевами — вот как сейчас…

Капитан опять задумался: перед его глазами проходили видения прошлого.

— Дом закончили первого июля, и учитель стал считать дни до приезда невесты. Ее ожидали в середине июля, но к этому сроку «Король Вильгельм» не пришел. Мы не очень беспокоились — тогда суда часто задерживались на несколько дней и даже недель. Прошла неделя, потом две, потом три. Тут мы начали волноваться, и чем дальше, тем больше. Под конец я просто не мог смотреть в глаза Джону Селвину. Знаете, миссис Блайт, мне казалось, что такое выражение, наверно, было в глазах у его прабабки, когда ее возвели на костер. Он мало говорил, кое-как проводил уроки, а потом уходил на берег и часто оставался там до утра. У нас стали поговаривать, что учитель, похоже, теряет рассудок. Судно опаздывало уже на восемь недель. Наступил сентябрь, а невеста учителя все еще не приехала, и нам казалось, что уже и не приедет.

Тут начался сильный шторм, который не утихал три дня, а на четвертый день к вечеру я вышел на берег. Учитель стоял, прислонившись спиной к скале и сложив руки на груди, и смотрел в море.

Я заговорил с ним, но он не ответил. Его глаза словно видели что-то, невидимое мне, а лицо было похоже на маску мертвеца.

— Джон! — позвал я его, как испуганный ребенок. — Проснись, Джон!

И тут он будто очнулся, повернул голову и посмотрел на меня. Я до сих пор помню, какое у него было лицо, и не забуду, пока не придет мой черед отправляться в последнее плавание. «Все хорошо, — сказал он, — я видел, как „Король Вильгельм“ заворачивает за мыс Ист-Пойнт. К утру они будут здесь. Завтра вечером я буду сидеть с молодой женой у собственного очага». Как вы думаете, он и в самом деле его видел? — спросил капитан Джим.